У некоторых сталкеров в комплекте было наручное радио, внешне неотличимое от простых китайских часов, покупаемых в Муданьцзяне за полтос деревянных. Оно (иначе китайские часы назвать было невозможно) было способно ловить переговоры по рациям на небольшом удалении от объекта. Аспирин такой гебешной шняги не любил.
Раз на улице после дождя сыро, сталкер решил напялить резиновые сапоги вместо привычных армейских ботинок на шнуровке. В сапогах шлепать не комильфо, однако не ботинками же месить дерьмо в болотах. Главное, бродить в сапогах по болотам и сопкам можно, а вот бегать весьма неудобно. Бегать же в зоне приходится часто, вернее, драпать, спасать свой зад. Аспирин покачал головой. «Вот непруха, – подумал он. – Дождь этот. Словно все к одному!»
Вздохнув, сталкер привычно проверил в кармане спецовки швейцарский нож, разложил в удобном порядке рожки для автомата (позже они нацепятся на спецовку, чтобы были под рукой), проверил пару эргэдэшек в подсумке, противогаз на плече, флягу с водой на ременном поясе. Все было на месте. Сам сталкер облачился в цифровой камуфляж (штаны и куртка с жилетом-спецовкой поверх), руки в кожаных перчатках-беспальцовках, на башке – бандана замызганного, когда-то черного цвета. Бандана, как почти все походное имущество Аспирина, годилась для выполнения разнообразных функций. В частности, играла роль платка, полотенца, бинта для быстрой перевязки ран и мягкой шины для переломов и растяжений. Кроме того, на ней можно было сидеть.
Поверх банданы широкий лоб Аспирина украшали темные пластиковые очки. От вспышек света и некоторых аномалий это было незаменимое средство, хотя примитивное. У вояк в разработке имелись специальные очки-приборы, очень плотные и гарантирующие серьезную защиту. Но в них, по мнению Сани, ни хера было не видать, особенно в сумерках и при плохой погоде. Посему его величество Аспирин предпочитал дешевый вьетнамский пластик для пляжников, а не научные разработки Министерства обороны.
Как только Аспирин нацепил очки, входная дверь скрипнула, и на пороге появился сталкер Орех, промокший с головы до ног, как мартышка-летун после течки.
– Не, мля, чё за непруха? – многомудро заявил он. – Собрался с утра прогуляться, и на тебе – дождяра. А как воротился, так перестал. Вот сучья напасть, хоть зонтик бери! Шутит Зона, как всегда, в тему.
– А вот не хрен в Зону шастать, когда заказ на другое лицо оформлен, – брякнул из-за стойки Почтовый.
– Да ты чё? – притухнув, возмутился Орех. – Не гони, а? Я два дня как собирался уже. Задолго до твоих «туристаф». Мне чужого не надо. Пацаны знают!
– Ладно, расслабься. Иди сюда, чайку, что ли, глотни, – сменил гнев на милость Почтовый, – растаскалось тут бродяг болотных…
Орех был не первым, кто отправился в Зону по ночи, надеясь по одним им ведомым причинам перехватить, если что, группу Аспирина. Разве что прочие ушли в дождевиках, а туповатый Орех поперся в дождик, как на прогулку.
Аспирин сплюнул. Если ливень, почти неслышный за оконными стеклопакетами, еще идет, придется и ему дождевик надевать. С дождевиком карманы не под рукой. Неудобно. Ёлки, почему надо идти именно сегодня? Подождали бы пару дней, посидели в тепле. А там, глядишь, одумались бы туристы, наслушавшись местных баек.
Тут, однако, Аспирин задумался. А в натуре? Почему надо идти именно сейчас? Бессонница после слов Рыжняка ему покоя не дает? Добродушные глазки прочих сталкеров, услышавших краем уха сумму сделки, затылок чешут? Или только идиотское нетерпение самих «туристаф»?
