– А Олег? – спросила Таня.
Ее голос, пробивающийся сквозь рокот мотора, звучал неестественно громко.
– Умер, – коротко ответил Иван.
– А…
Таня прикусила губу и, не договорив, покрепче вцепилась в штурвал. Она сообразила, что чуда не будет, что Олега не воскресить.
«И даже не опознать», – мысленно добавил Иван.
Прежде чем забраться в вертолет, он изрешетил лицо напарника пулями, превратив его в кровавое месиво. Закон спецназовцев. То же самое проделал бы с Иваном Олег, поменяй их судьба местами. Судьба не поменяла. Значит, и корить себя было не в чем.
3
Миниатюрный «Би-флай» взмыл над оградой, но что-то с ним было не так, что-то мешало ему стремительно набрать высоту. Иван высунулся наружу и увидел позади характерные вспышки выстрелов, расцвечивающие мрак зловещими алыми цветами. Подразделение «Беркут» очухалось после сокрушительного поражения. Вот-вот тупоносая пуля ввинтится в борт вертолета, пронзит металлическую обшивку, воспламенит бензобак. Грохнет взрыв, огненный шар озарит ночную степь, к небу взметнутся искры, смешиваясь со звездами… Некоторые из них упадут вниз, но это будут не те звезды, которые сулят исполнение желаний.
– Выше, – попросил, а не приказал Иван. – Выше, девочка, как можно выше.
– Я стараюсь, – откликнулась Таня.
Накренившийся вертолет шел над самыми сопками, постепенно смещаясь к озеру, окруженному белесыми солончаками и гнилыми болотами. Уже можно было разглядеть темную бахрому прибрежных зарослей, когда, прислушавшись к голосу Ивана, Таня изменила траекторию полета и взяла курс на море. Туда, где пролегала лунная дорожка, протянувшаяся до самого российского берега.
Босые ноги Тани уверенно стояли на педалях, одна рука крепко держала штурвал, тогда как вторая занималась дросселем и переключателем шага винта. Движения Тани не были доведены до автоматизма, но действовала она четко – значительно проворнее и точнее, чем на тренировках. И все же вертолет тянуло к земле. Стрелки индикаторов раскачивались из стороны в сторону.
Впереди вырос пологий курган, делающийся при приближении все круче и круче. Холодея от предчувствия непоправимого, Таня потянула штурвал на себя. Коснувшись земли полозьями, вертолет подпрыгнул и рванулся вверх, заваливаясь набок.
– Ай! – взвизгнула Таня, обнаружив себя повисшей на руках, болтающейся в воздухе и беспорядочно дрыгающей ногами. Больше она не произнесла ни звука. По причине резко сузившейся гортани не удавалось даже сглотнуть кислую слюну, скопившуюся во рту. Крен был таким сильным, что вертолет практически лег на борт.
По лодыжкам Тани хлестнули ветки дерева. Сейчас ее пальцы разожмутся, и она, такая умная, такая красивая и еще вполне молодая, превратится в мешок с костями. Эх, надо было пристегнуться, но что толку гадать об этом. Много чего надо было сделать, и еще больше такого, чего делать не следовало. Кто изменит это?
На выручку пришел Иван, схвативший Таню за запястье. Правой рукой он держал штурвал, выравнивая вертолет.
– Ты с парашютом? – прокричал он.
Псих ненормальный, пронеслось в голове Тани.
– Откуда у меня парашют? – прорыдала она.
– Тогда прыжок отменяется… Оп!
Иван без видимого усилия стал затаскивать ее в кабину.
– Осторожней! – заверещала Таня.
Предпочитая лишиться жизни, чем последних лоскутов одежды, она придерживала их, вместо того чтобы цепляться за борт.
– В чем дело? – разозлился Иван, встретив неожиданное сопротивление Тани.
– Купальник, – пропыхтела она.
Иван ушам своим не поверил.
– Что – купальник?
– Он сползает, – пожаловалась Таня.
– Нашла время жеманничать! – рявкнул Иван.
Не слушая более возражений, он заволок Таню внутрь, водворил за штурвал и распорядился:
– Правь.
– У тебя лучше получается, – возразила она.
– Нужно избавляться от балласта, – пояснил Иван.
– Зачем же ты тогда меня вытаскивал? Избавляйся?
Таня захохотала, отстраненно понимая, что у нее начинается истерика. Сейчас получу пару классических пощечин, и все пройдет, решила она. Но Иван ограничился тем, что положил руку на ее плечо и сдавил. Это помогло. Увидев автомобильные фары, приближающиеся сзади, Таня решила, что это может быть погоня, и направила вертолет левее. Лучше сделать небольшой крюк и добраться до моря десятью минутами позже, чем лететь вдоль дороги, рискуя быть расстрелянными в воздухе.
Олега ведь расстреляли.
Таня заплакала, беззвучно открывая рот. Ей захотелось, чтобы Иван снова стиснул ее плечо или лучше приобнял, успокаивая, но он вытаскивал из-под сиденья тяжелый ящик, обтянутый полиэтиленом. Те самые якутские алмазы, за которыми охотилась ФСБ. Побрякушки, стоившие жизни Олегу.
Не говоря ни слова, Иван выбросил ящик из кабины. Вертолет тут же стал набирать высоту, надсадное гудение двигателя сменилось ровным рокотом. Внизу расстилалась безжизненная равнина, усеянная белесыми разводами высохшей соли и провалами непроницаемо-черной воды Камыш-Буруна. От запаха гнили и сероводорода перехватывало дух.
– Не жалко? – спросила Таня, перебарывая тошноту.
– Камушки? – Иван сплюнул по ветру. – Не-а.
– А друга?
– Есть такое дело. Но обсуждать эту тему не намерен, ясно?
– Ясно, – кивнула Таня. – Обойдемся без эпитафий. Зачем? Жил себе красивый мужик, шутил, любил, мечтал. Теперь его не стало. Кого это колышет? Главное, ценный груз при нас и вознаграждение не за горами. – Таня издала смешок, не вяжущийся с выражением ее лица, блестящего от слез. – Знаешь, не нужны мне эти дурацкие алмазы. И денег не возьму. Считайте, что я выполнила свою миссию даром.
– Забавно, – сказал Иван.
– Правда? Действительно, что может быть забавнее? Несколько трупов за несколько минут – обхохочешься. – Таня провела тыльной стороной ладони по глазам. – И Олег Белан, скачущий на одной ножке. Как он плясал, когда в него попадали пули, ты видел? Цирк, да и только!
Все-таки с ней приключилась истерика. Все-таки не обошлось без пощечины. А потом, бережно, как девочку, Иван пересадил Таню на свое место и взялся за штурвал.
Глава 21
Не чуя земли под ногами
1
Море выплеснулось из темноты и расплылось внизу необозримой лоснящейся кляксой. Таня посмотрела на него, удивилась тому, что море превратилось в бездонную черную пропасть, и потеряла сознание.
– Где я? – простонала она, когда способность разговаривать вернулась к ней вместе с красками, звуками и запахами окружающего мира.
