– Тогда о многом не вспомнили, – печально произнес
Дронго. – Забыли, например, о Крыме, о вашем Черноморском флоте. Забыли о
гражданской войне в Таджикистане, о военных конфликтах в Нагорном Карабахе,
Абхазии, Осетии, Приднестровье. У меня может получиться слишком длинный счет к
вашему бывшему президенту. И к двум остальным придуркам, которые подписывали
это Беловежское соглашение.
– Не нужно, – поморщился Владимир
Владимирович, – это уже история.
– А эти ваши пятеро, получившие такую чудовищную дозу
облучения, тоже история?
– Нет. К сожалению, нет. Хранилище имело два входа.
Основной, который охраняли посты внутренних войск Казахстана, и запасной, о
котором многие даже не знали. После распада СССР прошло тринадцать лет, многие
документы оказались просто утеряны. Тем более на объект, законсервированный
почти тридцать пять лет назад. Там даже нормальной охраны, по существу, не было.
Лишь один формальный пост.
– Почему в Казахстане? – не понял Дронго. – Я
думал, захоронения ядерного топлива находятся только в России.
– Тогда это был Советский Союз, – терпеливо
напомнил Владимир Владимирович. – На этот вопрос невозможно ответить однозначно.
Выбирали удобное место, не думая о том, где оно находится. Кто мог
предполагать, что между республиками появятся государственные границы? Тем
более в конце шестидесятых. За одно такое высказывание могли посадить в тюрьму.
Или в сумасшедший дом. Почему Байконур в Казахстане? Тогда это была единая
страна, и могильники размещали не только в России. А теперь получается, что
Гагарин и все остальные первые космонавты летали в космос с территории чужого
государства. Так пишут в наших учебниках истории. Представляю, что думают наши
дети, когда читают эти строки.
– Не нужно было разрушать собственную страну, –
отрезал Дронго. – А насчет Байконура я как раз знаю. Тогда для космодрома
выбирали такое место, чтобы оно было ближе к экватору. Поэтому и у американцев
космодром на мысе Канаверал. Все правильно. Но какой чудак решил размещать
ядерные отходы в Казахстане? Или там были не только отходы с атомных станций?
– Сам все узнаешь, – ответил Владимир
Владимирович. – На месте получишь всю документацию. Сейчас там работает
смешанная комиссия. В общем, нет сомнений, что в том могильнике поработали
чужие. И вывезенного ими сырья вполне достаточно для двух «грязных» бомб.
Впечатляет?
Дронго повернулся и посмотрел на двух мальчишек, играющих
рядом с ними. Обоим было не более десяти лет. И тогда он беззвучно выругался.
Глава 2
Потом они долго молчали. Дронго было нужно осмыслить
услышанное. Наконец он, тяжело вздохнув, посмотрел на Владимира Владимировича.
– Спасибо, – поблагодарил он за предоставленную
возможность подумать, – такие новости слышишь не каждый день. И где теперь
эти «отходы»?
– Они могут быть где угодно, – безжалостно сообщил
Владимир Владимирович. – В Москве, в Лондоне, в Вашингтоне… Их могут
разместить в Афганистане или в Пакистане, в Астане или в Ташкенте. Они могут
оказаться даже здесь, в Риме…
Дронго снова посмотрел на играющих рядом с ними детей.
Мальчики увлеченно гоняли по кругу гоночные автомобили, управляя ими с помощью
небольших пультов дистанционного управления.
– Так вот почему вы нашли меня, – понял
Дронго. – Решили, что я идеальный кандидат для розыска ваших террористов?
Или я сразу должен искать эти бомбы?
– Сначала понять, кто и зачем вывез эти отходы, –
пояснил его собеседник, – и параллельно начать их поиск. Теперь я скажу,
почему мы решили обратиться именно к тебе. Во-первых, твоя кандидатура была
согласована на совместном заседании руководителей разведслужб стран СНГ, в том
числе России и Казахстана. Во-вторых, придется действовать на южном
направлении, возможно, в Афганистане или в Пакистане. Мы не знаем ни маршрута
террористов, ни их целей. Но аналитики считают, что при любом развитии
ситуации, какой бы маршрут они ни избрали, там будут задействованы и
представители местного населения, и наемники. Значит, нужен человек, сочетающий
в себе западный рационализм и восточный иррационализм. Ты знаешь другого такого
специалиста, кроме себя? Я уже не говорю, что для начала хорошо бы изучить
некоторые восточные языки и говорить по-русски. А еще быть специалистом такого
класса, как ты. Достаточно или продолжать?
– Всегда хочется узнать о себе что-то новое, –
пробормотал Дронго. – Может, еще немного похвалите?
– У тебя есть возможность работать там, где не могут
работать другие, – продолжил Владимир Владимирович. – Мы помним, что
именно ты ездил в свое время в осажденный Багдад, был в Афганистане и Сирии.
Конечно, ты не единственный, но один из самых лучших. В Афганистане сейчас
американцы. У них там неплохая агентурная сеть. В Пакистане тоже работают ЦРУ и
британская разведка. И все тебя знают. В данном случае не нужно ничего
объяснять. Они готовы помогать тебе, понимая, что мы выполняем общее дело. Ты
один из самых известных аналитиков в мире. И чтобы ты не очень обольщался,
должен тебе сообщить, что, кроме тебя, этим делом будет заниматься очень много
людей в разных точках земного шара. Мы уже подключили к нему всех возможных
специалистов. И сообщили американцам о нашем возможном выборе.
– Все?
– Нет, не все…
– И… – Дронго повернул голову и посмотрел в глаза
своему собеседнику.
Тот выдержал его взгляд.
– Что «и»?
Если бы Владимир Владимирович не усмехнулся, Дронго не стал
бы продолжать эту тему. Но тот усмехнулся, и поэтому Дронго улыбнулся в ответ.
– Вы не договорили, – сказал Дронго, – тут
должен быть еще один фактор.
– Должен, – согласился приехавший из Москвы
гость. – Есть еще одно обстоятельство. Мы считаем, что захват был проведен
достаточно профессионально. Спланирован и осуществлен таким образом, что
понятно – в операции принимал участие очень подготовленный специалист.
– И вы его нашли?
– Мы подозреваем, что в планировании захвата принимал
участие специалист по ядерной энергетике. В течение последних двух месяцев мы
старались его вычислить. И если это тот человек, которого мы подозреваем, то
положение не просто тревожное, оно – катастрофическое. Это один из создателей
атомного оружия в Пакистане. Если мы правы, то он сумеет использовать
похищенные материалы для создания такой «грязной» бомбы, что она может
«испортить атмосферу» многомиллионного города. И мы не уверены, где она сейчас.
– Больше ничего приятного не скажете?
– На этом все. Тебе надо лететь в Казахстан. Прямо
сегодня.
– Это я уже понял. – Дронго в очередной раз
посмотрел на играющих рядом с ними мальчишек. Они улыбались. Дети были
счастливы.
– Фамилию «специалиста» можете мне сказать?
– Ахмед Парвиз, – сообщил Владимир
Владимирович. – Между прочим, он стажировался в Кембридже. Говорят,
блестящий специалист.
