— Я ничего не слышал ни о стрелах, ни о заказе на твое
убийство, — задумчиво покачал головой Лоуренс. — Есть еще
какие-нибудь зацепки?
— Только одна, название банка. «Лаундес и Уайнскот». Ты
что-нибудь знаешь о них?
— Скучное скопище тупых гадин, — в сердцах ответил
Лоуренс. — Они как-то заявили мне, что не прикоснутся к моим деньгам.
Изображают из себя принципиальных моралистов. Ублюдки! — пробормотал он.
— И где же находятся эти образчики добродетели?
— Где-то в северных графствах, — неопределенно
махнул рукой Лоуренс. — Может быть, в Ньюкасле? Не помню, я давно выкинул
их из головы. А почему ты спрашиваешь?
— Что-то мне подсказывает, что они замешаны в этом
деле.
— Вряд ли. Среди них нет ни одного, у кого хватило бы
воображения поджечь кровать. — Лоуренс вдруг хитро улыбнулся и добавил
игривым тоном: — А ты уверен, что это не вы с мисс Чампьон постарались?
— У вас развращенная фантазия, лорд Пикеринг.
— Вы первый, кто говорит мне это, лорд Сандал, —
елейным тоном промолвил Лоуренс. — Большинство людей считают меня образцом
добропорядочности. Вы так болезненно реагируете на мои слова потому, что я
разгадал ваш маленький секрет прежде, чем вы узнали о нем сами. Но скрыть это
от меня вы все равно не смогли бы. Я — признанный эксперт в любовных делах.
— Эксперт? Ты влюбился? Неужели Лоуренс Пикеринг
влюбился? Не могу поверить.
— Это правда, — ответил Лоуренс с такой счастливой
улыбкой, что последние сомнения Криспина исчезли.
— Кто она? Как это случилось? Когда? Почему я узнаю об
этом последним? — обрушил он на друга поток вопросов.
— Это женщина, с которой я давно знаком и которой давно
восхищаюсь. Но только совсем недавно мы пришли к официальному соглашению.
— Официальное соглашение? — недоверчиво
переспросил Криспин. — Это значит, что ты намерен жениться?
— Да, — кивнул Лоуренс. — Если только…
Дверь кабинета распахнулась настежь, прервав признания
Лоуренса. Не успели друзья опомниться, как помощник Лоуренса, Гримли, оказался
посередине комнаты.
— Милорд, мне необходимо переговорить с вами, —
выпалил он, едва переведя дух. — Мне очень нужен ваш совет. Дело в том…
— Вы видите, Гримли, что я занят, — перебил его
Лоуренс, кивая в сторону Криспина.
— Простите, милорд. — Гримли неуклюже поклонился
Криспину. — Но дело очень важное. Лорд Пикеринг, мне нужно срочно
поговорить с вами. Наедине.
Криспин понял недвусмысленный намек и поднялся, хотя ему
вовсе не хотелось прерывать разговор с Лоуренсом на таком интересном месте.
— Я оставляю вас с вашими делами, — сказал
он. — Но обещаю, Лоуренс, я вернусь, чтобы дослушать до конца твою
волшебную сказку.
Лоуренс широко улыбнулся другу, но как только дверь за ним
закрылась, на его лице появилась глубокая озабоченность.
Письмо доставили вскоре после ухода Криспина, и сделал это
не посыльный, а сама Октавия. Терстон провел ее через потайной ход, чтобы никто
не узнал о том, что она приходила. Софи сидела за столом в библиотеке и в
задумчивости кидала кости. Она не слышала, как открылась потайная дверь, и
подняла глаза, только когда шаги Октавии гулко прозвучали по деревянному полу.
Увидев подругу, Софи просияла и бросилась к ней.
— Как я рада видеть тебя, Октавия! Ты получила мое
письмо?
Октавия ответила не сразу. Направляясь сюда, она не знала,
чего ожидать. Получив от Софи сначала одно загадочное письмо, которое доставил
тюремщик, потом второе — его принес слуга графа Сандала — и наконец узнав о
пожаре в Сандал-Холле минувшей ночью, она боялась, что ее подруга измучена или,
хуже того, при смерти. Софи же выглядела здоровой и веселой.
— Софи, с тобой все в порядке?
— Да.
— А граф Сандал? Он хорошо с тобой обращается?
— Очень, — смущенно вспыхнула Софи. — У него
превосходный повар. Только не говори об этом Ричарде.
Октавия удивленно кивнула. Когда неразговорчивый посланец
доставил в «Курятник» письмо из Сандал-Холла с сообщением о том, что Софи в
безопасности и скрывается у графа Сандала, они с Эмми забеспокоились. Уже давно
любимым развлечением Софи было чтение вслух историй о похождениях графа
Сандала, которое она сопровождала нелицеприятными комментариями, награждая его
при этом обидными прозвищами типа «червяк» или «слизняк». Они решили, что для
Софи оказаться в его руках хуже, чем изжариться в раскаленном масле, быть
покусанной сотнями диких пчел и всю оставшуюся жизнь прожить без апельсиновых
пирожных. Они представляли себе, как Софи в ярости мечется из угла в угол по
комнате, натыкаясь на мебель, и осыпает проклятиями и сам дом, и его хозяина.
Поэтому Октавия очень удивилась, найдя Софи в благостном
расположении духа сидящей за столом в одной сорочке и безмятежно играющей в кости.
И если бы дело, которое привело ее сюда, не было бы так печально, Октавия от
души расхохоталась бы.
— Давай присядем, — сказала она серьезно.
— Что такое? Что случилось? Что-нибудь с
«Курятником»? — Улыбка исчезла с лица Софи, когда они с подругой уселись
на серебристо-красный полосатый диван.
— В «Курятнике» все в порядке, — ответила Октавия,
дрожащей рукой убирая за ухо прядь светлых волос. — Тебя, наверное,
порадует то, что Хелена хорошо устроена.
— Хелена?
— Та женщина, которая бежала из тюрьмы вместе с
тобой. — Софи кивнула, вспомнив. — Остальным было куда идти, —
объяснила Октавия. — А Хелена попросила разрешения остаться. Ричарде уже
разрешает ей готовить поджарку. Она говорит, что у Хелены необыкновенный нюх и
она прекрасно готовит приправы.
— Ричарде допускает ее на кухню? — переспросила
Софи со смешанным чувством удивления и зависти.
— Да. Но я пришла не для того, чтобы рассказать тебе об
этом. — Октавия потупилась и в нерешительности прикусила нижнюю
губу. — Софи, мне трудно об этом говорить. Я не ответила на твое письмо
вчера, потому что не знала, что ответить. Но Эмми убедила меня, что я должна
сказать правду.
— Ты имеешь в виду письмо про меренги? — Софи была
озадачена. Она спросила в письме лишь о том, кто их поставляет и когда это
началось.
— Видишь ли, это я заказала меренги. У кондитера
Суитсона.
— Ну и прекрасно, — постаралась ободрить ее Софи.
— Ничего нет прекрасного. Я не хотела этого делать. Я…
— Несчастная девушка едва не расплакалась. — Меня шантажируют. Однажды
пришло письмо, намекающее на кое-какие факты из моего прошлого, и к нему была
приложена записка, где говорилось, что копии письма будут разосланы моим
друзьям и клиентам, если я не соглашусь на подписку. Тогда-то и пришел человек
от Суитсона с подписным листом. Он предложил меренги, за которые я должна была
платить по сто фунтов в месяц.
