Собеседник с интересом смотрел на Дронго. Он уже полностью
пришел в себя и внимательно следил за его рассуждениями.
– Я, кажется, знаю людей, которые ненавидят Буша даже
больше, чем МОССАД, Израиль и весь остальной мир. Однажды в Багдаде, в отеле
«Аль-Рашид», я видел изображение президента США Джорджа Буша. Чтобы войти в
отель, нужно было пройти по лицу бывшего президента США, изображенному на
мозаичном полу. И только тогда автоматические двери открывались, впуская гостя
в здание отеля.
На прошлых выборах вы убрали огромную часть консервативных
избирателей – потенциальных сторонников Буша, заставив их голосовать за Перо. А
тот, в свою очередь, тесно связан с военно-промышленным комплексом. И с
арабскими странами. Ведь это ему удалось вытащить своих сотрудников из иранской
тюрьмы, тогда как правительству США не удалось освободить своих заложников,
даже задействовав весь потенциал самой мощной в мире армии. Тогда все считали,
что он настоящий герой. А может, ему просто удалось договориться?
Якобсон не перебивал. Он внимательно слушал.
– Я, кажется, начинаю все понимать, – сказал
Дронго. – Победителя арабской войны Джорджа Буша слишком ненавидели во
многих арабских странах. Теперь я понимаю, откуда у вас столько денег. И
столько возможностей. Вас финансируют арабские страны. Вот почему вы так
патологически ненавидите евреев и тем не менее на прошлых выборах поддержали
Клинтона, чтобы отомстить Бушу. Я правильно все рассчитал?
– Поэтому МОССАД и нанял Шварцмана, помогая ему бежать
из тюрьмы, – с вызовом закончил Якобсон.
– Кажется, я могу вас огорчить, мистер представитель
Фонда. На этот раз вы ошиблись. Если вы скажете мне, кто именно финансирует ваш
Фонд, я назову вам организацию, которая помогла бежать Шварцману из тюрьмы.
Якобсон вскочил на ноги. Стул опрокинулся.
– Вы блефуете, – сказал он, заметно волнуясь.
– Нет. Я точно знаю, кто именно помог Шварцману.
Успокойтесь и сядьте. Вы так и не сказали мне ничего.
– Этого я вам не могу сказать. Я просто не знаю всех
подробностей. Я занимаюсь только Джорджем Осинским.
– Правильно. Чтобы через него влиять на будущего
президента США. Тем не менее я повторяю свой вопрос. Не нужно даже называть мне
страну или организацию. Просто скажите, что моя догадка насчет Буша верна. Я
жду вашего ответа. Только кивните головой, да или нет.
Якобсон молчал. Он, видимо, что-то обдумывал. Потом, приняв
решение, просто молча кивнул головой.
– Ему помогли бежать из бразильской тюрьмы сотрудники
ЦРУ, – спокойно сказал Дронго.
Его собеседник не шевельнулся. Он словно ждал именно этих
слов.
Якобсон закрыл глаза. Помолчал несколько секунд, а затем с
чудовищной ненавистью выдавил:
– Будь они прокляты, эти безбожные американцы! Я так и
думал.
Глава 30
На следующий день должен был состояться прием. Напуганный
Рэнди весь день никуда не выходил, не доставляя никаких хлопот своим
телохранителям. Он даже не хотел ехать на прием, пока рассерженный Якобсон не
приказал ему одеваться. На прием они отправились вчетвером.
До обеда Дронго успел заехать в полицию, где уже допросили
раненого Антонио. Как и ожидалось, он ничего нового не сказал. Просто
рассказал, что их было четверо. Назвал имена остальных, сообщил про убитого
Доменика. О другом помощнике Шварцмана, посланном в отель «Ритц», он ничего не
знал. Ястреб приказал ему ждать Пола у выхода с Вандомской площади, а тот так и
не появился. Голландская полиция, не знавшая, что случилось с Полом,
подозревала, что он все еще работает с Ястребом, и усиленно искала обоих мужчин
по приметам, указанным Антонио.
