Книга Чужой, страница 38. Автор книги Жюльетта Бенцони

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Чужой»

Cтраница 38

Мальчик прекрасно понимал, что все взгляды устремлены именно на него, но он не чувствовал ни стеснения, ни скованности.

Мадемуазель Леусуа не раз внушала ему, пока он жил в ее доме:

– Мнение других – тех, кто тебе безразличен, я имею в виду, – не имеет никакого значения. Важно жить в согласии с самим собой и с теми, кого любишь... и кто тебя любит.

Поэтому отношение и чувства разглядывающих его людей нисколько не заботили мальчика. Важна была ободряющая улыбка старенькой Анн-Мари – старушка сейчас занимала самое большое место в его сердце.

Как она и обещала, Анн-Мари действительно стала ему другом. И даже больше, чем другом! Благодаря ей незаконнорожденный сын Мари-Дус понял наконец, что такое бабушка. Оказалось, что это вовсе не высокомерная надзирательница, как мадам Вергор дю Шамбон, к которой мать имела как-то неосторожность его отвезти, а добрая, радушная, опытная и мудрая женщина с сердцем, полным всепонимающей любви. Рядом с таким человеком всегда тепло и уютно...

Как же чудесно постепенно, шаг за шагом вновь набирать силы, лежа в тени под ситцевым балдахином и вдыхая аромат яблочного варенья, которое тихо булькает на плите, или жарящихся пирогов, или груш, запеченных в слоеном тесте. Так, должно быть, пахнет в раю! Артур прожил у Анн-Мари самые волшебные дни в своей жизни.

В течение всей болезни рядом с мальчиком находилась и Элизабет. Она играла с ним в шахматы, рассказывала о своих друзьях, о своей семье и о Тринадцати Ветрах. Они вели долгие беседы возле камина, и Артур смотрел, как огонь пляшет на ее рыжих волосах. Все преграды рухнули, и мальчик привязался к сестре: так птица, потерявшаяся посреди бури, вдруг чудом находит тепло чужого гнезда. Очарование нежной горделивой девушки завораживающе действовало на Артура, и у него было лишь одно желание – не двигаться, не шевелиться, вечно оставаться рядом с ней.

Не забывал мальчика и большой дом в Тринадцати Ветрах. Взгромоздившись на самую спокойную лошадь из тремэновской конюшни, каждый день приезжал Джереми Брент. Он привозил книги, и они читали их вслух, а затем оживленно обсуждали за чашкой чая и бесчисленного количества тартинок с маслом. Почти каждый раз Брента сопровождал Адам, сидя позади него на крупе лошади.

Во время первого визита подрастающий ученый решил сразу же разрядить атмосферу, направился прямо к кровати больного и заявил:

– Я пришел просить у тебя прощения за то, что убежал из дома, когда ты приехал. Получается, я тебя оскорбил, а ты этого совсем не заслуживаешь. И ты в ответ на это спас мне жизнь, не дал утонуть. Теперь я спрашиваю, хочешь ли ты после всего, что я тебе сделал, быть моим братом. Если не хочешь, я все прекрасно пойму и не буду на тебя в обиде...

Всю эту длинную тираду Адам произнес на одном дыхании, а в конце, как завершающий аккорд, испустил глубокий вздох. Он покраснел, речь стоила ему немалых усилий, и выглядел Адам так забавно, что Артур рассмеялся, а затем протянул ему руку:

– Конечно, хочу! Решено: будем настоящими братьями!

Элизабет думала, что мальчики обнимутся, но ни один, ни другой не сделал первого шага, считая, что объятия – дело женское и не пристало закаленным в боях искателям приключений опускаться до таких пустяков. Ну что ж, отныне у мальчиков будет много времени, чтобы научиться жить вместе.

Приходили друзья: рыбаки со «Святого Петра» – баркаса Каласов, старый Луи Кантен с семьей, семьи Бодо, Госслен и, конечно, Потантен и Клеманс– они приезжали на базар и обязательно заходили навестить Артура. Частым гостем в доме стал и доктор Аннеброн, и не только по медицинским соображениям. Никогда домик на улице Помье не видел еще такого нашествия народу, но Анн-Мари только радовалась этому. Как и Жан Калас, она думала, что все, может быть, начнется сначала.

Гийом, пожалуй, был на улице Помье самым редким гостем. Анн-Мари убедила его, что так будет лучше. На следующий день, после того как мальчиков нашли и когда Артур все еще лежал без сознания, Гийом долго беседовал с мадемуазель Леусуа, и та пересказала, о чем мальчик шептал в бреду.

– Когда ему будет лучше – а ему обязательно будет лучше, это закаленный паренек! – постарайся не надоедать ему сразу же своими визитами, повремени.

– А он не обидится?

– Нет. Ты можешь рассчитывать на меня и на свою дочь: мы постараемся внушить Артуру, что он – не ты, а ты – не он... Мы подготовим его ко встрече с тобой.– Что, по-вашему, я должен ему сказать?

– Правду о себе и его матери. Он достаточно взрослый, чтобы выслушать вашу историю и понять. А потом предоставь говорить своему сердцу – нет на свете лучшего адвоката...

Но чтобы ребенок не беспокоился и не подозревал, что стан, бросил его, было решено сказать Артуру, что Гийом, удостоверившись, что он вне опасности, уехал по неотложным делам в Гранвиль.

Однако наступил наконец день, когда отец и сын встретились лицом к лицу, они сидели вдвоем у камина, Анн-Мари специально увела Элизабет на базар.

– Он жестче, чем я думала, – шепнула девушка на ухо отцу, переступая порог дома, – но все же попытай удачи...

Глаза мальчика все еще выражали явную враждебность к Тремэну. Гийом поостерегся дотрагиваться до сына или пожать ему руку, он просто грустно улыбнулся, поставил стул поближе к камину, сел на него верхом, как, может быть, делали в старину рассказчики, и начал:

– Я пришел рассказать тебе одну историю. Историю про маленькую девочку и маленького мальчика...

– Я ее знаю. Мама мне этой историей все уши прожужжала.

– Она не могла тебе рассказать все. Да и я не знаю того, как она жила в годы нашей разлуки. Ты готов слушать?

– Почему бы и нет?

Гийом говорил долго, прерываясь только доя того, чтобы помешать угли или подкинуть полено в огонь. Он раскрыл двенадцатилетнему сыну всю свою жизнь с момента встречи с Мари в снежном сугробе внизу улицы Святого Людовика в Квебеке и до того страшного дня, когда он вынужден был попрощаться с ней в малой гостиной замка Мальмезон в Рюэле. Не упомянул он только о неверности своей супруги: нужно, чтобы Артур, как и Элизабет и Адам, считал Агнес Тремэн благородной женщиной. Артур не раскрыл рта в течение всего рассказа...

Окончив, Гийом встал со стула:

– И вот еще что – самое главное: я любил твою маму, я и сейчас... люблю ее... Ну так почему же мне не любить тебя, моего сына, плод нашей огромной любви? У меня не было возможности растить тебя, заботиться о тебе, и я всегда очень сожалел об этом. Ну что ж, я устал бороться и решил предоставить тебе свободу выбора.

– У меня есть выбор?

– Да, и, предлагая его тебе, я никоим образом не нарушаю последнюю волю Мари. Если ты согласен стать моим сыном, ты действительно станешь им и получишь с моей стороны все: ласку, нежность, заботу, защиту, но и строгость в случае необходимости. Я не прошу тебя любить меня. Ты не первый сын, ненавидящий своего отца, но в остальном предлагаю тебе играть честно и в соответствии с обстоятельствами...

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация