— Ну ты же слышала, конечно, у него теперь новая любовница — Пэт Кирквуд.
Другая подружка Пэт рассказала ей еще более занятную историю. Ее супруг, член респектабельного «Уайтс-клуба» после одной из клубных встреч, поведал жене нижеследующее:
— Представляешь, дорогая, сижу я в «Уайте» и вдруг слышу от соседа справа: «По-моему, даже для герцога это уже чересчур. Это просто слишком. Он подарил Пэт Кирквуд белый Роллс-Ройс!»
Слухи в Лондоне распространялись со скоростью звука. Дополнительное ускорение им придали публикации в «желтой прессе» с измышлениями о романе актрисы и герцога.
Подобных ситуаций в жизни герцога Эдинбургского было не счесть. Филиппу приписывали роман с греческой принцессой Александрой. Затем с некой Элен Фуфунис, дети которой Макс и Луиза, по абсурдному утверждению газетчиков, были незаконнорожденными детьми принца Филиппа. Герцог Эдинбургский стал крестным отцом детей своей давней подруги. Из этого тривиального факта пресса раздула историю об адюльтере. Затем пришла очередь принцессы Марины, герцогини Кентской. Они ходили вместе с Филиппом в бассейн в Виндзорском замке. Этого оказалось достаточно для репортеров с избыточной фантазией, чтобы нарисовать для читателей картину «очередной» измены супруга королевы. Немало журналистских перьев было исписано о романе герцога Эдинбургского и обворожительной Сюзи Фергюсон, будущей матери герцогини Йоркской, супруги второго сына Филиппа и Елизаветы II Эндрю. Затем была история о «королевском любовном треугольнике» — романе герцога с принцессой Маргаритой, сестрой королевы.
Все эти выдумки по большому счету всерьез не воспринимались ни общественностью страны, ни в самом Доме Виндзоров, хотя нередкие оскорбительные выпады прессы в адрес королевской четы, естественно, не поднимали настроение королевы. В то же время в английском обществе утвердился устойчивый стереотип восприятия работы «желтой прессы». В итоге значительная часть читателей уяснила для себя раз и навсегда, что в основе газетных сообщений «желтой прессы» лежит, как правило, безудержная ложь или ловко состряпанная дезинформация.
До конкретных доказательств адюльтера дело у газетчиков с Флит стрит ни разу не доходило. Порноколлекция Бэрона Нэйхума такими доказательствами располагала.
Чтобы понять важность альбома, который был у Стивена Уарда, а затем попал мне на глаза, необходимо сделать небольшой экскурс в историю.
После Второй мировой войны доктор Уард познакомился с фотографом Бэроном Нэйхумом, или просто Бэроном, как его именовали друзья. Бэрона знали как давнего и близкого друга принца Филиппа. Их свел еще дядя Дики. Бэрон был сыном еврейского эмигранта из Триполи. Урожденный Стерлинг Генри Нэйхум вырос в Манчестере, где и начал свою карьеру фотографа. Однажды, работая на Мальте, случай свел его с лордом Маунтбаттеном. И эта встреча перевернула всю жизнь Бэрона. Лорд предложил ему сделать фотографии герцога и герцогини Кентских, а также их детей. Снимки удались на славу. И вскоре Бэрон стал очень популярен при дворе. Он был королевским фотографом на бракосочетании Филиппа и Елизаветы в 1947 году, на коронации в 1953 году.
Многие полагали, что если бы не его национальность, то он смог бы жениться на принцессе Маргарите, которая была им весьма увлечена. Впрочем, Бэрон был любимцем многих знатных особ. В течение ряда лет он делал замечательные снимки королевской семьи. Поговаривали, что он рассчитывал получить рыцарство. Но сэром Бэрон так и не стал. Королева была категорически против. Она считала, что фотограф знакомит Филиппа с девушками легкого поведения, а из-за этого ее муж может попасть в неприятное положение.
