— Ну-ка, ну-ка, — заглянул он в обещающий свежий политический скандал из России разворот. — Ого!
Агентства наперебой сообщали о завершении знаменитого «дела ученых». Бывший декан оборонного института Николай Смирнов только что был осужден на 12 лет лишения свободы за передачу государственных секретов иностранному государству. Руки Алека дрогнули.
— Вот так, Николай Иванович, вот так…
Алек прикрыл глаза и представил себе, что творилось на его чердаке, когда там шел обыск, и еще раз мысленно поздравил себя. Есть уже не хотелось. Он бросил жуткую газету на стол, оставил рядом деньги вместе с чаевыми, спустился на улицу и только здесь, вдохнув наполненный выхлопными газами воздух западной демократии и свободы, успокоился.
— Ну, что… посадили и посадили. Не он первый, не он последний. Подумаешь, тоже мне, «отечественный Невтон» нашелся…
Сравнение показалось забавным, и Алек, насвистывая, двинулся через улицу.
— Там и Ньютона посадили бы… работал бы в шарашке… за паек, — Алек рассмеялся, — но я-то здесь!
Слева отчаянно затрубила сирена грузовика, и Алек обернулся. Прямо на него летел огромный, как двухэтажный автобус, мусоровоз.
«Как глупо!» — последний раз в жизни подумал Кантарович.
Больной
Как только исчез блестящий затылок Заславского, дверь палаты снова приоткрылась, и на пороге появился Павлов.
— Ушел?
— Угу.
Юра откинулся на подушку и прикрыл глаза. Голова отказывалась соображать. Он приглашающим жестом поманил вновь обретенного друга:
— Залазь!
— Слушай, а это кто был? Неужто сам Заславский? — Павлов не скрывал удивления, что в дверях больничной палаты столкнулся с самым загадочным и самым могущественным генералом спецслужб. — Чего ему от тебя нужно?
— Того же, что и всем! — Соломин сделал эффектную паузу. — Здоровья! Пришел пожелать здоровья и… кое-что передал…
Он двинул в сторону Артема папку и коробку с орденом, и Павлов тут же их раскрыл и обмер:
— Ух ты! Звезда! — И без остановки: — Ге-не-рал! Обалдеть!
В его глазах появилось настолько восторженное детское выражение, что Соломин рассмеялся. И Павлов тут же выпрямился и, сделав стойку «руки по швам», смешно отрапортовал:
— Товарищ генерал-майор! Практически… — поправился Артем и бойко продолжал: — За время моего дежурства в коридоре больницы происшествий не случилось. Граница на замке, все шпионы уничтожены. Все девушки отделения наши! Докладывал отставной адвокатуры лейтенант Павлов.
Мужчины громко захохотали. Юра не рассчитал сил и схватился за еще не зажившую щеку. Швы только-только сняли, и она еще болела:
— Ой-ой! Не могу! Больно! Тема, прекрати!
— Да ладно! Пижон! Лучше скажи, когда будем обмывать?
— Прямо сейчас и обмоем. Тащи что-нибудь горючее!
Артем вскочил и заспешил к выходу. Но на пороге Соломин окликнул его:
— Тем! Вот еще… ты можешь мне газет принести? А то я совсем не в курсе, что в мире происходит.
Артем пожал плечами:
— Нет проблем! Только ты скажи, что тебя интересует?
— Я хотел поглядеть, что там пишут про наши… — Юра замялся. — Ну, про наши дела. Про Шпицберген, про этот, как его… «Электрод»…
Павлов понимающе кивнул и закрыл уже приоткрытую дверь:
— А то и пишут, что в результате конфликта между норвежской береговой охраной и командой нашего отечественного рыболовецкого судна «Электрод» нарушены международные соглашения и двусторонние договоры между Россией и Норвегией. Обвиняют, понимаешь, наших рыбаков во всех тяжких! Во как, друже!
Соломин приподнялся на кровати и недоуменно таращил воспаленные глаза на друга:
— И что? Это все?!!
— Все! Все, Юрочка. — Павлов фыркнул. — А ты что хотел, чтобы там расписали про наш моржовый заплыв? — Он вернулся к кровати нового генерала и, словно ангел-хранитель, склонился над выздоравливающим героем: — Эх, Юра! Ты меня удивляешь. Все, что с нами произошло, было лишь сном. Да-да, сном. Кошмарной дремой. Забудь!
— Хорошо, забуду, только скажи, что с Борькой.
— С Черкасовым? С Борькой будет все хорошо, идет на поправку. Жена кормит с ложечки. Ну, ладно, лежи, отдыхай, а я рванул за графом «Коньяцким»!
Он снова повернулся, но, передумав, решил пояснить другу ситуацию до конца:
— А что касается «Электрода», то его капитан молодец! Сейчас судится в Мурманске по предъявам норвегов. Говорит, что не остановился на приказы береговой охраны, так как на борту был тяжелобольной человек и нужно было срочно доставить его в Мурманск. Мол, он только своим врачам доверяет. Так что, сам понимаешь, крайняя необходимость. Главное — больного в срок доставил. Поправляйся, больной!
Павлов улыбнулся знакомой Юре улыбкой того самого Темки из их бесшабашной студенческой юности и растворился так же, как только что упомянутый сон.
