Роман Павленко «Степное солнце» – это горячий,
стремительный, оптимистический рассказ о больших делах простых советских людей.
Валентин Катаев
«Тайм»
На экранах Москвы идут пять фильмов, которые названы просто
иностранными без указания источника, среди них «Последний раунд» и «Школа
ненависти» об ирландском восстании против Англии. Эти фильмы на деле являются
продуктами геббельсовского ведомства пропаганды, они были направлены на
возбуждение антибританских и антиамериканских чувств.
«Лайф»
О сыне советского диктатора генерал-лейтенанте Василии
Сталине в Москве ходит немало слухов. Согласно одному из них, В.Сталин однажды
пилотировал самолет, на котором кроме него находилась только некая женщина с
ребенком. Над полями Белоруссии В.Сталин выпрыгнул из самолета на парашюте.
«Нью-Йорк таймс»
372 беженца из СССР достигли Швеции на судне, которое может
вместить не более 50 пассажиров. Среди них поляки, эстонцы, белорусы и латыши.
Одиннадцать признанных виновными боссов американской
компартии явились в суд, чтобы узнать о приговорах. Десятеро из них получили по
5 лет тюрьмы и 10 000 штрафа за заговор по подстрекательству насильственного
свержения правительства США. Одиннадцатый, кавалер Креста за выдающуюся службу
во время войны, получил три года.
«Лайф»
Восторженные москвичи не могли оторвать глаз от неба, когда
над парадной Красной площадью пролетел огромный четырехмоторный бомбардировщик
в сопровождении истребителей. На следующий день у всех отвалились челюсти,
когда в газетах и по радио было объявлено, что самолет пилотировал командир
воздушного парада генерал Василий Иосифович Сталин. Большинство граждан не
знало, что у отца народов есть сын.
Василий имеет двух детей от своей второй жены, дочери
маршала Тимошенко. Он отличается вспыльчивостью, пьянством и склонностью
улаживать споры с помощью кулаков.
«Правда»
Дочь отчизны,
Советской женщиной зовусь,
И этим я горда.
Екатерина Шевелева
ТОРГОВЦЫ ЯДАМИ
Правительство Трумена хочет насадить американские нравы по
всей маршаллизированной Европе. Париж наводнен голливудскими кинобоевиками.
Погнавшись за большими долларами, Марлен Дитрих снялась в антисоветском
пасквиле «Железный занавес», который потерпел сокрушительный провал на
французском экране. В фильме «Скандалистка из Берлина» дана правильная сатира
на американские нравы, но одновременно этот фильм представляет из себя циничный
и наглый поклеп на советскую армию.
Юрий Жуков (Париж)
«Руде право»
Я люблю Советский Союз! Я видел своими глазами, как эту
землю целовали Пабло Неруда, Эми Сяо, многие молодые женщины. Мы живем в эпоху
тов. Сталина!
Ян Дрда
«Правда»
Гадина извивается. В Софии начался процесс Трайчо Костова.
Со Сталиным в наш дом вошла мечта.
Как утренняя песня молода.
Алексей Сурков
С тех пор, как с нами Сталин, сбывается всякое затаенное
желание советского народа.
Леонид Леонов
Коль Сталин с нами, значит, правда с нами.
Джамбул
М.Шолохов: «Отец трудящихся мира». Ф.Гладков: «Вдохновитель
созидания». А.Первенцев: «Наш Сталин». М.Исаковский: «Надежда, свет и совесть
всей земли».
Антракт II. Ничтрусы – туда!
Кот профессора Гординера любил стоять на одной ноге. То есть
не то чтобы он на ней просто-напросто стоял, забыв о трех остальных
конечностях, или, скажем, кружился на одной ноге, как балерина Лепешинская,
однако он любил положить две передних лапы на подоконник и созерцать
происходящее на дальней стороне улицы, на углу переулка, на крышах низких домов
и на карнизах высоких и в эти минуты поджимал к пузу то левую, то правую ногу,
уподобляясь тем редким людям, у которых иногда возникает желание постоять на
одной ноге.
Все-таки не зря я его назвал Велимиром, думал профессор
Гординер. Сидя в глубоком кресле у батареи отопления в ожидании ареста,
завернувшись в толстый плед верблюжьей шерсти, он созерцал кота, созерцающего
объективный мир. Он вспоминал того, в честь кого семь лет назад назвал толстого
боевого котенка, принесенного ему в подарок любовницей Оксаной. Смешно, но в
мяуканье котенка почудилась ему какая-то веселая хлебниковская заумь. Тогда и
возникло имя кота. Настоящий Велимир, конечно, не обиделся бы, наоборот, был бы
польщен, тем более что у кота с возрастом появилась хлебниковская манера стоять
на одной ноге. То есть, простите, на одной лапе.
Бронислав Гординер когда-то входил в футуристическую группу
«Центрифуга» и по этой линии не раз встречался с Хлебниковым. Тот был старше
его на несколько лет; мифическая фигура поэта-странника, словотворца и
вычислителя истории. Молодой критик благоговел, хотя по групповой принадлежности
полагалось не благоговеть, а задирать одного из ведущих кубофутуристов, нагло
предъявлявших права на все движения.
Хлебникова, надо сказать, групповая политика мало занимала,
как мало его занимали молодые, благоговеющие перед ним критики. В разгар бурной
дискуссии и посреди какого-нибудь места, на суарэ ли у сестер Синяковых, в
толпе ли у Сухаревской башни, он мог замереть, обкрутив праздную ногу вокруг
другой, рабочей; с выражением лица полнейшего идиота что-то бормотать
пухловатыми губами под вечно неспокойным носом. В такие минуты вокруг поэта
возникало разреженное пространство: творит, не мешайте!