Разочарованный Дронго вернулся в отель в пятом часу дня. В
шесть часов привезли смокинг, в котором он должен был появиться на приеме.
Через полчаса он спустился вниз, чтобы ехать со всеми на прием. Якобсон
держался невозмутимо, но все время бросал подозрительные взгляды на Дронго,
словно пытаясь узнать, о чем именно тот думает. После вчерашнего разговора
Якобсон неуловимо изменился. Он стал еще мрачнее и молчаливее, но одновременно
и раздражительнее, даже накричал на Рэнди, чего раньше никогда не случалось.
Весь день Дронго не видел Моше, и это его несколько удивило.
Или МОССАД решил, что угроза со стороны Ястреба уже не столь существенна, или
опять произошло что-то непонятное. Он не стал гадать по этому поводу, собираясь
вечером проверить свои подозрения. Весь день Барбара смотрела на него как-то
особенно, словно пытаясь сказать нечто важное. Но даже когда они остались
вдвоем в машине, она не сказала ни слова. Прием оказался, как обычно,
торжественным и скучным. Рэнди Александер был в центре внимания, все старались
польстить «маэстро Осинскому», восторженно говоря о его концерте. Якобсон был
мрачен. Барбара, напротив, была как-то неестественно возбуждена, громко
смеялась. Дронго не нравилось ее сегодняшнее состояние, она была явно не в
форме, хотя и пыталась быть веселой. Но это получалось нарочито вульгарно и грубо,
словно она пыталась скрыть под веселым настроением нечто очень важное.
Дронго, молча наблюдавший за всеми, почувствовал на своем
плече чью-то руку. Он повернул голову. Это был Рамеш Асанти.
– Не ожидали? – усмехнулся Асанти.
– Честно говоря, нет. Мне казалось, что мистер Якобсон
успешно представляет ваш Фонд. Иногда даже более успешно, чем это нужно.
Асанти холодно усмехнулся.
– Вы с ним поругались?
– Конечно, нет. А почему вы спрашиваете?
– Иногда он бывает слишком экспансивен.
Дронго удивленно оглянулся на Якобсона. Тот пока не обращал
на них внимания, занятый разговором с японским послом.
– Я этого не замечал, – честно признался он.
– Вы неплохо работаете, – сухо сказал
Асанти, – сумели уже трижды отличиться.
– Спасибо, – улыбнулся Дронго. Смысл сказанного
дошел до него. Улыбка исчезла с лица. – Трижды? Вы сказали – трижды?
По-моему, вы спутали – дважды.
– Ничего я не перепутал, – хладнокровно сказал
Асанти, – трижды. В Париже, Брюсселе и Амстердаме.
И с этими словами отошел к английскому послу, уже спешившему
к ним поздороваться с Асанти. Дронго замер на месте. О нападении на него в
отеле «Ритц» не знал никто, кроме Моше, который спас ему жизнь, и
представителей израильских спецслужб. Теперь знал и Асанти. Зачем он ему это
сказал? Чтобы подчеркнуть свое знание? Но для чего? Чтобы показать, что он
знает о связи Дронго с МОССАДом? Кажется, так. Но в таком случае почему он
ничего не сказал Якобсону? И почему Дронго до сих пор жив?
Он следил глазами за Асанти. Тот невозмутимо беседовал с
английским послом. Через несколько минут к ним подошел Якобсон. Они стали о
чем-то говорить, часто посматривая в сторону Дронго. Он спокойно наблюдал за
ними. Кажется, сегодня он получит очень серьезную проблему. Откуда Асанти знает
о происшедшем в «Ритце»? Кроме Моше, об этом знали руководитель ШАБАКа и
высокопоставленный сотрудник МОССАДа. Или один из них тоже работает на этот
чертов Фонд? Кажется, он несколько ошибся. Если бы это были только арабы, они
не смогли бы так быстро узнать о случившемся в «Ритце». И куда все-таки
подевался Моше?
