— Можно посмотреть твой рисунок? — спросила Элиза.
Тоуни скорчила гримасу.
— Если на нем босс, я никому не скажу, — пообещала Элиза, и Тоуни протянула ей свой блокнот.
Элиза рассмеялась:
— Ты хорошо его поняла. Но он не бабник.
— Комикс — это шутка, Элиза, — пояснила Тоуни. — Ты очень ему предана.
— Первый год своей работы я ужасно его хотела. — Элиза сморщила носик. — Он такой красивый, я тогда просто глаз от него не могла отвести.
— А потом он открыл рот и заговорил, — без выражения добавила Тоуни.
— Нет, нет! — Элиза засмеялась. — Нет, как только я увидела его с его дамочками, я сразу поняла, какая я дура. Его внимание привлекают только самые красивые, и даже с ними он больше пары недель не задерживается. Особенно если они требуют от него времени и внимания. Он ни за что не связался бы с подчиненной, и вообще он заядлый холостяк и не хочет ничего менять.
— Я могу его понять. А с кем он сейчас встречается?
Элиза резко выпрямилась, словно только что вспомнила, кто такая Тоуни и что она здесь делает.
— Извини, я не могу тебе сказать. Это конфиденциальная информация.
Щеки Тоуни порозовели.
— Конечно-конечно, я понимаю.
Минут через десять пришел обходительный адвокат с договором о неразглашении. Она его подписала после его разъяснений, и адвокат ушел, вполне довольный результатом визита. Элиза заказала им обед в номер. Когда обед принесли, Тоуни заметила, как официант то и дело бросает взгляды на салфетку у нее на коленях. Она провела по ней рукой и почувствовала под пальцами листок бумаги, который сунула в карман джинсов. Записка? От кого? И о чем? Из всех работников отеля она сблизилась только с Джули. А зачем Джули пытаться с ней связаться?
Словно извиняясь за то, что ничего не сказала о личной жизни босса, Элиза поведала Тоуни о своем женихе Мишеле. Он работал шеф-поваром в Париже, и виделись они нечасто, потому что Мишель работал по вечерам, как раз тогда, когда Элиза обычно освобождалась. После легкого обеда Тоуни направилась в туалетную комнату, чтобы прочитать записку. Ее мучила совесть, потому что задача Элизы как раз и заключалась в том, чтобы не допустить ничего подобного.
«Позвоните по этому номеру, — было в записке. — Информация о Наварре Казьере стоит дорого».
Подписи не было. От кого это? От журналиста, который пытался подкупить Джули? Он надеется, что она воспользуется своим нынешним положением и станет шпионить за Наварром Казьером?
Ей стало противно оттого, что она вообще прочитала эту записку. Может, Казьер и думает, что она совсем беспринципная, раз согласилась взять деньги за то, чтобы притвориться его невестой, на самом деле сделала она это только затем, чтобы ее бабушка Селестина могла остаться в доме престарелых. Если бы Казьер не мог так легко лишить ее работы, она бы сразу отвергла его предложение.
Когда Тоуни вернулась в номер, Элиза там принимала доставленные только что дизайнерские чемоданы и сумки.
— Это для твоей новой одежды, — пояснила она. — Ты завтра едешь в путешествие.
Тоуни ушла паковать чемоданы, а когда закончила, пришла визажистка с помощницей и кучей косметики и увлекла ее в круговорот самых разных манипуляций, призванных сделать ее еще прекраснее.
Когда пришел парикмахер, Тоуни уже на стенку лезла от скуки. Впрочем, у парикмахера настроение тоже испортилось, когда он рассмотрел ее непокорные вьющиеся локоны. Наконец все было готово. Тоуни скривилась, когда увидела свое отражение в зеркале. Уж больно старомодно она смотрелась в своем сером платье. Элиза принесла ей бриллиантовые украшения, и Тоуни надела кольцо, сережки-капельки и браслет. Потом взглянула на брошь, и у нее появилась идея. Она нагнулась, приподняла юбку выше колена и скрепила ее брошью. Теперь она волнами ниспадала до самых лодыжек. Не обращая внимания на выражение лица Элизы, она поддернула длинные рукава платья до самых локтей, а плечи оголила. Платье преобразилось как по волшебству.
Наварр ожидал Тоуни в гостиной. И вот наконец дверь распахнулась, и она возникла в дверном проеме. Ее восхитительные кудри бурным потоком струились ей на плечи, лицо словно светилось изнутри под легчайшим макияжем, глаза блестели, мягкие полные губы были оттенены малиновой помадой. Она просто поразила его своей красотой. Он даже не заметил, что выбранное им платье превратилось в сексапильный наряд. Он был слишком занят тем, что восторженно разглядывал ее атласные гладкие белые плечи и стройные, идеальной формы колени и лодыжки.
В комнате повисла тишина. Тоуни вглядывалась в его лицо.
— Душ освободился? — осведомился Наварр, настрого запретив себе делать ей комплименты. Она ведь на него работает. И он за все это платит. Так что любые комментарии подобного рода будут просто неуместны.
Глава 4
Тоуни знала, что в жизни еще так хорошо не выглядела. Ожидая Наварра, она старалась проглотить обиду на то, что он никак не отреагировал на ее внешний вид. Да что с ней такое? Он же не на свидание с ней идет, он не обязан делать ей комплименты. Разве не должна она быть благодарна ему за то, что он проявляет вежливость и держит дистанцию? Ей уж точно не хочется, чтобы он опять ее поцеловал и ее словно пламенем обожгло изнутри. Ну ладно, хочется, но не разумом. И второй раз она этому искушению не поддастся. Предупрежден — значит, наполовину спасен.
— Идем, — сказал Наварр.
Он был гладко выбрит, в смокинге и напомнил ей темного ангела. Тоуни с трудом отвела от него взгляд.
— Тебе не кажется, что пора уже сказать мне, куда мы идем? — поинтересовалась она.
— На кинопремию «Голден эвордс», а потом на вечеринку с представителями шоу-бизнеса.
Тоуни изумленно распахнула глаза. Она изо всех сил постаралась не показать, какое впечатление на нее произвела эта новость. На эту церемонию съедется множество мировых знаменитостей.
— Там же будет куча журналистов, — слабым голосом сказала она, вдруг осознав, почему на ней дорогущее дизайнерское платье и бриллианты.
Под градом любопытных взглядов служащих отеля Тоуни проследовала с Наварром к выходу. Она старалась не покраснеть. Ведь все подумают, что она с ним спит! Конечно, а что еще думать, когда горничная в таком платье появляется в компании миллиардера?
— Поверить не могу, что ты ведешь меня на такую церемонию, — осмелилась сказать Тоуни, когда роскошная машина отъехала от гостиницы.
— А что? Глядя на тебя, никто не станет задаваться вопросом, почему я с тобой.
— Хочешь сказать, они все подумают, что я просто ураган в постели? — откликнулась Тоуни.
— Я не против, пусть завидуют.
Тоуни проглотила злые слова, уже готовые сорваться у нее с языка, глубоко вздохнула и напомнила себе о том, как Селестине нужна финансовая помощь.
