– Хорошо, – наконец согласилась его
собеседница, – только приезжайте побыстрее. Мне правда некогда.
Мурашкин положил трубку и сообщил:
– Она нас ждет.
– Поехали! – решил Коробов, поднимаясь со
стула. – Поедем втроем.
– Боюсь, что вчетвером, – напомнил Дронго. –
Мой напарник не отпустит меня одного, в этом я уверен.
Пьеро смущенно улыбнулся, как будто его попросили сыграть
концерт Прокофьева.
– Тогда вчетвером, – решил Коробов, – и
давайте побыстрее. А я позвоню Решетилову.
В тот момент он и предположить не мог, какие последствия
вызовет его звонок. Узнав о британском дипломате, генерал Решетилов тут же
сообщит об этом директору ФСБ. Через несколько минут эту новость узнает
секретарь Совета безопасности. Еще через пять минут – руководитель
Администрации Президента. А еще через пятнадцать минут доложат и самому
Президенту о том, что среди тех, кто помогал группе международных террористов,
готовящих невиданный по размаху террористический акт, оказался британский
дипломат. И так скандал, набирая обороты, будет нарастать с каждой минутой.
Президент решил позвонить британскому премьеру, но только после того, как
генерал Решетилов и сопровождающие его люди поговорят с послом Ее Величества и
самим дипломатом, которому звонил Аркадий Сургутский.
И еще до того, как группа Коробова отправилась к Лоле,
генерал Решетилов получил разрешение на встречу с британским послом.
Глава 14
Автомобиль резко затормозил, и водитель неслышно выругался.
Перед ними так же резко затормозил черный «Мерседес», очевидно, принадлежавший
кому-то из жильцов дома.
– Быстрее, – приказал Коробов, – второй
подъезд.
Они подошли к дежурному охраннику, и Коробов предъявил свое
удостоверение.
– Мне сказали, что будут из прокуратуры, а вы из
ФСБ, – недоуменно сказал молодой охранник.
«С такими бицепсами иметь мозги совсем
необязательно», – подумал Дронго, глядя на лицо, лишенное всякого
интеллекта.
– Это я из прокуратуры, – показал свои документы
Мурашкин, – а они со мной.
– Вы можете пройти, – разрешил охранник, – а
остальные пусть подождут на улице.
– Парень, – разозлился Коробов, – ты не
понял. Перед тобой полковник ФСБ, а это следователь прокуратуры и двое наших
экспертов. Если ты сейчас же нас не пропустишь, ты помешаешь нам в поисках
опасных террористов. Тебе нужны проблемы?
– Какие проблемы? – удивился молодой
человек. – Мне приказали пропустить только сотрудника прокуратуры.
– А я тебе приказываю пропустить всех остальных, –
жестко отрезал Коробов. – Или позвони своему начальству и объясни, что ты
остановил полковника ФСБ. Ты совсем не хочешь соображать?
– Проходите, – пожал плечами охранник. –
Зачем ругаться? Сказали бы мне, что у вас важное дело.
– Идиот, – неслышно пробормотал Коробов.
В кабину лифта они вошли вчетвером. Дронго обратил внимание
на выражение лица Пьеро. Оно было таким безмятежным, словно он поднимался на
вечеринку. И будто не было изнурительных перелетов из столицы Италии в
Казахстан через Турцию, из Сибири – в Москву.
Поднявшись на нужный этаж, они позвонили в квартиру.
Очевидно, охранник успел предупредить Кочурину о появлении у нее четырех
гостей. Потому что, не открывая дверь, она спросила:
– Почему вас так много?
– Со мной сотрудники ФСБ, – пояснил
Мурашкин. – Они тоже хотят с вами поговорить.
– И я должна всех вас впустить к себе домой? –
удивилась Кочурина. – Даже и не думайте. Пусть один останется, а остальные
уйдут. Я живу одна и боюсь, когда ко мне стучится сразу столько мужчин.
– Вот сука! – негромко высказался Коробов. –
А по очереди можно? – разозлился он. – Открывайте дверь, Кочурина, и
хватит над нами издеваться. У нас к вам несколько вопросов, и как только мы
получим на них ответы, то сразу уйдем.
Она не заставила себя долго упрашивать и открыла дверь.
Пьеро тактично отошел в сторону, и трое мужчин вошли в квартиру.
– Проходите на кухню! – крикнула хозяйка. – Я
сейчас!
– Обращается как с прислугой, – пробормотал
Коробов.
Он и Дронго заняли все пространство коридора. Но кухня
неожиданно оказалась большой. Вернее, это была кухня-столовая метров на
тридцать. Дожидаясь хозяйки, мужчины разместились на стульях перед стойкой.
Лола появилась в эффектном коротком белом платье и в белых
туфлях. Дронго оценил ее наряд, густые белокурые волосы, пухлые губки. И
абсолютно пустые глаза. Ей было лет двадцать пять или чуть больше. Похоже, эта
девица зарабатывала очень даже неплохо, коли смогла в этом возрасте уже иметь
такую роскошную квартиру.
– Добрый вечер, – улыбнулась Кочурина, оценивающе
оглядев всех троих мужчин. Коробов ей не понравился – слишком вульгарен и груб,
Мурашкина она вообще не удостоила вниманием. А вот на Дронго задержала взгляд.
И вдруг удивленно спросила:
– У вас костюм от Эрменджильо Зенья? Надо же, как
хорошо стали зарабатывать следователи прокуратуры!
– Я не из прокуратуры, – объяснил Дронго, – я
всего лишь эксперт. А вы надели платье от Вивьен Вествуд. Верно?
– Браво! – Лола захлопала в ладоши. – Может,
еще скажете и какая у меня обувь?
Коробов и Мурашкин переглянулись. Такого начала разговора
они не ожидали.
Дронго поднялся, подошел к хозяйке квартиры, посмотрел на ее
белые туфли с высокими каблуками, с удлиненными носами и задумался. Она
высунула язычок, наблюдая за ним.
– Гуччи, – улыбнулся Дронго, – очень хорошая
обувь. – Он не стал добавлять, что это прошлогодняя модель и теперь ее
цена упала ровно наполовину.
– Как интересно! – Она взглянула на его
обувь. – У вас тоже хорошие туфли, но вы их где-то испортили. Будто лазили
по болотам.
– Если бы вы знали, как вы правы! – улыбнулся
Дронго. – К большому сожалению. Правда, я недавно их почистил, но боюсь,
они испортились окончательно. Это «Балли». Я ношу обувь этой фирмы уже много
лет.
– Впечатляет. – Лола села на высокий стул, высоко
подняв при этом правую ногу. – Это вы хотели задать мне вопросы?
– Нет, – улыбнулся Дронго, – наш следователь
из прокуратуры. – И он показал на Мурашкина, явно не произведшего на
женщину никакого впечатления. На нем был неказистый коричневый костюм, из-под
которого выглядывала розоватая рубашка и непонятный галстук буро-коричневого
цвета.
– Мы хотели с вами поговорить, – осторожно начал
Мурашкин, водружая на столик портативный микрофон. – У вас есть знакомый
Аркадий Сургутский?
Он не сказал «был», и Дронго оценил его мастерство.
