Мы не стали, в духоте комнаты, вытирать друг друга, улегшись на простыни мокрыми. И я была абсолютно счастлива, что как-то неожиданно оказалась на коленях, спиной к Элистеру, что его руки мягко поднимают мои бедра повыше – и я замираю в ожидании. Пусть он рассматривает меня сзади, покрытую каплями воды, пусть видит все те места, которые я никогда сама не увижу. Главное – мое лицо, его не видит сейчас никто на свете, оно совсем мое, и это просто роскошь. И пусть этот мужчина делает что хочет – спешит или не спешит, это уже просто неважно. Пусть все будет очень быстро, пусть это будет его праздник, а не мой – только бы, наконец…
Потом… как-то выяснилось, что на улице все это время хрипло звучало радио (марши и голос диктора на китайском) и что стены комнаты недавно побелены, на них приклеены вырезки из китайских журналов и почему-то реклама «тигрового бальзама» братьев Ау из Сингапура. А вокруг «шанхайского сосуда» темнеют лужи воды и много отпечатков четырех босых ног.
– Четыре лапы, – сказал Элистер, устраиваясь поудобнее у меня за спиной.
– Читать мысли – отличное качество для молодого шпиона. А теперь скажите мне, Элистер – откуда у вас револьвер?
– Всем было рекомендовано вооружиться, как только этих двух бедняг убили… Но, как видите, я еле успел нажать курок…
– Да-да-да. Итак, мы разобрались с содержимым одного из ваших карманов. А вот что касается второго кармана, то любопытства ради – давно ли вы носили в нем вот этот посыпанный тальком резиновый предмет, который вам сегодня оказался так кстати? Может быть, он у вас всегда с собой, поскольку в жизни мужчины всякое может случиться?
– С собой не всегда, а лишь с нашей второй встречи, – серьезно ответил Элистер; я повернулась, взглянула в его спокойные глаза, устремленные в потолок, и поняла, что он говорит правду. – Просто я посмотрел тогда на вас и понял, что это произойдет.
Со второй встречи… Еще час назад я была твердо уверена, что мы – просто друзья и ничего иного не будет.
Я прикоснулась к его груди (на которой не было никаких кустиков волос). Прошлась по ней пальцами туда-сюда. Подумала, что лучшая часть его тела – задняя, с потрясающими ямочками в самых нужных местах. В них так удобно вцепиться когтями и…
Устроилась головой на его животе и произнесла мечтательным голосом:
– С револьвером в одном кармане и презервативом в другом субинспектор Макларен идет по жизни, полной опасностей и приключений. Тщетно пытаются коварные убийцы уничтожить его самыми зверскими способами. Они лишь распаляют кровь прирожденного искателя приключений, и тогда темнокожие авантюристки не могут устоять против пламени, пылающего в его глазах. Кто это написал? Дос Пассос? Эшенден? Нет, Элистер, это мои слова, вот до какого поэтического состояния довело меня прикосновение к вашему горячему и пахнущему мылом «Мэй» телу. Нам, кстати, нужно срочно продолжить уроки португальского: английский лишен этой тонкости, этой очаровательной разницы между «вы» и «ты». Скажи «tu». И расскажи, что ты там видишь, на потолке.
– Tu… На потолке? – задумчиво отвечал он. – О, если хотите знать, я думал о какой-то ерунде. А, да нет же – о поезде с маленькими вагончиками. Том, который идет из Калькутты в горы, в Дарджилинг. Я представлял… ну, как мы с вами едем туда, вырвавшись из этого громадного ужаса – Калькутты, ползем, никуда не спеша, по бокам гор. А к поездам в Индии, на станциях, всегда подвозят тачки на толстых каучуковых колесах. Там стоят этакие сверкающие кастрюли, укрытые тканью или марлей, в центре самая большая – в ней дымится рис, цвета слоновой кости. И подают еду через окна.
