Перед приездом в Москву Екатерину глодало беспокойство – в отношениях появилась пустота и даже отчужденность. Это пугало, и она с присущей ей энергией решила разобраться, в чем дело. Посидев над книгами по психологии семейных отношений и дополнив свое образование откровенными разговорами с подругами, у которых любовные лодки, как правило, уже дали капитальную течь или пошли на дно, она взялась за дело. И кажется, нашла неплохой способ – нужно рассказать свои сомнения Максимову на примере какой-либо другой семьи, лучше знакомой. Однако перевести стрелки оказалось сложно психологически. Приписать свое состояние реальным и легко представляемым людям – все равно что отдать им часть своего мира. И Катя упростила ситуацию. Вечером после чая она поведала Максимову о проблемах в семье своей вымышленной знакомой Виктории.
– Не помню Виктории, – тут же заподозрил неладное Максимов.
– Ну, высокая такая, эффектная. Работает юристом в банке.
– В каком банке?
– «Барклайз», – наугад сказала Екатерина.
– Нужно будет с ней встретиться. «Барклайз» финансирует интересный проект по добыче урана в Намибии, – проявил живейший интерес Максимов.
«Кажется, влипла», – подумала Екатерина. И тут же перешла в контратаку:
– А говоришь, не помнишь! Ты еще за ней ухаживал.
Максимов из осторожности решил, что об урановом проекте лучше выяснить у нейтрального источника, к которому Екатерина ревновать не будет.
– Ну и что? – все же спросил Максимов, не уточняя, что его, собственно, интересует.
– У нее с мужем проблемы.
– Так она замужем? – не выдержал Максимов и осекся, заметив откровенно возмущенный взгляд Екатерины.
«Чего она так волнуется?»
– Замужем, – с ударением сказала Екатерина, – пока еще замужем. Так вот, у нее с мужем проблемы! – И с упоением стала рассказывать свою собственную историю, в которой Максимов играл роль незадачливого мужа Виктории.
– Обычная, я бы даже сказал – банальная ситуация, – небрежно бросил Максимов. – Им не хватает партнерских отношений. Супругов связывает только постель, а это ненадежно. Всегда может найтись женщина красивее твоей Виктории. Может, даже не красивее, но привлекательнее, соблазнительнее. Мужчины любят разнообразие. Не все, конечно, но любят, многие этим грешат.
– Ты себя имеешь в виду? – возмутилась Екатерина.
Однако, уняв вновь вспыхнувшие подозрения и успокоившись, она пришла к выводу, что нужно укреплять отношения – больше говорить с Максимовым о его профессиональных заботах, добиться того, чтобы он воспринимал ее не только как объект плотских желаний, но и партнера в его делах. А может, и замутить совместный бизнес. Это было бы вообще замечательно.
Переезд в Москву сорвал эти многообещающие планы. Екатерина потеряла себя, замкнулась, впала в депрессию. «Нечего удивляться, что мы в кризисе! К этому уже шло, а я ничего не сделала. Вернее, сделала, но все наоборот, идиотка!»
– Выпей хотя бы кофе, – предложила Екатерина.
– В следующий раз, – успел ответить Максимов, выбегая из квартиры.
Он, как всегда, спешил.
* * *
– Какие ко мне претензии? – возмутился Саблин, ознакомившись с уведомлением о предстоящем увольнении.
Он нависал над столом Максимова и надвигался на него своей мощной фигурой, как внезапно возникший из темноты айсберг на «Титаник».
– Я не утверждаю, что персонально вы плохо работали, но результаты негативные. Поставки продукции нарушены. Вы как главный логистик также несете за это ответственность. Компания терпит огромные убытки.
– При чем здесь я? Склады арестованы из-за налоговых претензий. К этому логистическая служба не имеет никакого отношения.
– Выдвинуты обвинения в подкупе таможенников. Вы непосредственно занимались поставками и разделяете ответственность за отношения с таможней.
– Я никого не подкупал, никаких обвинений мне лично не предъявлено. За что же меня увольняют?
«Действительно – за что? Рюмин настаивает, но как это объяснишь?»
– Давайте не будем горячиться. Никаких формулировок, которые можно было бы трактовать как предъявление претензий, в приказе об увольнении не будет. Основная причина – реорганизация компании. Если вы будете требовать решения вопроса в судебном порядке, нам, конечно, придется вместо реорганизации указать сокращение штатов и принять соответствующие меры. Но это лишние хлопоты и потеря времени. Зачем, спрашивается? Компания заплатит вам солидное выходное пособие, даст прекрасные рекомендации. Вы в выигрыше – получаете приличные деньги и легко найдете работу, с вашим-то опытом и дефицитом кадров на рынке.
Максимов чувствовал себя все более неудобно. Он прекрасно понимал, что Саблин ко всей этой истории никакого отношения не имеет. Человек он порядочный, но ведь кто-то должен нести ответственность за случившееся. Рюмин наверняка воспользуется увольнением Саблина, чтобы свалить на него обвинения в подкупе таможенников, если это не удастся урегулировать со следователями по-тихому.
Саблина аргументация Максимова не убеждала. Он вроде и не приближался к сидящему за столом генеральному директору. Приближаться, строго говоря, было уже некуда – если только на стол взобраться, но ощущение физического дискомфорта и тревоги у Максимова продолжало нарастать.
«Как бы еще в ухо не получить, – с беспокойством подумал Максимов, – это реально похоронит мою репутацию. Все будут говорить: “А, это тот самый парень, которому рожу начистили”».
Оттолкнувшись от кресла, Максимов резко встал.
Стало еще хуже. Теперь он оказался совсем вплотную к покрасневшему от возмущения Саблину.
К счастью, пронзительно зазвонил один из мобильных телефонов.
– Слушаю, Валентин Борисович. Разбираемся. Вот господин Саблин недоволен предложением об увольнении. Сильно недоволен. Разговариваем. Вам трубку передать – не желаете побеседовать? Ясно, не желаете. Хорошо, я перезвоню попозже.
Саблин с ненавистью посмотрел на замолкший телефон: «Сговорились, консультанты с большой дороги!»
* * *
В приемной Саблин узрел ожидающего вызова нового начальника службы безопасности Горяева, что подкрепило его наихудшие опасения.
«Ничего, суки, еще посмотрим, чья возьмет», – подумал он, метнувшись в открытую дверь огромной раненой птицей.
– Рад приветствовать, Александр Михайлович! – бодро поздоровался Горяев. – Встретил в предбаннике Саблина. Ну очень грозный. Так на меня посмотрел!
– У вас ко мне конкретные вопросы? – поинтересовался Максимов. Он видел в Горяеве ставленника Рюмина, а значит, от него можно было ожидать любых подлянок. Вообще ситуация в компании становилась откровенно гадостной.
«Думают, что я в рюминской команде, а мне не менее противно, чем всем остальным», – мысленно оправдывался Максимов, обращаясь к Саблину. С человеческой точки зрения он был ему ближе, чем Рюмин и этот улыбающийся наймит Горяев.
