Смотришь на него – и самому страшно делается.
– Саша, у тебя все в порядке? – не выдержала и спросила Екатерина.
– Не волнуйся. Много работы. Скоро решу все проблемы, и поедем отдыхать.
«Дай-то Бог. Доживем ли?» – с сомнением вглядывалась Екатерина в обострившееся лицо мужа. Ответ ее не удовлетворил.
«Похоже, что Сашка все же что-то скрывает».
Максимов действительно переживал, чувствуя, что принятое решение круто изменит его жизнь.
«Уедем отдыхать! Легко сказать. Можно угодить на заслуженный отдых в места отдаленные лет этак на пять. Да вряд ли! На любом семинаре по менеджменту меня разнесли бы в пух и прах. Слишком большие риски! Эх, от себя не убежишь. В каком смысле? Угрызения совести замучают? От них в любом случае не избавишься. Откажешься – будешь жалеть, что упустил свой шанс. Пойдешь дальше – неприятно. Да и непредсказуемо, чем дело обернется. Все же это банальная кража, что бы я ни говорил».
Эти размышления уже ничего не могли изменить.
Маршрут был определен, и Максимов спорил сам с собой не о направлении движения, а скорее о том, высадят его из поезда или все же удастся доехать до далекой и пока совсем не привлекательной станции.
«А что, собственно, я теряю, если даже эта афера с комнатой-сейфом раскроется? Поругаюсь с Рюминым? Да пошел он! В любом случае больше с ним работать я не собираюсь. Вызову негативную реакцию Крюкова? Но он постарается молчать. В тряпочку! У самого рыльце в пушку – деньги ведь он украл. Даже в случае провала шума много не будет. Постараются дело замять».
Все выглядело логично. Сомнения морального свойства отходили на второй план и улетучивались по мере приближения дня «Х».
Продолжал доставать Крюков. С присущей ему неугомонностью он уже два раза спрашивал, когда Максимов ответит на его предложение и вообще как он видит перспективы их дальнейшего сотрудничества. Приглашая к себе в офис, как правило, после сытного обеда с нужными людьми, Крюков часами терзал Максимова своими рассуждениями о неотложных мерах, сомнительной позиции Рюмина, ситуации в стране и в многострадальной компании «Интер-Полюс».
Максимов, перегруженный работой, не успевал пообедать, приезжал на эти выматывающие беседы голодным и злым, но вынужден был выслушивать многословные проповеди.
Проявляя народность и в некотором смысле пристрастие к модной соборности, а также похвальный патриотизм, Крюков обращал внимание даже на народные приметы.
– Александр Михайлович, конец июня – благоприятный для наших планов период. Заканчивается поздний сев гречихи и ярового хлеба. В эти дни устраивали пир для работников, которые унавоживали поля и говорили им: «Навоз густ, и амбар не пуст!» Правильно. Или вот еще: «Молились Модесту на случай падежа скота. Вздует Пеструху, отъевшуюся на хлебном поле, и уж после скотину не поднять...» М-да, это не очень понятно...
«Зато с навозом у тебя все в порядке, гречкосей ты наш! – хотелось крикнуть Максимову. – Как я к твоим идеям отношусь? Как колобок – и от бабушки ушел, и от дедушки ушел, и от тебя, Крючок сиволапый, уйду».
Какое ему дело до местечковых забот Крюкова! Пусть сам разгребает свои авгиевы конюшни.
«Хотя нет, это я зря. Таким предложением, как мне сделал Крюков, не бросаются. Будем считать союз с ним резервным вариантом», – решил Максимов и в конечном итоге дал согласие.
События развивались вполне предсказуемо.
Правда, настораживало молчание Рюмина. На фоне всеобщего ажиотажа его пассивность выглядела странной.
Он словно затаился и ждал.
* * *
– И всего дел-то! – удивился Троянов. – Я думал, нужна серьезная помощь. А для правильных пацанов это детские шутки.
Максимов попросил организовать наблюдение за Рюминым и Крюковым, чтобы они не возникли в комнате-сейфе в самый неподходящий момент. Крюков был в курсе существования этого объекта, но не появлялся там ни разу после ареста Дронова. Рюмин вообще ничего об этом не знал и постоянно требовал от Максимова выяснить все, что касается ее существования.
Однако Максимов счел необходимым перестраховаться.
Троянов обещал договориться со своими бывшими сослуживцами, работающими в частном охранном агентстве, что они аккуратно проследят за Крюковым и Рюминым накануне и непосредственно во время проведения операции.
Кроме того, была решено понаблюдать за входом в здание и изучить обстановку на прилегающих улицах. А вдруг правоохранительные органы или конкуренты уже прознали о хранилище и встретят кладоискателей с распростертыми объятиями.
– Я пойду в комнату один. Задержусь, если все будет в порядке, не более получаса. Ты ждешь меня в машине, вот здесь, – показал на карту Максимов. – Страхуешь и, если опасность, выдаешь мне условный звонок. Скажем, видишь за мной наблюдение или непонятные люди появились. Тут же предупреждаешь, но ко мне подходишь только в крайнем случае. Вдруг нападение. А так – мы вроде не знакомы.
– В случае нападения можно и не успеть. Если работают профессионалы, они в считанные секунды «упакуют». Я уже не говорю про снайпера.
– Откуда там снайпер? – возразил Максимов. – Если меня хотят устранить, зачем там ждать? Есть масса других более удобных мест, где я появляюсь в одно и то же время.
– Может, все же посоветуемся со специалистами? – засомневался Троянов. – У меня в основном боевой опыт. Ребята из охранной фирмы занимаются главным образом наблюдением и физической охраной. В спецоперациях опыт у них не очень. Можем упустить важные детали.
– Давай лучше сами все продумаем. Чего ты нагнетаешь! Профессионалы обязательно с кем-то связаны. Мы их лично не знаем. Лишний риск. По-моему, тут все просто. Главное, чтобы на месте операции было спокойно, как на кладбище. И важно исключить нежелательные совпадения. Какие еще могут быть неожиданности?
– Может, ты и прав. Когда усложняешь, всегда хуже получается. Портфели или мешки тебе понадобятся?
– Для чего, для денег? – с улыбкой спросил Максимов.
– Ну мало ли.
– Я сделаю только безналичные переводы на банковские счета. Никакой наличности, драгоценностей, слитков золота не предусматривается.
– А документы?
– Никаких документов живьем. В крайнем случае диски или флэшка. Мы, Петр, живем в век информационных технологий.
– Это я заметил. Не пальцем деланный. Ты уверен, что сюрпризы исключены? У меня же нет всей информации, – нахмурился Троянов.
– Я тоже не все знаю, – признался Максимов.
* * *
Только утром стало известно, что Крюков назначил совещание с высшим менеджментом компании на 11 часов, а двумя часами позже, ровно в 13, Максимов планировал проникнуть в комнату-сейф. Он не был суеверным, и цифра 13 его не пугала, однако неожиданное известие было плохим предзнаменованием и могло нарушить весь ход операции.