Скорее всего все вместе.
Рассказ Почтового, что в зоне Аспирин будет сегодня не один, совсем не радовал. Не хватало только с пацанами перестреляться из-за этих импортных балбесов. Тоже, что ли, из-за денег мозги растеряли, как Рыжий? Или в натуре скользкая дорожка прибыльнее?
Едва полный рюкзак затянул тесемки, а старый АКМ, надежный, как лом, принял в себя полный рожок, со второго этажа хотеля спустилась стайка «туристаф». По виду и поведению чувачки выглядели как группа перворазрядных клоунов. Глядя на них, хотелось только двух вещей – ржать, а потом рыдать.
Впрочем, Аспирину как раз было не до смеха.
Туристы настаивали на срочном выходе именно сегодня. Но, как ни смешно, зевая во все тридцать два зуба, туристы не понимали, зачем для выхода в рейд подниматься в такую рань. Мсье Рыжняк мог разбудить и попозже, ведь почти только легли, заслушавшись допоздна Янсена, излагавшего спутникам, надо полагать, подробности сделки.
Походу, только предводитель «туристаф» знал русский язык достаточно, чтобы на нем базарить, а не спрашивать цену газировки во Владивостоке. Прочие, слыша великий могучий из уст окружающих, лишь кивали и улыбались. Но Аспирин не улавливал звуков английской речи. На каком они вообще разговаривали? Европейцы же. Если не английский, то французский? Если не французский, то немецкий? А может, испанский, итальянский, португальский? Венгерский, в конце концов? Ни на что из перечисленных не походило. Впрочем, за «венгерский» Аспирин ручаться не мог. Кручинясь все сильнее, сталкер принялся осматривать будущих спутников.
Если вчерашний беглый взгляд говорил о спутниках как о проблеме, то теперь при тщательном осмотре все оказалось гораздо хуже – проблемище!
У каждого второго в рюкзаке за плечами лежала палатка, у каждого первого переносной стульчик. Нетрудно догадаться, что имелся и столик.
«Идиоты. На пикник собрались», – скалился Аспирин. Чувачки определенно не понимали, куда идут. Разве что герр Янсен. Тот выглядел очень серьезным и собранным для идиота. Даже немного суровым. Но суровый идиот – тоже идиот, так?
В руках у «туристаф» находилась разнообразная аппаратура. Рыжий запретил снимать лица сталкеров и свое заведение, ибо каждый сталкер заочно опасался уголовного преследования. Но Аспирин понимал, что на улице туристам дай только волю – будут фотографировать и снимать все подряд. Еще в первые годы существования зоны Разлома в конституции окружающих ее стран были внесены особые статьи «за сталкерство», подразумевавшие немалые сроки в колониях. Аспирина передернуло при мысли о том, что его рожа будет запечатлена на двенадцать мыльниц и видеокамер.
Подконтрольная группа включала семь мужчин и пять женщин. Женщин вообще не рекомендовалось таскать за периметр, но делать разницу между «гостями» Аспирин не спешил. Трое мужчин-иностранцев вполне походили на женщин: носили длинные волосы, разве что в косы не заплетали, и вид имели ухоженный, лощеный, почти блестящий от безделья и чистоты. Гомики, одно слово. Конечно, каждый сходит с ума как хочет, его дело, Аспирин не имел каких-то фундаментальных претензий к лицам подобной ориентации, но один факт его сильно настораживал: чувачки явно собирались в зоне ночевать. К пикнику добавлялся кемпинг, а уж он в планы Аспирина не входил никак. Оставалось только эпитафию заказать или взять в прокат станковый пулемет, чтобы если сдохнуть, то музыкально.
– Нет, я на такое в натуре не подписывался, – буркнул Аспирин себе под нос и потопал до офиса Рыжняка, дабы высказать все, что думает про «туристаф» и саму «миссен инпосебл» в свете новых обстоятельств.