– Враги лишили нас обеда, – задумчиво заметила я. – Они за это ответят.
– А еще, Амалия, в Индии на вокзалах, прямо на перроне – всегда книжные магазины или хотя бы прилавки. До сих пор помню шкаф, старого дерева, с книгами, на какой-то крошечной станции, на шкафу написано – A. H. Wheeler of Allahabad. Шкаф заперт, но рядом ждал индиец с ключом. А я тогда поленился выйти и взглянуть на содержимое. А вдруг там была такая книга, что…
– И вот мы едем в маленьком вагончике – куда?
– В Дарджилинг, я же сказал: там на склонах растут немыслимой высоты сосны с несколькими кронами. На горизонте белеет Эверест, самая высокая гора в мире. Вдруг видишь, что вагончики едут по улице, оказываются под навесами между двух рядов лавок, слышишь запах чая из окон, а вот толпа людей в тюрбанах. Это значит – мы уже приехали. Домики на холмах, маленькие уличные храмы, увенчанные куполами, как белый зефир. Вдруг между домами ступени, ведущие с тротуара куда-то вниз, по склону, это улицы – узкие такие щели между домами. У меня в этом городе живут родители, выращивают чай. Они даже создавали там клуб чайных плантаторов Дарджилинга. Мое счастье кончилось.
– Элистер, вы хотите познакомить меня с вашими родителями и сказать им: вот моя подруга с бледно-кофейной кожей, которой я спас жизнь… Нет, нет, давайте даже не будем начинать этот разговор. Срочно везите меня дальше.
– В Агру, в Дели, в Джайпур. Но на обратном пути – все равно в Дарджилинг.
– И всю дорогу мы будем болтать и учить португальский. Скажите мне: nao vas embora.
– Нау ваш эмбора?
– Отлично. Это значит – не уходи. Как приятно это слышать.
– Кстати, Амалия, насчет «уходи». Мне вообще-то кажется, что совсем отобрать у меня одежду – это не входило в ваши намерения. А, вон она, валяется в углу. Тут она и останется, как я вижу. Как мне лучше всего входить в «Раннимед» – под соусом или без? А поскольку явно лучше – без, то не отобрать ли у хозяина полотенце, чтобы явиться в отель в набедренной повязке? Хотя можно еще – в фартуке.
– Ха, – сказала я. – Я же и забыла… Сколько у них там, за окном, прошло времени? Наверное, уже все готово. Я сейчас…
– Стоп, Амалия, но вам-то есть что надеть, куда это вы…
– О, meu Deus. Да, как ни печально, но придется одеваться… Как аккуратно вы бросили мою блузку в другой угол – ни обещанного соуса, ни даже лишней пыли на ней, ну, совсем чуть-чуть…
Внизу меня поджидала сдача и готовый комплект мужской одежды соответствующего, немаленького размера.
А поскольку нельзя ждать от китайца, чтобы он заочно купил европейский костюм нормального качества, который прилично бы сидел, то я дала хозяину инструкцию совсем иного рода. Тем более что только индийцы в этом городе могли бы сравниться с Элистером по росту.
Облачившись в свободные штаны, рубашку до колен, жилетку и даже нечто вроде скрученного полотенца на шею, Элистер в очередной раз на моих глазах проделал этот трюк – начал выглядеть в подобном наряде совершенно естественно. Оценил качество костюма он достаточно высоко и полез за своими деньгами, чтобы отдать их мне. Количество денег, как я заметила, его не очень радовало.
Мой возлюбленный, значит, уже думал о том, как уехать от меня в Алор-Стар.
– Так, и мы возвращаемся в тот мир, где убивают, – мрачно констатировала я. – Эли-стер, а дело вообще-то серьезно. И мы оба это понимаем. Если мы будем и дальше делать все то же, что делали, то нас рано или поздно просто убьют. Значит: или бежать, или… Проблема в том, что мы не знаем даже, сколько их, а вот они про нас все знают.