Елизавета II была права. Филипп и Бэрон питали слабость к прекрасному полу. Они совместно организовали так называемый «Четверг клуб», где любили обсуждать в чисто мужской кампании свои амурные приключения. Только одна женщина и один единственный раз присутствовала на заседаниях клуба. Ею оказалась Нэнси Спейн. Переодевшись в мужской костюм, эта предприимчивая журналистка прислуживала однажды членам «Четверг-клуба» за обедом, чтобы написать затем материал для своей газеты.
Сначала еженедельные заседания клуба проходили в отдельных номерах китайских ресторанчиков лондонского района Сохо за обедом из устриц и лобстеров, сдабриваемых французским шампанским. Затем их стали проводить на квартирах у членов клуба. Каждый член клуба имел право привести с собой на встречу одного своего друга. Так среди весьма знатных особ членов клуба оказался и Стивен Уард, приглашенный в «Четверг-клуб» своим другом Бэроном Нэйхумом.
Членами клуба, помимо принца Филиппа, Дэвида, маркиза Милфорд-Хэвен и Бэрона, было немало других известных людей. Лондонскую богему, в частности, представляли художники Васко Лаццоло и Феликс Топольский, киноактер Питер Устинов и джазовый музыкант Ларри Адлер. В «политическое» крыло клуба входили один из лидеров консервативной партии, спикер палаты общин Иан Маклеод и редактор газеты «Дейли экспресс» Артур Кристиансен.
На заседаниях клуба регулярно избирался «Болван месяца», — по-английски «Cunt of the Month», — то есть тот из его членов, кто глупее всего подставился за истекший месяц.
Однажды «Болваном месяца» оказался и принц Филипп. Рассказ об этом оставил в своих воспоминаниях виртуоз игры на гармонике американский джазмен Ларри Адлер. Он прекрасно запомнил этот эпизод, поскольку к несчастью его домочадцев он случился в его лондонской квартире на Гроувенор Сквер. Гостями Ларри в тот злополучный день были принц Филипп, его кузен маркиз Милфорд-Хеван и Бэрон Нэйхум. Выпив шампанского, друзья-приятели поспорили, кто попадет в кукушку на часах, когда та выскачет из своего гнезда, чтобы прокуковать очередной час. Бэрон, несмотря на ранение руки во время войны, бросал в цель очень точно. Поняв это, Филипп и Дэвид приуныли. Но затем решили не дать фавориту выиграть спор. Чтобы помешать ему, подвыпившие кузены стали кидать в комнатный камин дымовые шашки, невесть откуда оказавшиеся в тот день в доме Адлеров. Шашки, попадая в огонь, начали с диким грохотом взрываться. Квартира быстро наполнилась клубами едкого сизого дыма. Напуганные до смерти соседи по Гроувенор Сквер вызвали полицию и пожарных. Филипп с Дэвидом, почувствовав недоброе, вылетели из дома, как пробки из полдюжины бутылок выпитого ими за вечер шампанского. И долго пыхтели и кашляли, словно старый паровоз, приходя в себя от собственноручно устроенной в квартире дымовой завесы.
В ближайший четверг Ларри Адлер выступил с сообщением на заседании клуба. По итогам месяца единогласным решением всех членов «Четверг-клуба» кузены стали победителями конкурса и заслуженно разделили приз «Болванов месяца».
Гарри Адлер, безусловно, умел интересно преподнести любую историю. И все же Бэрон слыл наилучшим рассказчиком клуба. Он вел журнал донесений и осуществлял документальную фотосъемку. Иллюстрировал журнал дружескими шаржами королевский художник Васко Лаццоло. За сохранность и неприкосновенность клубного архива отвечал Энтони Бошан, известный фотограф, бывший супруг дочери сэра Уинстона Черчилля Сары. Его снимки также украшали клубный журнал. В итоге архив «Четверг клуба», — несколько журналов фотографий, рисунков и дневниковых записей, — превратился в набор компромата на многих сановных особ Великобритании, в том числе и на Филиппа.
