Мягко скрипнула дверь. В ложу кто-то вошел. Он, не
оборачиваясь, слушал музыку. В конце концов, зачем-то же они прислали ему
билет. Краем глаза он заметил, как рядом с ним опустился в кресло невысокий,
плотный, коренастый мужчина с темными усиками, которые бывают у
латиноамериканских музыкантов и актеров. Мужчина глядел прямо перед собой. И
только минут через пять сказал:
– Добрый вечер. Меня зовут Песах Якобсон.
Дронго чуть оглянулся. Молодой человек, сидевший сзади,
встал, как только Якобсон заговорил. И вышел из ложи.
– Не беспокойтесь, – заметил Якобсон, – это
наш человек. Он охраняет мистера Осинского.
– Он его всегда так охраняет? – спросил Дронго,
сделав ударение на предпоследнем слове.
Якобсон взглянул на него и улыбнулся.
– Не всегда. Кроме него, у Осинского еще два
телохранителя. Он один из самых лучших в мире композиторов. И самых
высокооплачиваемых.
– Со вторым я еще могу согласиться, – сказал
Дронго, вслушиваясь в музыку.
На этот раз Якобсон повернулся всем телом.
– Вы опасный человек, мистер Дронго. Еще не успев
начать охранять нашего клиента, вы уже готовы критиковать его гениальную
музыку.
– Что вы, – улыбнулся Дронго, – я просто
недостаточно подготовлен, чтобы понять всю гениальность мистера Осинского.
– Кажется, мы сработаемся, – заключил Якобсон,
вставая со своего места.
Первый акт закончился, послышались аплодисменты. Сначала
робкие, отдельные, затем переходящие в бурные. Якобсон наклонился и достал
из-под стула какую-то коробочку. Дронго с удивлением, смешанным с восхищением,
понял, что из коробочки тоже слышны громкие аплодисменты. Одного взгляда в зал
было достаточно, чтобы понять, что там не все разделяют бурные восторги по
поводу произведения Осинского. Но, воодушевленные общим гулом и нарастанием
аплодисментов, люди привычно аплодировали, даже не отдавая себе отчета, что
именно делают. Даже в таком обществе срабатывал привычный стадный инстинкт
толпы. Или гипноз успеха, что, впрочем, было одно и то же.
Закончился первый акт, и Якобсон пригласил Дронго пройти за
кулисы. Они вышли в коридор и увидели стоявшего там молодого человека.
– Это Хуан, – представил его Якобсон, –
познакомьтесь с ним, мистер… э…
– Ричард Саундерс, – вспомнил одно из своих
многочисленных имен Дронго.
– Да, конечно. Мистер Саундерс.
– Добрый вечер. – Дронго протянул руку для
крепкого рукопожатия.
Они прошли дальше.
– Только ничего не говорите самому Осинскому о его
музыке, – предупредительно сказал Якобсон, – нельзя ведь обижать
творческого человека. Они всегда бывают такими ранимыми.
– Вы его импресарио?
– Как вы поразительно догадливы, – засмеялся
Якобсон, открывая небольшую дверь, – идемте за мной.
В небольшом коридорчике находились еще двое охранников.
Один, сидевший на стуле, был высокий, полный. Другой, среднего роста,
рыжеволосый блондин, стоял, прислонившись к стене. Заметив подошедших, первый
вскочил на ноги, а второй подтянулся.
– Это Брет и Мартин, – показал на них
Якобсон. – Знакомьтесь, ребята, это мистер Саундерс. Он будет нашим
главным консультантом по вопросам безопасности.
Оба охранника переглянулись, скрывая улыбки. Очевидно, они
не совсем понимали, что значит иметь консультанта по таким вопросам. Но ничего
не стали спрашивать.
– Он один? – спросил Якобсон.
– Нет, – сказал Брет, – мальчик-посыльный
понес ему цветы.
– Букет? – уточнил Дронго.
– Корзину, – засмеялся Брет, – не волнуйтесь.
Мальчишке лет десять, но мы его все равно обыскали.
Дронго сильно толкнул его в живот и бросился в комнату
Осинского. Ничего не понявший Брет испуганно охнул, чуть не упав. Мартин,
достав пистолет, побежал следом за Дронго. Якобсон поспешил третьим.
В этот момент из кабинета Осинского вышел
мальчишка-рассыльный. Он получил пятидесятифранковую синюю купюру с
изображением Сент-Экзюпери, составлявшую в эквиваленте более десяти долларов, и
благодарно кивал головой.
– Ну вот видите, – обиженно заметил Брет, стоявший
позади всех. – Ничего не случилось. Не нужно было меня так толкать.
Мальчишка, увидев вооруженных людей, явно испугался, пытаясь
спрятать деньги.
– Не бойся, – успокоил его Якобсон, – мы
можем тебя отпустить.
В его голосе была плохо скрываемая насмешка над Дронго. Всем
троим спутникам Дронго явно не понравился его экзальтированный прыжок к
кабинету Осинского.
– Спросите у него, кто ему передал цветы, –
попросил Дронго, плохо говоривший по-французски.
Якобсон исправно перевел и получил ответ. Мальчик,
успокоившись, что никто не собирается отбирать у него деньги, спокойно отвечал:
– Какой-то господин. Он просил передать мистеру
Осинскому, что восхищен его творчеством, – перевел Якобсон и, пожав
плечами, добавил: – Нормальное явление. У Джорджа масса поклонников и поклонниц
во всем мире.
– Да, конечно, – сказал Дронго и открыл дверь в
кабинет. За столиком сидел сам Джордж Осинский, совсем не такой, как на
портретах. Обрюзгший, лысоватый, полный. Он с недоумением посмотрел на
вошедшего.
– Что вам нужно? – спросил он недовольным голосом.
– Все в порядке, Джордж, – сказал Якобсон, входя
следом за Дронго, – это наш новый консультант по вопросам безопасности.
– И он всегда так будет врываться в мой кабинет? –
спросил Осинский, даже не глядя в сторону нового консультанта. Он привык, что его
окружала масса лакеев и слуг, и, очевидно, считал Дронго одним из таких лиц
сопровождения.
Якобсон хотел что-то ответить, но Дронго, также игнорируя
самого Осинского, подошел к большой, красиво украшенной корзине. Почему-то
потрогал цветы.
Осинский усмехнулся. Для полного счастья ему не хватало
здесь еще одного такого идиота. И где только Якобсон находит всех этих людей?
Дронго осторожно дотронулся до самой корзины с цветами. В
комнату протиснулся Брет, с улыбкой следивший за новичком. Заметив движение Дронго,
он не удержался и снова самодовольно сказал:
– Да мы проверяли ребенка. У него ничего не было.
И в этот момент Дронго вдруг одним резким движением, подняв
стул, разбил окно. Все замерли. Брет начал доставать оружие. А Дронго мгновенно
выбросил корзину с цветами на улицу.
– Он сумасшедший! – взвизгнул Осинский. –
Кого вы мне привели?
И в этот момент раздался взрыв. Послышались крики, все
стекла были выбиты. Брет, Мартин, Осинский испуганно смотрели друг на друга. Якобсон
перевел дыхание. Слава богу, все обошлось.
