— А как она выглядела? — нахмурился Криспин,
стараясь припомнить всех старух, которые когда-либо ему встречались.
— Трудно сказать. Она горбата и в капюшоне. А когда она
потащила меня за собой, я успела разглядеть ее глаза. Никогда не видела у
старух таких глаз.
— Подожди-ка. — Криспин ощутил неопределенную
тревогу. — Они были золотистыми.
— Да, а как ты догадался?
— Она была здесь в ночь пожара, помогала тушить огонь.
Я и прежде видел ее несколько раз возле Сандал-Холла.
— А кто она, как ты думаешь?
— Не знаю. Спросим у нее, когда увидим в следующий
раз. — Мысль о пожаре напомнила Криспину о том, что он должен кое в чем
признаться Софи.
Софи тоже думала об этой ночи, именно тогда она поняла, что
любит Криспина. Если только…
— Софи, мне нужно кое-что сказать тебе, — вымолвил
он чужим, отстраненным голосом, прервав ее размышления.
— Да, Криспин? — Она взглянула на него. Сердце
билось у нее в груди, как плененная птичка в клетке.
— Софи, я… — Он не находил в себе сил произнести эти
ужасные слова.
Софи ободряюще улыбнулась ему, страстно желая услышать
наконец долгожданное признание.
— Софи, я убил твоего брата Деймона. Два с половиной
года назад! — собравшись с духом, выпалил Криспин.
Она отреагировала на это хуже, чем он предполагал. Оттолкнув
его от себя, Софи замерла и в ужасе взглянула на него:
— О чем ты говоришь? Деймон? Мой брат? Что тебе
известно о Деймоне?
— Немного. Прости, но Бэзил Гросгрейн рассказал мне о
нем. И о твоем прошлом. О том, кем ты была до пожара.
— Бэзил? А ему откуда это известно?
— Он нанял какого-то человека, чтобы собрать о тебе
сведения. Он не был замешан в делах фальшивомонетчиков, но подозревал тебя в
убийстве отца, поэтому и нанял сыщика, чтобы расследовать его. Он и меня
пытался убедить в том, что ты убийца. Прости меня, Софи. Я понимаю, что, узнав,
что я сделал с твоим братом, ты станешь иначе ко мне относиться.
— Как это произошло? Как ты убил его? — после
недолгой паузы спросила она.
— Он состоял в преступной организации, которую я
раскрыл. Он стрелял в меня, и мне пришлось защищаться. К несчастью для него, я
оказался более метким стрелком.
— Значит, он мертв? Это правда? — Криспин кивнул. —
Слава тебе, Господи, — еле слышно прошептала Софи.
— Что? — переспросил обескураженный Криспин.
— Я сказала, слава Богу. Слава Богу, что он мертв, а ты
жив. Я не могу представить себе свою жизнь без тебя.
— Но Деймон…
— Деймон был тем человеком, который держал меня
взаперти на чердаке. Он издевался надо мной. Он перестал быть мне братом и
превратился в настоящее чудовище. Я долгие годы жила во власти кошмара, который
он создал. До тех пор, пока не появился ты.
— Значит, ты не хочешь оставить меня? — спросил
Криспин.
— Нет, ни за что. — Софи покачала головой.
— Но минуту назад ты оттолкнула меня от себя, как
смертельного врага.
— Просто ты очень удивил меня. Тем более что… я ждала
от тебя других слов.
Софи уютно устроилась в его объятиях и слушала, как журчит
вода, стекая по статуе мраморной Венеры. Она пыталась убедить себя в том, что
для нее вовсе не важно, любит ли ее Криспин. Когда она в десятый раз повторяла
это про себя, Криспин задумчиво произнес:
— Кстати, о нашем споре…
— Я полагаю, обсуждать здесь нечего, милорд, —
нахмурилась Софи. — И так ясно, кто выиграл.
— Я рад, что ты это признаешь. — Криспин по шею
погрузился в воду. — Тебе повезло, что я милосердный победитель.
— Мне бы повезло, если бы вы выиграли, а поскольку
выиграла я, вас ждут жестокие муки. Потому что я победитель немилосердный.
— Но выиграл-то я. Ты сказала, что Констанция — убийца,
в полдень. А я узнал об этом на несколько часов раньше.
— Вы не сможете это доказать. Так что это спорный
вопрос. Я выиграла спор, а не вы.
— Одного заявления мало.
— Нет, не мало, — усмехнулась Софи. — Парки
были на моей стороне.
— Парки? Это звучит так же смешно, как если бы тетушки
были на твоей стороне. Это доказательство неубедительно.
— Что ж, я могу сделать его убедительным. — Софи
поднялась, собираясь вылезти из ванны, как вдруг из-за куста лаванды раздалось
осторожное покашливание Терстона.
— Добрый вечер, милорд, мисс Чампьон, — сказал он
невозмутимо, как будто привык разговаривать с покрытым копотью хозяином и его
обнаженной любовницей через живую изгородь. — Я взял на себя смелость
достать это из сейфа и принести сюда, полагая, что это может вам
понадобиться. — Он протянул из-за куста серебряный поднос, на котором
лежали две записки.
Софи взяла их и вернулась к Криспину.
— Если вы помните, милорд, каждый из нас записал свое
самое сокровенное желание и мы условились, что проигравший должен будет его
выполнить. Не так ли?
Криспин серьезно кивнул в ответ, и она протянула ему
сложенный вчетверо листок, на котором написала тогда несколько строк. Казалось,
с тех пор прошла вечность.
— Читайте, — приказала она.
— «Я желаю, чтобы вы отправились на следующую аудиенцию
к королеве голым», — прочел Криспин и удивленно посмотрел на нее.
— Теперь видите, что я выиграла? — просияла
Софи. — Я выиграла, потому что уже получила то, что пожелала.
— Не могу поверить, что ты хотела этого.
— Не забывайте, что вы заставили меня тогда раздеться
перед вами. Мне хотелось, чтобы справедливость восторжествовала. Теперь вы
понимаете, почему я не могла согласиться стать вашей женой прежде, чем мы
покончим с нашим спором? Я никогда не допустила бы, чтобы мой муж сделал такое.
— Еще бы, — торжественно кивнул Криспин и
посмотрел на свою нареченную с оттенком грусти. — Я бы и не стал. Твой муж
должен быть образцом добродетели.
— Именно, — согласилась Софи. — А каким было
твое желание?
— Поскольку выиграла ты, это не имеет значения, —
ответил Криспин и скомкал листок.
— Криспин, покажи, что ты написал. — Софи шутливо
бросилась на него и попыталась разжать его кулак. Однако Криспин заговорил
серьезно, и она остановилась.
— Лучше не надо. Не думаю, что тебе стоит знать об
этом, особенно накануне свадьбы. Так будет лучше для нас обоих. Я ведь написал
это очень давно. Когда мы только что встретились.
Софи вдруг сникла. Помолчав, она неуверенно спросила:
