Сидя в лондонском офисе дорогого адвоката, Эшли размышляла о том, как смерть иногда сглаживает и улаживает конфликты живых. Угрызения совести, настигшие бабушку на смертном одре, заставили ее вписать непризнанную при жизни внучку в завещание, чтобы хоть как-то компенсировать Эшли годы скитаний по приемным семьям. Умершая старушка оставила девушке в наследство солидную сумму и огромное количество незнакомых родственников, рассеянных по всей стране.
Денег оказалось достаточно, чтобы будущее Эшли перестало быть пугающе неопределенным. Конечно, на праздный образ жизни их бы не хватило, зато она наконец-то могла обзавестись собственным жильем. В любом случае она впервые ощущала себя обеспеченной и защищенной. Эшли нравилось это чувство и темп, с которым оно излечивало ее от застарелого комплекса неполноценности.
Свыкнуться с мыслью о внезапно обретенных родственниках оказалось сложнее. Сдержанная и замкнутая, Эшли поначалу восприняла мысль о знакомстве с большим количеством новых людей без энтузиазма. С другой стороны, черная дыра, оставленная в душе потерей Джека, требовала заполнения, и девушка сделала осторожный шаг к сближению. Шумное, бестолковое семейное торжество по этому поводу ошеломило и озадачило Эшли, однако, воодушевленная теплым приемом, она скоро привыкла и полюбила навещать родных – особенно маленьких племянников и племянниц. Ее программа на выходные все чаще включала в себя поездки в Глостершир, где обитали многие члены семьи. Непривычное знание, что у нее теперь есть семья и корни, было не менее приятным, чем уверенность в финансовой безопасности.
Но второй звонок из агентства потряс ее гораздо больше, чем неожиданное наследство. Джулия, которая не упустила случая пожаловаться, что не нанималась к Эшли в секретари, сообщила, что из Блэквуда звонила Кристин с просьбой связаться с ней как можно быстрее.
На сей раз Эшли почти не сомневалась. Джек был слишком горд, чтобы просить помощи домоправительницы в личных делах. Щепетильность не позволила ему даже навести об Эшли справки через агентство. Но что могла хотеть от нее Кристин?
Инстинктивный ужас скручивал внутренности девушки в узлы, когда она набирала номер из своего офиса в отеле. Она начала задыхаться от плохого предчувствия еще до того, как Кристин с дрожью в голосе сказала, что в особняке случилось несчастье.
– Какое несчастье?
– Пожар, Эшли, страшный пожар. – В трубке раздался всхлип. – Блэквуд разрушен.
Колени девушки подогнулись, стены офиса начали сползаться, грозя раздавить ее.
– А Джек? Что с ним? Он пострадал?
Казалось, зловещая тишина будет царить с той стороны линии вечно.
– Да. – Голос Кристин сорвался. – Он очень пострадал. Мистер Марчант теперь совсем слепой, Эшли.
Слепой? Ее возлюбленный ослеп? Только какая-то невероятная внутренняя сила, о наличии которой Эшли и не подозревала, помешала ей упасть в обморок или обрушиться с проклятиями на Бога, который со всей очевидностью оглох. Ей с трудом удалось набрать в легкие достаточно воздуха, чтобы спросить:
– Где он? Где он сейчас?
– В старом доме недалеко от поместья. Я еще работаю на него, бываю почти каждый день. В остальное время за ним присматривают сиделки.
Сиделки? Ее сильный, несгибаемый Джек, который получал награды за отвагу в боях, теперь во всем зависит от сиделок? Эшли сглотнула горький комок, представив себе реалии его нынешней жизни. Как он, всегда такой гордый, такой независимый, наверное, страдает от своей беспомощности!
– Кристин, – проговорила она медленно. – Я приеду к нему, но вы не должны его предупреждать. Ни в коем случае. Это не просьба. Вы понимаете?
Закончив разговор, Эшли отправилась к менеджеру отеля. Он был порядочным человеком, и девушка надеялась, что он не станет ее задерживать. Она твердо решила, что уедет в любом случае, у нее просто не было выбора.
– Мне нужно срочно съездить повидать близкого друга, который очень болен, – сказала Эшли, думая, что бросать работу без заблаговременного предупреждения входит у нее в привычку.
– Но ты вернешься?
– Не знаю, – честно ответила она.
Что-то в выражении лица девушки заставило менеджера отнестись к ней бережно и снисходительно, словно это она сама внезапно разболелась.
В тот же день Эшли поехала обратно на север с одной маленькой сумкой, которую успела собрать. Монотонность бесконечной дороги нарушали лишь задержки на станциях и перестук колес поезда, грохотавшего, как мешок с костями. Желудок оставался тяжелым как камень, поэтому за все проведенные в поезде часы она ничего не съела. Только пила теплый чай и изнывала от беспокойства, не в силах ничем себя занять, пока поезд не дотянул до станции Стоункэнтон.
На привокзальной площади Эшли сразу нашла такси. Водитель с любопытством поглядывал на нее в зеркало заднего вида, но она слишком устала и извелась, чтобы поддерживать беседу. Дорога к старому коттеджу в западной части владений Джека вела мимо особняка – повинуясь импульсу, Эшли попросила таксиста подъехать поближе и остановиться.
Издали Блэквуд-Мэнор выглядел таким же, каким она увидела его впервые – величественное здание, форпост цивилизации на северной границе суровых болот, которые Эшли успела полюбить. Но вблизи стало понятно, что за все еще впечатляющим фасадом скрываются закопченные руины. От столь любимого Джеком Блэквуда остался лишь мрачный скелет с выбитыми окнами и без крыши.
Слышать о трагедии и видеть ее последствия воочию – совсем разные вещи, от масштаба разрушений Эшли стало нехорошо. Слезы жгли глаза, но времени рыдать над развалинами особняка не было. Она велела таксисту продолжать путь, печально глядя из окна на запущенные лужайки и буйно разросшиеся кусты. По мере приближения к коттеджу сердце билось все быстрее. Что ждет ее там? Насколько изменили Джека выпавшие на его долю испытания и полученные травмы?
Незнакомая женщина, открывшая ей дверь, смерила Эшли вопросительным взглядом:
– Чем я могу вам помочь?
– Я… знакомая Джека. Услышала о том, что произошло, и приехала повидать его.
– Простите, но мистер Марчант не принимает посетителей.
– Я думаю, он будет рад меня видеть. Пожалуйста, позвольте мне войти.
Едва проговорив эти слова, Эшли осознала их горькую иронию. Если Джек и вправду ослеп, он ее не увидит.
Что-то во внешности и просьбе девушки, очевидно, тронуло сиделку.
– Вы выглядите вполне безобидной, к тому же я считаю, ему будет полезно поговорить с кем-то со стороны. Но недолго, имейте в виду. Проходите.
Женщина провела Эшли по длинному коридору и впустила в темную комнату, освещенную лишь пламенем в камине. Взгляд девушки сейчас же прикипел к сгорбленной фигуре в кресле у огня: Джек сидел понурившись, опустив плечи и голову. В такой позе Эшли не видела его никогда раньше. Казалось, с Джеком произошло то же, что и с его старым домом – словно кто-то высосал из них обоих всю энергию и жизненные силы, оставив нетронутой по-прежнему крепкую оболочку.
