– Вы чем-то недовольны? – спросил Дронго.
– Как вы сюда попали? – спросил Оливейра.
– По приглашению, – отозвался Дронго. – И не
волнуйтесь – не по вашему. Вы уволили меня в самый неподходящий момент.
– Я не хочу с вами разговаривать, – судорожно дернулся
Оливейра, уже потерявший остатки былой респектабельности.
– Зато я хочу, – заметил Дронго, – и
собираюсь продолжать разговор, нравится вам это или нет.
– Если бы я знал, что от вас будет столько
неприятностей, я бы никогда в жизни не позволил вам появиться рядом с
Осинским, – честно признался Оливейра.
– Сожалею. Я не думал, что вы так меня ненавидите.
– Вы сломали нам всю игру, всю нашу многолетнюю
подготовку. Мы хотели все выяснить, а вместо этого запутались окончательно.
– Именно поэтому я и хочу задать вам несколько
вопросов.
Оливейра криво усмехнулся:
– Ценю вашу наглость. Но не собираюсь с вами больше
разговаривать. У меня к вам предложение. Постарайтесь сделать так, чтобы я вас
больше никогда не встречал. Мне надоело путешествовать в вашей компании.
– Все? – спросил Дронго.
– Вам мало?
– Теперь послушайте меня, Оливейра. Никто не собирался
брать штурмом ваш центр. Но именно ваша беседа с Асанти спровоцировала этот
штурм. Именно вы – главный виновник такого оглушительного провала Фонда.
– Вы с ума сошли. – Оливейра даже оглянулся от
возмущения и страха, но никого рядом не было. – Что вы несете?
– Я могу это доказать, – возразил Дронго, жестом
подзывая официанта с подносом. Он поднял первый бокал и предложил его Оливейре:
– Возьмите. Вам понадобится что-нибудь выпить. – И сам взял второй.
– Говорите, – нетерпеливо велел Оливейра, чисто
машинально принимая бокал. «Что еще придумал этот негодяй?» – со страхом
подумал Оливейра, начинавший бояться этого человека с таким компьютерным умом.
Дронго спокойно сделал несколько глотков.
– Хорошее шампанское, – одобряюще сказал он, явно
испытывая терпение собеседника.
– Я сейчас уйду, – не выдержал Оливейра.
– Сегодня в три часа дня вы разговаривали с Рамешем
Асанти, – наконец начал рассказывать Дронго, – именно после этого
разговора, который удалось прослушать специальной службе ЦРУ, хотя подозреваю,
что это были специалисты АНБ [АНБ – Агентство национальной безопасности США.]
из электронной разведки, было принято решение о штурме вашего центра.
– При чем тут наш разговор? – не понял
Оливейра. – Какие у вас есть доказательства?
– Вы становитесь нелогичны, сеньор Оливейра, –
заметил, улыбнувшись, Дронго, – второй вопрос противоречит первому. Или вы
хотите знать, при чем тут этот разговор? Или вы знаете о разговоре и требуете у
меня доказательств? Так на какой мне вопрос отвечать?
Оливейра сжал свой бокал. Казалось, он сейчас взорвется
вместе с этим бокалом.
– Хотя я могу ответить на оба ваших вопроса. Во время
разговора вы упомянули о «чрезвычайном варианте», который был подготовлен
сотрудниками вашего Фонда. Именно поэтому было решено взять штурмом ваш центр,
чтобы не допустить подобного развития ситуации. А доказательства… По-моему, их
не нужно. Иначе откуда я мог знать о вашем разговоре?
Оливейра ошеломленно молчал.
– После первого акта вы снова позвонили мистеру Асанти
и снова с ним говорили, – продолжал добивать несчастного менеджера
Дронго. – Надеюсь, вы помните и второй разговор?
– Как вам удалось их услышать? – спросил
Оливейра. – Мне казалось, что это абсолютно невозможно.
– Прекрасная техника не только у вас, сеньор Оливейра.
Но и у ваших соперников. Я, кстати, не уточнил, может, вы хотите, чтобы я
по-прежнему называл вас мистером Песахом Якобсоном?
Только громадным усилием воли Оливейра сдержал себя, чтобы
не запустить бокал с шампанским в эту ненавистную физиономию. Но скандал на
сегодняшнем приеме был не в его интересах. Хотя он давно уже осознал, что это,
возможно, последний прием в его жизни.
– Что вам нужно? – уставшим голосом спросил он,
подходя к столу и ставя свой бокал.
– Чрезвычайный вариант, – пояснил Дронго, –
что это такое?
– Это ад, – криво усмехнулся Оливейра, –
самый настоящий ад. И вы уже ничего не сможете сделать.
– Говорите быстрее, – потребовал Дронго.
– Я вам ничего не скажу, – ответил, по-прежнему
жалко улыбаясь, Оливейра. Но в его улыбке было нечто ужасное. И Дронго понял,
что менеджер не блефует. На этот раз Фонд готов был нанести ответный удар.
– Вы готовите какой-то террористический акт? –
понял он.
– Вы ведь такой умный, – заметил Оливейра, –
попробуйте догадаться сами. Это будет совсем нетрудно. Тем более что у вас в
запасе есть еще один день.
– Вы понимаете, что, если случится нечто
непредвиденное, отвечать будете лично вы? – спросил Дронго.
Оливейра взял свой бокал с шампанским и, залпом его выпив,
снова поставил на место и махнул рукой.
– Я и так за все буду отвечать. И за проваленную миссию
Осинского, и за вас, Дронго, и за убитого Мартина, и за исчезнувшую Барбару. Я
за все буду отвечать. Кстати, ее не убили?
– Нет.
– Приятно слышать, – пробормотал Оливейра, –
в общем, она была неплохой человек. Правда, несколько статична в постели.
Только не смотрите на меня взглядом ревнивца, она не дарила мне свой платок. Но
к Джорджу Осинскому относилась с известной симпатией. У меня сохранились
приятные кадры их интимных встреч. Джордж ведь почти импотент, никуда не годный
мужик. И Барбаре часто приходилось ему помогать. Догадываетесь, что она для
него делала?
Дронго вдруг как-то странно улыбнулся. Потом аккуратно
поставил свой бокал на столик. И, развернувшись, нанес сильный удар прямо в
лицо Оливейры. Тот с шумом отлетел на столовые приборы, опрокидываясь на стол.
Со всех сторон послышались удивленные возгласы. Бежали охранники и официанты.
– Ничего, – улыбался Дронго, – просто наш
друг поскользнулся. Это бывает.
И, расстегивая на ходу бабочку, направился к выходу. У
выхода его догнал Эдвард Вуд.
– Вы не умеете себя контролировать, –
неодобрительно заявил сотрудник ЦРУ.
– Задержите Оливейру, – холодно посоветовал
Дронго, – и выжмите из него все возможное. Он знает, о каком чрезвычайном
варианте говорил Асанти. Иначе завтра будет уже поздно. И снимите где-нибудь
номер для себя. Я хочу выспаться. Пусть за ваш номер заплатит ЦРУ. Мне трудно
переносить ваше присутствие в своем номере.
Глава 39
Но выспаться ему не дали. Правда, Вуд благоразумно не стал
появляться в их номере, но в три часа ночи он позвонил.
