– Все прекрасно, ВеВе! Как вы?
– Все хорошо, много дел. Вы извините, Вольдемар, я не успел позавтракать, вот прихватил с собой.
Он разжал пальцы и протянул левую руку. На ладони лежал мандарин – крупный, с яркой пупырчатой кожицей всех цветов украинской революции.
– ?
– М-да, цвет мне тоже не очень нравится, но мандарины люблю. Хотите?
– О нет, ВеВе, спасибо большое, я позавтракал. Вы наслаждайтесь, а я буду говорить… с вашего позволения.
– Да-да, пожалуйста. – Президент разломил сочный мандарин, и маленькая оранжевая искорка брызнула на ковер.
Вольдемар сосредоточился.
– Я хотел поблагодарить вас за помощь, – отчетливо произнес он. – Марина Антоновна была счастлива оказаться у вас на приеме, она говорит, что Антон Иванович ждал этого великого момента всю жизнь, – Вольдемар вздохнул. – Жаль, что не дожил… зато теперь он упокоен в родной земле, а шашка по праву принадлежит вам, защитнику земли русской.
Президент мгновенно посерьезнел:
– Спасибо, но благодарности лишние. Это наш долг, и мы его отдаем и будем отдавать тем, кто честно защищал Родину и не изменил присяге.
Вольдемар сделал вежливый, но непреклонный жест.
– Отдельное спасибо за российское гражданство. Марина Антоновна плакала.
– Вольдемар, поклонитесь ей от меня, – тепло улыбнулся Президент, – к сожалению, я не смогу в этот раз с нею встретиться – очень напряженный график визита. Как ваша сестра, племянницы?
– Благодарю, – наклонил голову Вольдемар, – тоже прекрасно. Натали выпустила книгу, я вам ее пересылал, сейчас снимается в новой киноленте в Италии. Ирэн готовится к защите докторской диссертации.
– Молодцы, просто умницы. А за книгу спасибо, я с удовольствием прочитал. Легкий стиль, точное слово. Молодец… пусть пишет.
Вольдемар благодарно наклонил голову.
– Я обязательно передам вашу оценку и ваши пожелания девочкам. Они вас любят и очень ценят ваше мнение.
– Просто вы с сестрой их очень хорошо воспитали, – тепло улыбнулся Президент. – Сохранить язык и культуру за пределами Родины… это удается немногим.
Оба на некоторое время замолчали.
– Но вы ведь хотели сказать что-то еще? – ободряюще посмотрел на Вольдемара Президент.
Тот кивнул.
– Вы же знаете, ВеВе, что на Западе бизнес не горит желанием инвестировать в Россию, – осторожно начал Вольдемар.
– Мы в этом уже не нуждаемся, – решительно отрезал Президент, – особенно когда те, кто грабил мою страну много лет, теперь пытаются диктовать нам свои условия.
– Нет, нет, ВеВе, – с жаром сказал Вольдемар, – речь вовсе не об этом. Я говорю о тех, кто верит в Россию и хотел бы с ней работать, но кого останавливают различные факторы.
– Ну, это тоже известная песня.
Президент отломил еще одну дольку, и из-под надорвавшейся нежной кожицы снова брызнула сладкая струйка.
– Если очень хотят работать, – ВеВе достал носовой платок, – найдут возможность, а нет, так извините. Мы сегодня сами справляемся.
Он сунул платок в карман и, сопровождая каждую фразу короткими жестами, пояснил:
– Страна богатеет день ото дня, и тот, кто с нами был с первой минуты, – сегодня наши соратники; те, кто пришел позже, – наши партнеры; те, кто инвестирует в последнее время, – наши контрагенты, и мы их тоже уважаем. Никакой час у Господа Бога не может быть последним.
– А как быть с теми, кто ушел в оппозицию и даже эмигрировал… как быть с теми из мирового сообщества, кто вас небезосновательно критикует?
Мандарин взорвался солнечными струйками. ВеВе разжал пальцы и вытер руку платком. По его лицу пробегали волны мышечных сокращений. Заходили желваки, напряглись губы, чуть сощурились глаза, дернулся уголок рта. Казалось, тема, поднятая утренним гостем, причиняет Президенту настоящую физическую боль.
– Вольдемар, вы же русский человек. Вы хлебнули горя в эмиграции, но вы росли, сохранив любовь к стране, которую покинули. Вы на деле доказали свою преданность Родине. А те, кто ввергнул страну в кошмар революции, а затем в братоубийственную войну, развязал мировую войну, а сегодня попрекает нас из-за океана демократическими ценностями, не могут рассматриваться ни как партнеры, ни даже как контрагенты. Они в лучшем случае брехуны, в худшем – враги. С ними говорить не о чем. Или сдаются, или мы их…
Он остановился, но вновь заходившие на скулах желваки досказали то, о чем промолчал Президент.
– О'кей. Тогда скажите, почему вы не боретесь с теми, кто продолжает грабить страну изнутри? – неожиданно прямо спросил Вольдемар.
– Грабят? Вы кого имеете в виду? – удивился ВеВе.
– Я имею в виду, дорогой ВеВе, тех, кто захватывает бизнес, разрушает предприятия, уничтожает людей, и называют их, кажется, рей-де-ры, – по слогам выговорил собеседник.
– Ах вот вы о чем, – понимающе кивнул Президент. – Знаю про эту проблему, докладывали… Честно говоря, я еще до конца не разобрался с этим явлением, хотя все чаще о нем слышу. В принципе, слияние и поглощение существует в любой экономической системе. Это своеобразная санация бизнеса. Известно, что выживает сильнейший, и ничего страшного в этом нет. Монополизация нашему хозяйству не грозит, а для эффективного управления и повышения бдительности это даже полезно. Пусть стая волков рыщет, добивая раненых и больных, производя санацию и естественный отбор.
– А не страшно держать такую стаю хищников? – поинтересовался Вольдемар. – Ведь они могут быстро подрасти и стать еще прожорливее.
Президент покачал головой:
– Волков, то есть этих самых рейдеров, бояться нет оснований. Мы давно обложили их красными флажками и не выпустим за ограждение. А если поголовье слишком увеличится, отрегулируем с помощью прокуратуры и закона.
– Да, это эффективные инструменты, – признал Вольдемар, – лучше, чем прививки и стерилизация.
ВеВе рассмеялся.
– Мы же не звери, чтобы стерилизовать! Пусть себе развлекаются… до поры до времени. А особо зарвавшихся – в зоопарк, на гособеспечение. Смотрите, граждане, вот бывший олигарх, и он зарвался без меры! Теперь отдыхает и работает на благо общества. Лет через восемь перевоспитания посмотрим, что с ним делать.
Взгляд и ровная речь ВеВе не выдавали и тени сомнения в правоте своих слов. Очевидно, он уже не раз высказывал эту теорию и давно привык спокойно относиться к подобным упрекам.
– Уважаемый ВеВе, уверен, что вам виднее, – наклонил голову Вольдемар.
Пауза затянулась, но ВеВе, всегда отличавшийся вежливостью, спокойно разглядывал гобелен на стене, относящийся к эпохе Короля-Солнца Людовика XIV. Ему явно нравилась сцена охоты, на которой травили волка. Зверь ощерился, поджав хвост, забился в корни огромного дуба и готовился умереть. Необыкновенно были вышиты глаза серого хищника, – неизвестная мастерица использовала оранжевую нить, и от этого волчий взгляд казался еще более диким и обреченным.
