– Нет, – нервно сказал Вудсток, – они стерли
всю информацию из своих компьютеров. Это была автоматическая команда.
– Черт возьми, – зло проворчал Минулин, – они
завтра начнут действовать, а мы ничего не знаем.
Дронго задумчиво смотрел на карту. В каждой ситуации можно
найти возможность решения задачи. Но как действовать в этой ситуации? Он взял
стул и сел в углу, словно не замечая, что творится вокруг.
Через полчаса прибыли представители МОССАДа с генералом
Райским. Они также сообщили, что уже передали сообщение во все европейские
столицы своим резидентам с категорическим приказом искать Рамеша Асанти. Его
портреты были в каждом посольстве, в каждом полицейском управлении. Но все было
безрезультатно. Дронго по-прежнему сидел в углу, обдумывая случившееся. Асанти
должен получить разрешение на чрезвычайный вариант, понимал он. Вчера в три
часа дня, когда Оливейра говорил с Асанти, они уже планировали этот
чрезвычайный вариант. Кажется, так. А потом Асанти сменил свой автомобиль,
словно уже зная о возможном наблюдении. Дронго привычно довел нить размышлений
до логического конца и только затем поднялся со стула, опять подошел к карте.
Вудсток предлагал задействовать пограничников всех стран
Шенгенской зоны, уже забывших о том, что существуют границы. Минулин морщил
лоб. Больше всего на свете он боялся, что произойдет нечто непоправимое и его
отзовут в Москву. Он понимал, как много поставлено на карту: его собственная
должность, его возможное продвижение по службе, его собственное выживание в
разведке. Генерал Райский был внешне более спокоен, будто вопрос, который здесь
рассматривался, не касался лично его.
И в этот момент все посмотрели на Дронго, словно ожидая от
него чудес.
– Вы приняли решение о переносе времени нападения из-за
разговора Асанти и Оливейры? – спросил Дронго.
– При чем тут это? – отмахнулся Вудсток.
– Подождите, – вмешался Райский, – кажется, у
Дронго есть какой-то вариант решения.
– Вы приняли решение о переносе времени нападения из-за
их разговора? – снова спросил Дронго.
– Да, – кивнул Вудсток, неприязненно посмотрев на
Дронго. Он давно уже полагал, что все слухи о гениальности этого типа сильно
преувеличены.
– Значит, Асанти считал, что чрезвычайный вариант
возможен? – терпеливо уточнил Дронго.
– Можете прослушать пленку, если хотите, –
разозлился Вудсток, – я не понимаю сути ваших вопросов. При чем тут их
дневной разговор? При чем тут наше нападение? Нужно искать, где находится Рамеш
Асанти.
– Я объясню, – сказал Дронго. – Если в три
часа дня Асанти говорил о введении чрезвычайного варианта как возможного, то
после нападения в девять часов вечера он говорил уже о реальности такого плана.
Вы улавливаете мою мысль?
В неожиданно наступившей тишине Вудсток посмотрел на обоих
генералов, сидевших рядом, и ошеломленно спросил:
– Вы хотите сказать, что он получил за это время
разрешение?
– Вот именно. Но на введение подобного чрезвычайного
варианта согласие должен был дать высший совет Фонда или Верховный Магистр ложи
со своими заместителями. Судя по тому, как они готовят этот вариант, речь идет
о чем-то очень тревожном и опасном. Значит, где-то в Европе за этот период
должно было состояться совещание, собрание этих лиц.
– Вы правы, – медленно сказал Райский. – Как
мне это не пришло в голову сразу.
– Мы не знаем, кто эти люди, – возразил не
собирающийся сдаваться Вудсток, – мы не знаем никого из руководства Фонда.
– Это нетрудно, – устало заметил Дронго. –
Проверьте все города, в которых Асанти мог побывать в течение шести часов на
автомобиле. Я не допускаю мысли, что в высший совет Фонда входили малоизвестные
люди и их совещание было где-то на сельской ферме. Нужно проверить все
вчерашние презентации, приемы, рауты. Это наверняка было не во Франкфурте, где
в это время был и сам Оливейра. Но где-то рядом, в радиусе шести часов
автомобильной езды. И потом нужно проверить, не звонил ли кто-нибудь оттуда по
мобильному сотовому телефону Асанти. Для этого придется задействовать все ваши
возможности, нужно будет дать срочные указания и в свои посольства.
– Он прав, – понял наконец мысль говорившего
Вудсток, – сейчас я свяжусь с государственным департаментом.
«Неужели он действительно гений, этот Дронго?«– подумал
генерал перед тем, как поднять трубку.
Глава 40
Еще два часа ушло на обработку поступающей информации.
Сообщения о всех приемах передавались во Франкфурт. В Лондоне был устроен
небольшой прием в Виндзоре, но на нем были только члены королевской семьи. В
Амстердаме давали прием в честь дня рождения японского посла. В Париже
состоялось сразу несколько приемов. Несмотря на будний день, аристократическая
и светская жизнь в европейских столицах шла своим чередом.
Все данные обрабатывались, но пока никаких результатов не
было. В седьмом часу утра уставший Вудсток протер красные глаза и впервые
подумал, что Дронго мог и ошибиться. В половине восьмого генерал Минулин
попросил подать завтрак. Они работали без перерыва уже столько часов!
В восемь утра служба МОССАДа передала, что вчера из
Нью-Йорка срочным рейсом на «Конкорде» вылетел в Париж бывший государственный
секретарь США Генри Киссинджер. По сообщениям МОССАДа, он не планировал поездку
в Европу, однако прервал свой отдых, чтобы полететь в Париж.
Через пятнадцать минут пришло сообщение из английской
разведки, что один из самых богатых людей в мире финансист и магнат Джордж
Сорос отбыл вчера на светский прием в Париж. И он также не планировал эту
поездку, так как собирался завтра улетать в Южную Америку.
Почти сразу поступила информация о том, что на вчерашнем
приеме в одном из парижских отелей присутствовал обычно нелюдимый и никогда не
принимающий участия в подобных мероприятиях Робер Эрсан. Было получено
сообщение об участии в нем и лидера ультраправых Ли Пэна.
Без десяти девять поступило подтверждение о состоявшемся
приеме в парижском отеле «Георг Пятый». Праздновали день рождения одного из
самых известных людей Европы. Получив это сообщение, Вудсток передал листок
сидевшим рядом генералам.
– Киссинджер, Сорос, Эрсан, Ли Пэн – очень теплая
компания, – произнес он иронически. – Кто там был еще?
– Ротшильд, члены королевских семей Испании и Швеции,
бывшие премьер-министры Италии и Франции, – добавил Дронго. –
Кажется, мы нашли.
– Не может быть! – возразил генерал
Минулин. – Вы полагаете, что Киссинджер или Сорос могли входить в
руководство Фонда?
– Я пока ничего не полагаю, – возразил
Дронго, – я просто обращаю внимание на этот необычный прием.
– Ведь это ультраправые националисты. Среди них не
может быть ваших соотечественников, – напомнил Минулин.
