– Да, прибыльное занятие, – согласился Бондарь. – И, главное, особых затрат не требует. Вспорол белуге брюхо – и загребай черное золото ведрами.
– Много ты понимаешь, – обиделся Ринат. – А лодки, а снаряжение, а оружие? И потом, в Астрахани настоящей цены за товар никто не дает, тут перекупщики мазу держат. Я однажды попробовал на настоящих покупателей выйти, на московских. И что?
– И что?
– Гранату мне в окно кинули. Я как раз с одной злокипучей бабенкой кувыркался, но не на кровати, как у всех нормальных людей принято, а на ковре – такая ей блажь в голову взбрела. – Ринат тихонько засмеялся. – Грохнуло аккурат в момент наибольшего накала страстей. Нас не задело, если не считать, что мне всю задницу осколками стекла посекло. Правда, Зойка после того случая умом тронулась. Мужа заставляет петарды взрывать, когда кончает. Иначе, говорит, всплеск эмоций не тот. Я же с ней отношения разорвал да и на мировой рынок икры перестал стремиться. Слишком опасно. Золото – это золото, хоть черное, хоть какое. – Оборвав смех, Ринат вполне трезво посмотрел на гостя и спросил: – Ты, кстати, не по этому вопросу в Астрахань прибыл?
– Злокипучих баб и в Москве хватает, – прикинулся непонимающим Бондарь.
Хозяина дома это задело. Махнув коньяка, он уперся взглядом куда-то в угол и высказался в том духе, что мужчины, забывающие о данном слове, конечно, могут по-прежнему рассчитывать на его, Рината, гостеприимство, но особого дружеского расположения пускай в таком случае не ищут. Кляня себя за приступ великодушия, Бондарь вкратце поведал свою историю, умалчивая те аспекты, которые не подлежали огласке.
– Наркота, значит, – подытожил Ринат, задумчиво теребя пиратскую серьгу в ухе. – Теперь понятно, почему к Рачьему острову подступиться невозможно.
– А ты пробовал? – удивился Бондарь.
– Было дело. Мы собирались там базу оборудовать. Чтобы сети хранить, горючку, улов без помех разделывать. Удобное место. Сам остров-то в море расположен, но до плавней оттуда рукой подать. – Ринат уставился в окно, словно там, за кружевными гардинами, не огни ночного города виднелись, а бескрайние волжские просторы. – В плавнях затеряться легко. А вот на острове…
– Продолжай, – потребовал Бондарь, напрягшийся, как охотничья собака, сделавшая стойку.
Он даже накрыл ладонью свою рюмку, куда Ринат намеревался плеснуть щедрую порцию коньяка. Правда, жест не помог. Рука Бондаря была отстранена с такой снисходительной небрежностью, словно хозяин имел дело с закапризничавшим ребенком, отказывающимся от добавки каши. Пришлось выпить. И только после этого Бондарь услышал продолжение заинтриговавшей его истории.
* * *
– На земле много паршивых мест, – говорил Ринат, поглядывая на гостя, – но остров Рачий – это полная жопа. Его то ли выкупил, то ли взял в долгосрочную аренду Ахмет Заиров. Чеченец, естественно. Кому же еще в России править бал, как не чеченцам? Нас, татар, власти при каждой возможности щемят, а кавказцев готовы в задницу целовать.
– Сдается мне, был когда-то такой полевой командир, Заиров, – заметил Бондарь, отводя тему разговора подальше от скользкого националистического русла. – Из числа тех героев Ичкерии, которые в девяностых годах головами наших солдат в футбол играли.
– По всему выходит, что так оно и есть, – согласился Ринат. – Только теперь Заиров никакой не полевой командир, а гражданин Великобритании, проживающий в Лондоне. Наезжает к нам редко, но метко. В Астрахани им детишек и коммерсантов пугают, будто он бабай какой.
– Карабас-Барабас.
– Вот-вот. Я поначалу тоже посмеивался. А потом убедился: с Заировым шутки плохи. Таких душегубов еще поискать надо.
– Тебе известно что-то конкретное? – нетерпеливо спросил Бондарь.
– Неопровержимых фактов не имею, – помрачнел Ринат, – но мне и того, что я знаю, достаточно.
– Мне тоже. Говори.
– После той истории с гранатой, – сказал Ринат, – я почти неделю филейную часть в ванне отмачивал, так что ребятки мои временно без присмотра остались. Ну и сунулись на Рачий остров по собственной инициативе. Возвратились оттуда охреневшими, с глазами, как у тех раков, выпученными. Мол, и радар посреди острова торчит, и автоматчики вдоль берега шастают, и даже кто-то вроде гидросамолет заприметил.
– Прямо база НАТО, – заметил Бондарь.
– Хуже, – отмахнулся Ринат. – Предупреждал я ребятишек: о том, что видели, забудьте, не нарывайтесь на неприятности.
– Не послушались?
– А кто когда умным советам следует? Может быть, ты?
– Наверное, нет, – признался Бондарь, выковыривая сигарету из пачки.
– То-то и оно, – вздохнул Ринат. – Короче, ребятишки втайне от меня еще одну вылазку предприняли. Это я уже позже узнал, когда с их женами беседовал. Как уплыли ночью на двух моторках, так и сгинули. Всем коллективом. Подвела их любознательность. Сказано же: погранцы, хоть и бывшие. Все о государстве беспокоились, которое их через колено кинуло, – Ринат покрутил в руке бутылку, влил в себя остатки коньяка и пригорюнился, свесив голову на грудь. – Эх, лучше бы я вместе с ними тогда поплыл.
– Вряд ли от этого что-нибудь изменилось бы, – осторожно предположил Бондарь.
– Изменилось бы! – скрипнул зубами Ринат. – Никто не посмел бы намекать, что Асадуллин специально болячки себе придумал, чтобы дома отсидеться. Знаешь, про что за моей спиной шушукаются? Что я братву свою умышленно на погибель послал. От конкурентов, мол, таким макаром избавился. Пришлось прежнее занятие бросить, чтобы слухи эти дурацкие прекратить. Тогда новую сплетню придумали. Будто бы Асадуллин общую кассу единолично заграбастал, поэтому работать ему теперь не обязательно. Так и живу, – закончил Ринат, запуская пальцы в кудлатую шевелюру. – Один, как перст. Словно голый посреди поля – отовсюду видать, со всех сторон продувает… И никуда, никуда мне не деться от этава-а, – затянул Ринат песню, раскачиваясь на стуле, – ночь за окном, во дворе никаво-о…
– Есть предложение, – тихо сказал Бондарь.
– Только к утру встанет зорькой завет-на-ю-у…
– Поплыли на остров вместе, – произнес Бондарь громче.
Дальнейшее выглядело так, как если бы карусель, закружившая Рината, внезапно остановилась.
– А? – спросил он, схватившись за спинку стула, чтобы не упасть.
– Ты слышал, – сказал Бондарь.
– Слышал, – подтвердил Ринат заплетающимся языком. – Но ты все-таки повтори, а то не верится.
– Во что не верится?
– В то, что не я один такой идиот, который готов добровольно совать голову в петлю.
– Голову Заирова, а не свою собственную.
– О! – вскинул Ринат палец. – Золотые слова, батыр.
– Я знаю много других золотых слов, – сказал Бондарь, вставая.
– Например?
