И он не ошибся в своих ощущениях. Криспин находился уже на
середине проулка, когда вдруг откуда-то справа раздался голос:
— Остановитесь.
Обернувшись, Криспин увидел крошечный дворик, в котором его
ожидал Бэзил Гроарейн.
— Стойте там, где стоите, — сказал Бэзил Криспину
и откинул полу плаща, чтобы было легче выхватить массивную шпагу, которая
висела у него на поясе.
Криспин едва не расхохотался. Прежде чем его противник
выхватит из ножен это громоздкое оружие и встанет в боевую стойку, Криспин
успеет проткнуть его насквозь раз шесть.
Однако вслух он этого не сказал, а лишь развел руки в
стороны и учтиво поклонился:
— Вы посылали за мной, лорд Гросгрейн?
— Да. Нам нужно поговорить.
— Есть множество более приятных мест, где можно было бы
поговорить, — огляделся Криспин. — Например, моя библиотека.
— Нам нужно поговорить там, где нас не подслушают. А
забота о вашем удобстве меня не волнует.
— Я думаю не о своем удобстве, — сказал Криспин.
— Конечно. Вы, видимо, заботитесь о моем, —
усмехнулся Бэзил. — И прекрасно продемонстрировали это сегодня утром,
подвергая меня всяческим насмешкам в своем доме.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, Бэзил. Но если я
сделал что-нибудь…
— Замолчите! — Бэзил с силой стиснул эфес
шпаги. — Вы ошибаетесь, если думаете, что это я убил своего отца.
— Я ничего подобного не думаю.
— Не лгите. Вы довольно прозрачно намекали на это
сегодня. Вы сказали, что мое алиби фальшиво.
— А разве это не так?
— Замолчите! — В глазах Бэзила промелькнула
безумная ярость, и Криспин решил подчиниться. — Вы думаете, что очень умны
и остроумны. Интересно, как вам понравится, если я перережу вам глотку?
— Мне это совсем не понравится.
— Хорошо. Тогда молчите и слушайте. После того как вы
выслушаете меня до конца, лорд Сандал, вам будет не до смеха.
Криспина встревожило безумное выражение лица Бэзила, и он
удержался от того, чтобы разуверить его в возможности перерезать человеку
глотку такой шпагой.
— Возвращаясь к вопросу об алиби… — начал Криспин.
— Вы правы, мое алиби ложно. Я не был тогда со своей
мачехой.
— В обоих случаях? И тогда, когда убили вашего отца, и
тогда, когда убили Ричарда Тоттла?
— Да, но это еще не означает, что я виновен. Я не
убивал их. И не о моем алиби вам следует беспокоиться.
— Я предоставляю беспокоится вам. Благодарю за приятную
беседу, — с учтивым поклоном ответил Криспин.
— Вы не можете уйти? — воскликнул Бэзил.
— Могу, лорд Гросгрейн. И намерен это сделать
немедленно. Всего хорошего.
— Спешите к Софи Чампьон, к этой шлюхе, запятнавшей
руки кровью? — угрожающе шагнул вперед Бэзил. — А как насчет ее
алиби? Почему вы защищаете ее? Говорю вам, она убийца, и я…
Бэзил замолчал, оказавшись припертым к стене Криспином,
который схватил его за ворот и, сильно тряхнув, приподнял над землей.
— Не престало так говорить о леди, — сквозь
стиснутые зубы процедил Криспин, приблизив к нему лицо.
— Никакая она не леди. Она убийца. И я могу вам это
доказать.
— Ну что ж, докажите, — согласился Криспин,
отпуская его. Он не предполагал, что Бэзил может быть настолько жестоким или
доведенный до отчаяния.
— Она и раньше это делала. Убивала. — Бэзил растер
садившее горло.
— О чем вы?
— На прошлой неделе, после смерти отца, я нанял
человека, чтобы разузнать о Софи Чампьон. И выяснились некоторые интересные
факты. Во-первых, она не всегда была крестной дочерью моего отца. Они
познакомились когда ей уже было шестнадцать. Она бежала оттуда, где совершила
первое убийство.
— Как они познакомились? — спросил Криспин,
пропустив мимо ушей заявление Бэзила.
— Какая разница? Важно то, что мой отец, как последний
дурак, взял ее под свое крыло. А потом ей каким-то образом удалось втереться к
нему в доверие, и он оставил ей все свое состояние.
Криспин испытал величайший соблазн рассказать Бэзилу то, что
узнал накануне от Софи, убедить его, что только по доброте этой женщины он
вообще получил хоть какое-то наследство, но он не мог открыть чужую тайну.
— Вы когда-нибудь слышали от отца о том, какое участие
принимает Софи в его делах?
— Софи? В делах? — хмыкнул Бэзил. —
Единственное, что она умеет делать, это окручивать мужчин и тратить деньги.
— Окручивать мужчин? — вопросительно приподнял
бровь Криспин. Он не мог не признать, что Софи была очаровательна и
привлекательна, но вряд ли она стала бы использовать свои чары в корытных
целях. — Понятно. Она расставляла на них силки. И ее первая жертва в этих
силках запуталась.
— Перестаньте смеяться, Сандал. На свои первые жертвы
она силки не ставила. Они погибли в своих постелях. Это были ее отец и мать.
— Ее родители погибли во время пожара, — сказал
Криспин, невольно выдавая свою осведомленность.
— Значит, она рассказала вам об этом. А она не забыла
упомянуть о том, что сама подожгла дом? Намеренно? Чтобы убить их? Нет, судя по
вашему лицу, этого она вам не сказала.
Лицо Криспина выражало лишь изумление по поводу того, как
низко мог пасть Бэзил в своем стремление опорочить Софи.
— Должен заметить, Бэзил, что это обвинение
неубедительно. У вас есть доказательства?
— Вы мне не верите? Тогда скажите, зачем она изменила
имя, если невиновна?
— Она изменила имя? — из чистого любопытства
поинтересовался Криспин. Он не сомневался, что Бэзил это выдумывает.
— Да. Софи Чампьон не существует. Ее настоящие имя
Диана Голдхоук. — Он вынул из кармана и положил себе на ладонь золотой
медальон с изображением богини Дианы и орла. — Она хотела подкупить с его
помощью тюремщика, а мой человек выкупил его.
— Диана Голдхоук, — равнодушно повторил вслух
Криспин. — Не очень-то оригинально. Имя олимпийской богини. Если не
ошибаюсь, у нее масса братьев и сестер — Венера, Зевс и Аполлон?
— Насчет Аполлона не знаю, но у нее есть брат по имени
Деймон, — усмехнулся в ответ на его издевку Бэзил.
— Брат? А его она почему не сожгла вместе с родителями?
— Очевидно, его не было дома в ночь пожара.
— Как удобно! Мне хотелось бы встретиться с ним, чтобы
из его уст получить подтверждение вашим словам.
— Я не знаю, где он. Но даю слово, что я говорю правду.
— Ваше слово! — восхищенно воскликнул
Криспин. — Великолепная гарантия. Благодарю вас за нее и за то, что вы
великодушно открыли мне правду о своем алиби. А теперь, с вашего разрешения, я
хотел бы откланяться.
