– Я думал, что они стреляли в тебя, – повторил
Эдгар.
– Знаю. Но они могли решить сначала убрать Погосова, а
потом уже стрелять по такой мишени, как я. В любом случае ты спас мне жизнь.
Спасибо.
– У тебя нет сигарет? – неожиданно спросил
Вейдеманис.
– Я не курю, – ответил Дронго, – и ты тоже.
Тебе нельзя курить, у тебя больные легкие.
– Да, я помню, – прошептал Эдгар. – Кажется,
я сломал себе еще и ногу. Ужасно болит. Но как только они подъехали, я все
сразу понял. Он достал пистолет, и я в этот момент включил мотор. Он успел
сделать два выстрела, прежде чем я в него врезался. Глупо. Нужно было успеть
раньше. Старею. Наверно, плохая реакция.
– У тебя прекрасная реакция, – возразил
Дронго. – Не напрашивайся на комплимент. Ты у нас молодец. Остановил
убийц, спас жизнь своему напарнику.
– Зато вот этому не спас, – показал Эдгар в
сторону Погосова.
– Он чувствовал, что нечто подобное должно
произойти, – тяжело вздохнул Дронго. – Считал себя лично виноватым за
Вострякова, которого они фактически превратили в дебила, вколов ему лошадиную
дозу своего лекарства. Это были его последние слова. Он так и сказал: «Бог
все-таки есть».
– Значит, был совестливым человеком. – Эдгар
попытался пошевелить ногой и сморщился. – Думаю, что все-таки сломал ногу.
Наверно, теперь месяца два придется пролежать в гипсе.
– Ничего, – улыбнулся Дронго, – я буду сидеть
рядом и читать тебе любовные истории. Или детективы. Ты любишь детективы?
– Вся наша жизнь – один сплошной большой
детектив, – выдохнул Эдгар.
– Тебе нужно в больницу, – сказал Дронго, –
поедем прямо сейчас. Я думаю, Матвей Константинович сам объяснит сотрудникам
госавтоинспекции, что здесь произошло.
Из здания компании вышел Деменштейн. За ним едва поспевали
оба охранника. Быстрым шагом он подошел к убитому Погосову. Взглянул на него,
затем на стонущего убийцу, на бледного от волнения и боли Эдгара Вейдеманиса,
на Дронго, сидевшего рядом с ним.
– Они его достали, – показал на своего убитого
заместителя Суровцев.
– Кто это сделал? – У Льва Давидовича дрогнул
голос, когда он взглянул на две искореженные машины.
– Вот этот тип. Я думаю, что он помощник нашего
эксперта, – показал на Вейдеманиса Матвей Константинович.
– Он ваш помощник? – спросил Деменштейн, обращаясь
к Дронго.
– Уходите, – отвернулся он, – я не хочу с
вами разговаривать.
– Вы же видите, что я был прав, – сказал немного
растерянный Лев Давидович, – Погосов работал на них, и в последний момент
они решили его убрать, чтобы не оставлять такого опасного свидетеля.
– Мы проверили их документы, – сообщил
Суровцев, – это сотрудники службы безопасности компании Френкеля.
– Все совпадает, – кивнул Деменштейн, – я же
говорил, что мы верно вычислили предателя. Вы помните, как он не верил в то,
что Неверов остался жив. Он единственный тогда вас поддержал. Я еще подумал,
что вы заблуждаетесь, а он попал под ваше влияние. Но оказалось, что все
гораздо серьезнее.
– Отойдите отсюда, – вздохнул Дронго. – Не
говорите таких слов хотя бы в присутствии убитого. Он не был ни в чем виноват.
– Вы опять пытаетесь сделать хорошую мину при плохой
игре, – скривил губы Лев Давидович. – Неужели вы еще не поняли, что
Погосов был их человеком и они просто убирали опасного свидетеля?
– Это вы ничего не поняли, – он разговаривал с
президентом компании, сидя на тротуаре и даже не поднимая головы. – Если
бы Погосов работал на Френкеля, то почему тогда ваш бывший компаньон не знал,
где находится Неверов, и предложил мне искать его вместе? Почему тогда Погосов
просто не сдал Неверова Френкелю и не получил свои гарантированные миллионы?
Безо всяких усилий и затрат. Об этом вы хотя бы подумали?
Лев Давидович посмотрел по сторонам. Так с ним никогда не
разговаривали. Его сотрудники отворачивались в сторону, стараясь не встретиться
с ним взглядом. Ведь все они до сегодняшнего дня были коллегами Ашота
Борисовича.
– Почему? Тогда почему они его убрали? – нервно
спросил Деменштейн.
– Я же просил вас подождать до завтра, –
поморщился Дронго, – а вы все испортили. Эти две жизни, – он показал
на водителя «БМВ» и на убитого Погосова, – на вашей совести. Кажется,
скоро будут и три, – взглянул он на убийцу, – если сейчас не приедет
машина «Скорой помощи».
– Не понимаю, что может завтра измениться, –
нервно произнес Лев Давидович.
– Все, – ответил Дронго. – Если хотите, я
сейчас встану и скажу вам только одну фразу. После которой вы поймете,
насколько ваша непомерная гордость и самолюбие сегодня испортили все мое
расследование. Только одну фразу.
– Какую фразу? – спросил Деменштейн.
– Уходите, – попросил его Суровцев, взяв за
руку, – не нужно здесь стоять. Это очень опасно. Возможно, за нами следят.
Уходите. Сейчас приедет милиция, вам не нужно здесь оставаться.
– Подождите! – вырвал свою руку Лев
Давидович. – Какую фразу он мне хочет сказать? Я хочу узнать. Что он еще
может сказать? Этот выскочка, этот придуманный персонаж, этот полупрофессионал,
который не смог нормально провести расследование. Что он мне может сказать?
Пусть скажет, я хочу услышать.
– Уходите, – снова попросил Матвей
Константинович, – здесь вам нельзя оставаться.
– Пусть он мне все объяснит! – крикнул Деменштейн.
– Он расскажет вам обо всем завтра, – предложил
Суровцев.
– Нет! – разозлился Лев Давидович. – Я хочу
наконец знать, что происходит. Может, он действительно умнее всех нас и мы
ничего не понимаем. Пусть он наконец откроет свои уста и скажет мне правду.
Дронго поднялся. Очевидно, вид у него был очень решительный.
Между ним и президентом компании встали сразу двое сотрудников охраны. Но в
такое мгновение нельзя остановить человека. Тем более тренированного
профессионала с его баскетбольным ростом в метр восемьдесят семь и весом почти
в сто килограммов. Охранники были здоровыми ребятами, но в эту ночь у них не
оставалось ни единого шанса. Дронго просто отбросил обоих, как ненужные кегли.
Оба упали на тротуар, Дронго шагнул к Деменштейну и очень непочтительно схватил
его за пиджак. Затем наклонился и сказал свою фразу. Потом, подумав, добавил
еще одну. И через мгновение третью. Очевидно, третья была сочным ругательством.
Услышав некоторые слова, Суровцев даже усмехнулся.
Дронго повернулся и пошел к своему другу, чтобы помочь ему
подняться и поехать в больницу. Со всех сторон уже слышался шум сирен
подъезжавших машин «Скорой помощи» и автомобилей Госавтоинспекции.
– Подождите, – крикнул ему Деменштейн, – я
ведь ничего не знал! Вы могли хотя бы намекнуть.
