И поскорее, пока я еще жива. И Элистер жив и даже звонил мне сообщить об этом вечером, перед сном, и еще утром.
И вот теперь я сидела за своим столом, глядя в одну точку. И размышляла о том, что настоящая, опытная, матерая шпионка сейчас взяла бы лист бумаги, нарисовала бы на нем всех участников дела и соединила бы их загадочными линиями.
Но пока что я тупо смотрела на чистый лист, не имея понятия, что с ним делать.
А снизу, из пахнущей вчерашним сигаретным дымом залы, доносились голоса. И очень не сразу я узнала их и не сразу вышла бесшумно, босыми ногами, в коридор, стала на четвереньки и опустила голову в отверстие, через которое вниз шла лестница.
И увидела…
Элистера и Магду, замерших в объятиях. Выломать голыми руками тяжелую полированную деревяшку, к которой я сейчас прижималась пылающим лбом. Шарахнуть ею по глупой башке Магды так, чтобы ее идиотские, мерзкие кудряшки окрасились кровью. Пусть эта кровь зальет все проклятое кабаре, пусть…
Но я теперь была уже другим человеком – Амалией де Соза, которая вела расследование загадочной серии убийств. И эта Амалия де Соза смогла сделать глубокий вдох, замереть и дождаться прозвучавшего снизу, басом:
– Ну, вот и все, красивый мальчик. Я так и знала, что это ты. В синема непременно сказали бы – мерзким трагическим голосом: я тебя отпускаю. В Калькутте с тобой было хорошо. Но поскольку я гожусь тебе разве что в любимые тетушки… И поскольку тут у тебя все очень, очень серьезно… Ведь серьезно, да?
Я затаила дыхание – и дождалась своей награды за выдержку.
– Да, Магда, – тихо прозвучал голос Элистера. – Настолько серьезно, что я не знаю, что мне делать. Все вместе – вообще выглядит невозможно.
– А вот когда все невозможно, то как раз и получается лучше всего. Ладно, подожди ее здесь, ей пора бы уже быть. Если что – телефон вон там, у кассы. А я сейчас возьму кое-какое лекарство для одного человека и тихо сгину… В том числе из твоей жизни.
Чуть не ползком пробралась я к себе за стол, улыбаясь обольстительной (видимо) улыбкой.
В Калькутте? Магда жила – или бывала – в Калькутте?
Ну да, ведь еще год назад она работала не здесь, а…
Оркестранткой на лайнере, ходившем в Рангун и – конечно, в Калькутту. И обратно.
А потом Тони стало хуже, и Магда начала искать себе место на твердой земле.
Загадка странного поведения Магды решена. Прочие загадки остались, но… «Настолько серьезно, что я даже не знаю, что мне делать»?
Мир так прекрасен.
Я начала тихо напевать любимую Магдой «Звездную пыль»: «но-это-было-давно». Снизу неясно слышался голос Элистера, видимо, беседовавшего по телефону с Мартиной насчет меня.
Так, нельзя допустить, чтобы он сейчас ушел. Я взглянула в окно, на улицу, увидела, что мои филиппинцы уже заняли позицию, надела туфли, на цыпочках пробежалась по коридору и начала эффектно, раскачивая бедрами, спускаться с лестницы.
– Элистер, – сказала я. – Как насчет того, чтобы оказаться на ровном и голом месте, где любой, кто захочет к нам подобраться, будет как на ладони? Пусть эти убийцы отдохнут сегодня.
Он молчал и смотрел на меня снизу вверх, в его глазах можно было утонуть.
– Мы сейчас возьмем для этого такси, которое нас подождет. А поедем мы на пляж. Там даже можно будет решить, что делать дальше. Ага?
– Бесспорно «ага».
… И уже на дороге с пляжа, в черном авто под покосившимся клеенчатым навесом, я дождалась:
– Амалия, я сегодня уже видел где-то этого типа. Двух типов, чтобы быть точным.
– Белые рубашки с коротким рукавом, – напряженно отозвалась я, матерая шпионка, сквозь старательно сжатые губы. – На вид – филиппинцы.
– В жизни не видел филиппинцев. Но вряд ли у них на лбу, между бровей, красные бинди. Это индийцы. Тамилы, если быть точнее. Они пили что-то в тенечке, когда мы садились после пляжа в такси. И вот я вижу их снова, едут сзади нас. Так, минуточку… а филиппинцы – это такие, как бы… У них что, мотоцикл?
– Да, – так же жестко сказала я. – Это все неприятно. Ладно, мы уже подъезжаем к отелю.
Подъезжала к отелю я, однако, в полной растерянности. Не потому, что за нами увязались, вдобавок к моим филиппинцам, еще какие-то индийцы – тут Элистер явно ошибся. А потому что ярдов за пятьсот до него выяснилось, что не у одной меня, оказалось, были планы избавиться от напарника.
– Завтра мы с Корки сажаем вас на поезд, идущий в Сиам, – голосом, не терпящим возражений, сообщил мне Элистер, нащупывая в кармане кошелек. – Деньги есть, у Корки нашлась лишняя пара рупий. Сами мы вдвоем сразу же после этого едем в Алор-Стар. Проводим там не больше одной ночи. Ну, две. Спим по очереди. Учтите, мы сможем это сделать, только если будем знать, что вы в безопасности. Через четыре дня встречаемся в вашей столице, в Сингапуре. Вы нас представляете коллегам оттуда. Держим связь через «Раффлз» – это единственный отель, который я там знаю.
И дальше смотрим по ситуации. Вопрос в том, что мы привезем из Алор-Стара. Можно ли с этим пойти в сингапурский спецотдел полиции. У Корки, впрочем, есть какие-то записи. Он утверждает, что за всеми нами следили и следят люди местной полиции. Не знаю, что об этом сказать, но у Корки есть такая тетрадочка, куда он все записывает… И всем этой тетрадочкой грозит и скандалит со всеми. В общем, все вместе может оказаться интересным. А так – вы правы, из этой ловушки надо вырваться. Черт, Амалия, эти люди и в самом деле за нами следят. Вот один индиец из тех двух… Я как-то уже сжился с китайскими пуллерами, от них хотя бы знаешь, чего ожидать…
Индийцы, следящие за нами?
Наемный «форд», сделав широкий полукруг, высадил нас перед колоннами «Раннимеда», по великолепию – второго в городе после «Истерн энд Ориентл». Белой каменной громады с несколько мрачными башнями по углам.
Был уже ранний вечер, мы оказались в толпе счастливых – понятно, в основном белых – людей. Уилсон Пери, менеджер, конечно, давно увидел меня и мгновенно понял, что мне не место в этой толпе. Но если в расположенный неподалеку эпицентр реальной власти в городе, «Пенанг клуб», меня не пустили бы на порог (там место строго для белых), то здесь все-таки отель. В лобби его, среди кресел и пальм, могли зайти и евразийцы, и китайцы (желательно – в европейских костюмах). А я вдобавок была с англичанином, и максимум, что в этой ситуации мне грозило – лично Пери отзовет в сторону Элистера и объяснит уклончиво, что ситуация может поставить его в сложное положение перед английскими коллегами.
Так что мы спокойно уселись в кресла и начали рассматривать сквозь стекло то, что происходило перед отелем.
– Так, Амалия – где ваши филиппинцы?
– Не вижу… А, вон они – у торговцев едой напротив, к нам спиной.
– Вижу. А вот один из моих индийцев, он уже во дворе, говорит с шоферами авто. Как бы убивает время вместе с ними. Курит. Он, никаких сомнений.
