И десять дней спустя, когда по радио сообщили, что около сотни бойцов и командиров, особо отличившихся при захвате плацдарма в Крыму, удостоены звания Героя Советского Союза, а гитлеровцы в отместку направили на десант две свежие дивизии, шестьдесят танков, артиллерийские полки, минометные и зенитные батареи. Гитлер лично приказал сбросить десант в Черное море. Мы сделаем его красным, заявил он, а бесплодную крымскую почву превратим в чернозем. Смешать их с землей!
С первого декабря на плацдарм начали накатывать такие ожесточенные волны атак, что командование все чаще устремляло взоры на север, в сторону Чурбашского озера. Ржавая болотистая пустошь простиралась до самой Керчи. Через эти топи прошли уцелевшие десантники. Прорвали вражеское кольцо, вырезали по пути несколько фашистских заградотрядов и, не останавливаясь для передышки, взяли Митридат. Такие это были люди. Так они умели драться.
А мы?
3
Поймав себя на этой мысли, Иван помрачнел. Он пришел сюда не за славой, а за алмазами. Не по приказу родины, а по воле охреневших от вседозволенности и безнаказанности фээсбэшников. Плюнуть бы на все да отправиться куда глаза глядят, да чтобы глядели они подальше отсюда. Но что тогда будет с Таней Токаревой? Что будет с этой совершенно чужой Ивану женщиной, от имени которой в груди разливается тепло, а голова идет кругом, как от хорошей дозы неразбавленного спирта. Она принадлежит другому, но достаточное ли это основание, чтобы покинуть ее в беде? Возможно. Только не для Ивана Долото.
Дойдя до кромки камышей, он остановился, осматриваясь по сторонам. Далеко-далеко, километрах в трех от озера, во мраке ползли светлячки автомобильных фар. Ивану не требовалось сверяться с картой, дабы определить, что там пролегает шоссе. То самое шоссе, по которому в сорок четвертом ползли танки и грузовики, набитые вооруженными до зубов эсэсовцами. А озеро, которое предстояло форсировать, когда-то пересекали вброд советские десантники, едва державшиеся на ногах от голода, усталости и потери крови. Они прошли.
– И мы тоже пройдем, – прошептал Иван.
– Что? – подал голос Олег.
Он выглядел чересчур суетливым, как любой проштрафившийся человек. Прикидывался, что ему наплевать на отношение напарника, а сам был готов из кожи лезть, чтобы загладить свою вину. Бесполезно. Единственное, чего хотелось сейчас Ивану, так это убить перетаптывающегося рядом Олега. Во всяком случае, он лелеял эту мысль, а все прочие, расходящиеся с ней, гнал прочь, как назойливую болотную мошкару. Некоторых поступков прощать нельзя. Ни себе, ни тем, кого считаешь своими друзьями. Потому что, поступаясь принципами, ты гробишь собственное «я». По кусочку, незаметно, постепенно. А в конечном итоге вместо прежнего человека остается черт-те что и сбоку бантик. Перспектива, ни в коей мере не устраивающая Ивана.
– Ничего, – отрезал Иван. – В воду лезть надо. Боеприпасы в водонепроницаемой упаковке, так что не беспокойся.
– Почему ты не взял автоматы? – задал Олег давно мучивший его вопрос.
Иван и сам спрашивал себя об этом, но ответ ему был известен. Не захотел. Умышленно отказался от укороченных «калашей», задумав испытать судьбу. Если не суждено выбраться из этой передряги живым, значит, так тому и быть. Но как сказать об этом Олегу? Напарник ведь не горел желанием подергать смерть за усы. Ему бы поскорее покончить с делом и наслаждаться жизнью. С алмазами в карманах и красивой бабой под боком. С Татьяной Токаревой, оказавшейся падкой на красивых мужиков.
– Ты бы еще пулеметы потребовал, – проворчал Иван, ныряя в прибрежные заросли. – Небось не в джунглях находимся, а на территории братской Украины. Чем меньше шума, тем лучше.
– Но без пальбы не обойдется, – резонно возразил Олег.
– Что с того? Народ подумает, Шарко день рождения с салютом празднует.
– В таком случае чем плохи автоматы?
– Стрелять одиночными разучился? – злобно прошипел Иван и провалился по пояс сквозь просоленную корку, засохшую поверх болотного месива.
Запахло газом и гнилью. Отплевываясь, напарники упрямо продвигались через зловонное мелководье. Тысячи лягушек провожали их укоризненным кваканьем, в ноздри и уши лезли комары-камикадзе. Добравшись до воды, Иван с наслаждением окунулся и поплыл.
Это был последний относительно легкий этап операции. Остаток ночи и весь следующий день напарникам предстояло провести в полной неподвижности под землей. Потом бой. Потом воздушные маневры с целью уйти из-под наблюдения чекистов. Наконец, неизбежное расставание. Коли Иван сгоряча брякнул, что уходит, то он не имеет права нарушать данное слово. Таким уж он уродился.
4
Предчувствие скорого расставания навеивало тоску, но ожесточение против напарника придавало сил. Иван переплыл глубокую часть озера не останавливаясь и не оглядываясь. На илистое дно он встал одновременно с Олегом.
– Лихо отмахали, – заметил тот, явно стремясь к мировой.
Иван промолчал и попер через плавни, угрюмый и целеустремленный, как дикий кабан. В голове крутились воспоминания о совместных тренировках в Подмосковье. Больше это не повторится. «Нет, нет, нет!» – хлюпала болотная грязь под ногами.
– С маршрута не собьемся? – пропыхтел Олег.
«Не отвечай», – сказал себе Иван.
– Не собьемся, – буркнул он.
– Фляги с водой в мешках?
– В мешках.
– А трубочки для коктейля? – не унимался Олег.
Ему очень хотелось вызвать хотя бы тень улыбки на лице товарища. Вернуть былые отношения. Зачеркнуть ссору.
Иван остановился. Тихо произнес, не глядя на Олега:
– Напрасно стараешься. Все равно тебя не прощу. Никогда и ни за что.
– А я и не прошу прощения, – быстро сказал Олег. После чего непоследовательно добавил: – Извини, а?
– Не-а. – Иван мотнул головой.
– Я же не знал.
– Чего не знал.
– Того, что Таня так много для тебя значит.
– Ничего она для меня не значит, – отрезал Иван. И тихо уточнил: – С сегодняшнего дня.
– А если… – Олег умолк, смачивая слюной пересохшую глотку.
– Что – если?
– А если у меня это серьезно? Если я тоже?..
– Что – тоже? – Иван перешел на немногосложную и безэмоциональную манеру общения роботов.
– Втюхался! – совершенно по-детски выкрикнул Олег. – Что мне теперь, до конца жизни грех замаливать? Так я по церквям не ходок, сам знаешь.
– Угу. Ты у нас по бабам ходок.
– Это другое, Ваня.
– Какое? – зыркнул исподлобья Иван.
– Настоящее, – тихо, почти шепотом ответил Олег.
– Вот и у меня тоже настоящее. Было.
