Проявите тут все ваши редакторские способности, господин Биланкин – я сделала что могла. И – да, я знаю, как вам страшно.
«Доклад комиссии Миддлтона 1908 года рекомендовал ограничения опиумных продаж – например, его нельзя теперь продавать женщинам в борделях. Далее были конференции в Шанхае и Гааге, решения Лиги наций. Появившееся в Китае новое правительство националистов во главе с Чан Кайши тоже избрало опиум своей мишенью.
В этой обстановке монополия позволяет колониальным властям регулировать стандарты и жестко контролировать производство. Кроме того, чанду из Индии продается только через государственные магазины. Каждый обитатель нашего острова и города знаком с характерной красной краской дверных проемов таких магазинов и с большими жестяными банками, герметично закупоренными на государственной фабрике, содержащими густое вещество, похожее на какао.
А вот курительные заведения Джорджтауна создают проблему. Они очень непопулярны, многие организации с ними борются, и поэтому власти закрывают их при первой же возможности. Но запреты не решают проблемы, потому что тогда опиумокурение выйдет из-под контроля. Это и без того происходит – ведь в заведении курильщик должен вернуть трубку с недокуренным веществом. Дома же он сохраняет в собственной трубке этот шлак, смешивая его с новой порцией. Что вполне понятно, если принять во внимание низкие доходы, например, пуллеров рикш, у которых уходит до 70 % их заработков на наркотик. Из этой цифры видно, почему они – чуть не ключевые потребители продукта – не хотят возвращать трубку в магазин и вообще предпочитают туда не ходить.
И все же на острове Пенанг остается немало мест, где продается и там же курится опиум. Хотя если бы это происходило в самой Англии, то продавцов или покупателей посадили бы по нескольким обвинениям».
Стоп.
Ну, вот здесь просто придется сделать паузу, потому что этого не напечатают никогда.
…Звон струн теннисной ракетки. Сун, измочаленный, с привязанными шнурком очками (бантик на затылке), бездарно бегает по размеченной мелом лужайке перед своим дворцом. Кроули подает ему мячи, выглядя как самый обыкновенный англичанин, даже как бы не совсем дворецкий.
Увидев меня, Сун радостно подпрыгивает, пропускает мяч, машет рукой. И издает клич:
– Время выпить.
Кроули, в мокрой насквозь рубашке, скрывается во дворце и выносит два стакана сока.
– Ричард, я не верю своим глазам. Неужели мне скоро придется подниматься с тобой вон туда, где только небо?
Сун гадко усмехается и залпом проглатывает полстакана. Ему, несмотря на усмешку, очевидно плохо – Кроули погонял его по траве немилосердно.
– И что сегодня, дорогая подруга?
– Сегодня – спасибо за Леонга.
– О, ну да, еще бы… Помог?
– Да, очень. И у разговора этого возникло неожиданное продолжение. Опиум, Ричард.
– А, ты наконец-то решила вложить деньги во что-то местное. Пошли под дерево, там прохладно… Но знаешь, ты здорово опоздала. Это раньше было просто. А сейчас тебе придется ждать года три, пока не освободится пай.
– Ричард, дорогой, не так быстро. Пай – это что?
– Ага. Держатели паев – это синдикат крупных торговцев, как бы выигравших аукцион на продажи того опиума, который тут, на Ферме, производится. Объем продаж, как ты понимаешь, ограничен, его делят на паи, и вот один, допустим, пай твой. Ты платишь матушке-Британии 135 тысяч долларов в месяц в течение 3 лет. И это все, что ее касается. А ты получаешь за это право продавать свою квоту опиума. Еще ты снимаешь на Ферме офис за 900 проливных долларов в месяц. И – предполагается – ты держишь достаточное число магазинов. Которых у тебя, как я понимаю, нет. Но можно покупать их, строить или сдавать товар на консигнацию. Дело того стоит.
– Налоги?
– У нас здесь свободные порты – какие налоги?
– Даже так? А мой выигрыш?
– О! Неплохой. Если очень грубо, то фактически ты покупаешь сырье, которое британцы поставляют из Индии. Перерабатываешь его на Ферме. А конечная цена здесь в два-три раза больше сырого продукта. Даже не сомневайся, что это была бы хорошая инвестиция. Если бы не некоторые осложняющие обстоятельства.
– О них чуть позже. Кто сегодня эти самые владельцы паев?
– Ха, те же, кто и вчера. Это уже вроде одной большой семьи, мы тут все женимся на дочерях друг друга…
– Мы?
– Ну, если вспомнить, то один пай у меня точно есть. Или два. А так – Чеа Чэнь Еок, построивший башню Виктории с часами в конце Эспланады, был суперинтендантом опиумной фермы. Был в этой компании Лим Кек Чуан, его сын Лим Су Чи, еще много Лимов. Кху, конечно – как же без Кху? Тот же Чеонг Фатт Цзе, который хотел купить пароходство.
– Так, то есть вся ваша Нортхэм-роуд. А вот теперь осложняющие обстоятельства.
– Да, видишь ли, – тут Сун в первый раз оставил свой легкий тон. – Тот, кто получает пай, должен – по контракту – принимать меры против контрабанды и против нелегальных продаж. Что и без контракта понятно – это в наших же интересах. Но сейчас что-то очень уж много стало контрабанды. Это уже серьезно. По нашей инициативе создан специальный департамент полиции, называется «превентивный сервис». Но что-то он пока слаб. Вот так. Ну, а пока ты дождешься своей очереди на пай – или перекупишь его у кого-то на аукционе, – опиум, как я слышал, ограничат в продажах еще раз, и доходы могут упасть. В общем, я бы не советовал, знаешь ли…
Так, второй раз уже всплывает этот превентивный департамент. Я серьезно задумалась, одновременно внимательно выслушивая поток ценной информации, легко извергавшейся из умной головы Суна.
И я уже знала, кто станет следующим – возможно, последним – человеком, к которому мне следует идти. А то уже и этого не надо.
– Ну, что, Амалия, хватит тебе материала для твоей статьи?
Я покраснела, с упреком глядя на Суна.
– Ты пиши ее скорее, потому что люди Леонга могут и устать тебя охранять так, как сейчас – на почтительном отдалении. И потом, они тоже не всесильны, знаешь ли.
Я раскрыла рот, а Сун невинно устремил близорукий взгляд к небу.
…Последние абзацы очерка про опиум я сочиняла, сожалея, что люди типа Суна не пишут сами. Да и доктор Ху мог бы отлично выполнить эту задачу – ведь все, что я сейчас складывала во фразы, было всего лишь письменной версией его лекции. Удивительно, сколько знаний в этом мире пропадает впустую, не ложась на бумагу.
Итак:
«Долгожданные меры по ограничению опиумокурения можно отсчитывать от недавней конференции в Бангкоке, которая предложила начать дело с составления списка опиумоманов. С тем, чтобы через 5–6 лет список этот закрыть и отсечь этим несчастное поколение от потомков.
Пока что расхождение в статистике числа курильщиков по Стрейтс-Сеттльментс огромно – от 40 тысяч человек официально до 150 тысяч по неформальным оценкам. Видимо, известная часть этих людей согласится попасть в список, что даст им право покупать опиум по нынешним ценам: пять тахилей за 12,5 доллара».
