– Даже не представляю, что я буду делать, если вы
окажетесь правы, – прошептал он.
– А я представляю, – ответил Дронго. – Вы
позвоните Тарханову и сообщите, что я отказался с вами работать.
– Ничего не понимаю. Опять какой-то непонятный план?
– Очень даже понятный. Как только вы сообщите, что я
отказался работать с вами, они сразу решат, что я нашел документы и решил их
выгоднее продать. Люди обычно полагают, что другие думают так же, как и они,
наделены такими же пороками. Я уверен, что в этом случае Тарханов сразу сообщит
об этом Френкелю. И тот постарается выйти на меня. Остается только сообщить в
прокуратуру о том, как его люди вчера убили Погосова из-за этих документов. И
пригласить их на мою встречу с Леонидом Иосифовичем. Я же говорил, что вернулся
для того, чтобы отомстить за своего друга.
– Вы опасный человек, – с восхищением пробормотал
Лев Давидович. – Может, согласитесь работать вместо Суровцева? Оклад
можете придумать себе сами.
– Не соглашусь. Вчера вы мне показали, каким бываете
начальником. Я все время думаю о том, какое счастье, что вот уже столько лет у
меня нет никаких начальников. Ни больших, ни маленьких. Абсолютная свобода –
мое самое большое богатство.
Раздался телефонный звонок. Деменштейн поднял аппарат.
– Это Суровцев вас беспокоит, – услышал он
взволнованный голос начальника службы безопасности. – Вчера в половине двенадцатого
Тарханов звонил трижды. Сначала неизвестному абоненту, затем вам, затем снова
по указанному телефону. Номер зарегистрирован на чужую фамилию. Мы до вечера
успеем все проверить.
– Это еще не доказательство, – задумчиво
проговорил Лев Давидович. – Номер может принадлежать его знакомому, другу,
родственнику или даже жене. Пусть спокойно проверят.
– Назовите номер, – попросил Дронго, доставая свой
аппарат и меняя в нем карточку, – пусть назовут номер. У нас нет времени.
– Назовите номер, – потребовал Деменштейн.
Суровцев продиктовал номер неизвестного мобильного телефона.
Дронго набрал его. И услышал характерный голос:
– Да, я вас слушаю.
Он отключился, вытащил карту. Вставил свою. Лев Давидович
ждал, покусывая губы от нетерпения. Дронго убрал телефон в карман и посмотрел
на олигарха.
– Это был сам Леонид Иосифович, – сообщил
Дронго. – Я узнал его по голосу. Поверите мне на слово или сами
попытаетесь перезвонить?
Глава 18
Нужно было видеть выражение лица хозяина кабинета. Он
сначала сдержал свой крик, затем резко поднялся, подошел к окну, кусая губы.
Больше всего его возмущало, что предателем оказался его собственный адвокат. Он
молчал минут пять. Дронго терпеливо ждал. Наконец Деменштейн повернулся к нему.
– Нужно было сразу догадаться, – сказал он сквозь
зубы. – Я действовал не совсем логично. Подозревал своего секретаря или
помощника, Суровцева или Погосова. Нужно было сразу все просчитать. Тарханов
получает денег больше, чем все четверо вместе взятые. Мне казалось, что, когда
у человека такие доходы, его трудно купить. Оказывается, я ошибался.
– Для такого крупного бизнесмена вы мыслите удивительно
стереотипно, – безжалостно сказал Дронго. – Если получает много
денег, значит, будет честным человеком. Если денег мало, значит, обязательно
начнет воровать или брать взятки. Вы же прекрасно знаете, что это не так.
– Знаю, – согласился Лев Давидович, – но
трудно было поверить. С другой стороны, кто такие все мои сотрудники для
Френкеля? Его круг общения – это, конечно, сам Александр Михайлович Тарханов. Я
должен был включить его в список подозреваемых.
– Подождите, – попытался успокоить его
Дронго, – ничего еще не кончено. Мы пока только узнали, кто из вашего
окружения информировал ваших конкурентов. Но этого мало. Насколько я помню, вас
больше всего интересовали документы.
– И сейчас интересуют, – сказал Деменштейн.
– Могу вас обрадовать, что в любом случае они уже не
попадут к вашим конкурентам. Во-первых, мы теперь знаем, через кого проходила
информация, а во-вторых, Френкель пока не имеет документов.
– Тогда нужно отменить сегодняшнюю встречу, –
вспомнил Лев Давидович. – Кому она нужна? Если ваш помощник звонил мне от
имени Неверова, он же не придет на встречу в Петровский пассаж. И никакие
документы не принесет.
– Встречу отменять нельзя, – возразил Дронго, –
это очень важно. Иначе мы ничего не узнаем.
Деменштейн вернулся на свое прежнее место, уселся в кресло
напротив гостя.
– Мне иногда трудно бывает уследить за вашими
рассуждениями, – признался он, – все так необычно и парадоксально.
Давайте начнем снова. Что я должен делать?
– Ничего. В данном случае самое важное, чтобы вы ничего
не предпринимали. Не пытались выяснить отношений с вашим адвокатом. Не
старались найти еще кого-нибудь из виноватых. Мне просто необходимо, чтобы вы
мне доверяли. Хотя бы на сегодняшний день.
– У меня есть выбор?
– Нет.
– В таком случае считайте, что я вам доверяю. Во всяком
случае, попытаюсь сегодня ничего не предпринимать без вашего согласия.
– Это правильно. Тогда сделаем так. У нас осталось
только трое подозреваемых.
– Каких подозреваемых? – снова уточнил
Деменштейн. – Подождите, я действительно ничего не понимаю. Сейчас вы
убедительно доказали, что мой адвокат передавал информацию моим конкурентам.
Или я что-то не так понял?
– Верно. Тарханов передавал информацию Френкелю. И оба
были заинтересованы в поисках документов, которые были у Неверова. Но они их не
нашли.
– Правильно. Тогда о каком предательстве вы говорите?
Мы нашли того, кто меня предавал. Что еще?
– Вы не совсем понимаете ход моих рассуждений. В этом
необычном деле все не так просто. Именно потому, что никто не мог найти
Неверова и его документы, Френкель и решил выйти на прямые контакты с вашим
адвокатом и попытаться получить хоть какую-нибудь информацию через Тарханова.
Но Неверова они не нашли…
– Это мне понятно.
– Тогда вспомните мою версию. Неверова больше нет в
живых. И убрал его кто-то из вашего окружения. Тот человек, который решил сам
завладеть документами.
Деменштейн посмотрел ему в глаза.
– У меня такое ощущение, что вы просто проверяете меня
на прочность, – признался Лев Давидович. – Сначала ваш трюк с
лже-Неверовым, потом эта страшная смерть Погосова, затем разоблачение
Тарханова. По-моему, достаточно. Что еще вам нужно?
– Найти того, кто убрал Неверова, – упрямо
повторил Дронго.
– Их осталось трое, – вспомнил Деменштейн. –
Кто из них? Ну, Регину я убираю. Понятно, что она не станет душить Неверова или
забирать его документы. Значит, двое?
