– В чем согласны?
– Ни один из вас не мог пойти на соглашение с
Френкелем. Даже если тот пообещал заплатить. Ведь, имея документы на руках,
гораздо удобнее договориться с самим Деменштейном и продать ему эти бумаги, а
не отдавать их Леониду Иосифовичу. Можно получить большие деньги, сделать
головокружительную карьеру и оказаться героем, сдав эти документы самому Льву
Давидовичу. А вместо этого – риск быть разоблаченным и изгнанным. Но тем не
менее факт остается фактом. Френкель обо всем узнал. И, соответственно, теперь
обо всем известил и остальных конкурентов вашего босса.
– Простите меня, но я больше не могу. – Валерий
достал из кармана телефон, набирал номер. Это была серебристая модель «Вирту».
Очевидно, у Арсаева были два таких телефона, один из которых он держал для
прямой связи с патроном.
– Алло, алло, – тревожно сказал он, глядя на
Дронго, – добрый вечер, Лев Давидович. Извините, что я вас беспокою. Да,
это Валера. Мне нужно срочно с вами увидеться. Это очень срочно и не терпит
отлагательств. Да, я сегодня разговаривал с нашим новым экспертом. Мы и сейчас
вместе беседуем в ресторане. Но дело в том, что он сообщил мне такие новости,
которыми я просто обязан с вами поделиться. Нет, мы сидим в «Ностальжи». Да,
конечно. Я вас встречу. Прямо у входа. Когда вы будете? Я все понял.
Арсаев опустил телефон. Взглянул на Дронго.
– Он сейчас приедет, – сообщил Валерий, – и,
надеюсь, у вас хватит решимости повторить все, что вы мне сказали, и в его
присутствии.
Глава 10
Деменштейн приехал через двадцать пять минут. Очевидно, он
был где-то неподалеку. Вышедший его встречать Валерий Арсаев простоял у входа
больше пятнадцати минут, оставив Дронго одного сидеть в зале ресторана. За это
время Дронго позвонил Эдгару Вейдеманису.
– У меня к тебе дело, – сразу начал он, –
если нужно, привлеки к нему и Леонида Кружкова, – это был второй помощник
Дронго, который помогал им в наиболее сложных расследованиях, – нужно
установить следующие факты. Где конкретно работала Регина Ковтун до поступления
в металлургическую компанию Деменштейна. Узнайте все подобности. Не было ли
случаев нападения или насилия по отношению к ней. Затем проверьте досье Матвея
Суровцева. Были ли другие случаи, которые проявляли его сотрудники по отношению
к подозреваемым и задержанным. Если нужно, пусть Кружков даже полетит туда и
все выяснит на месте. Затем проверьте биографию Погосова. Кто у него погиб в
Спитаке. И, наконец, уточните – не пересекались ли в прокуратуре Неверов и
Арсаев. Хотя это почти невозможно. Один был государственным советником и сидел
в прокуратуре страны, а другой – молодым помощником прокурора в
Санкт-Петербурге. Но все равно проверьте…
– Мы, конечно, постараемся, но на это уйдет много
времени, – предупредил Вейдеманис, – это работа не на один день.
– Нужно сделать как можно быстрее. Если понадобится,
пусть Кружков полетит в Армению, а ты отправляйся проверять досье Матвея
Суровцева в Воронеж. Только очень быстро. Чтобы утром туда, а вечером обратно.
Ты меня понял?
– Все у тебя так срочно. Сделаем, конечно. Ты с этим
Френкелем поговорил? Он не родственник Яна Френкеля?
– Судя по всему, даже близко не стояли. Тот был
аристократом духа, а этот… мелкий пакостник. И еще… я подумал, что нам с тобой
нужно продумать одну операцию. Вечером заезжай ко мне.
– Ясно. До свидания. Будут новости, позвоню. Кстати, я
собрал тебе целую кучу гадостей о Льве Давидовиче. Газеты пишут, что он
безжалостный хозяин, лишенный всяческого человеческого сострадания. А его
адвокат тоже не подарок. Говорят, что он представляет в судах интересы разных
групп олигархов, получая со всех деньги.
– Каков поп, таков и приход, – произнес Дронго.
Он убрал телефон в карман. Наконец в зале появились Лев
Давидович и его помощник. В присутствии Деменштейна Валерий Арсаев словно сразу
потерял свой прежний лоск самоуверенного сноба, постоянного клиента элитных
ресторанов. У него изменилось даже выражение лица с надменно-хозяйского до
лакейски-угодливого.
«Люди меняются сразу, как только встречают человека, от
которого зависит их судьба, – с огорчением подумал Дронго. – Ведь
Арсаев, безусловно, умный человек. Но понимает, что его судьба и дальнейшая
карьера зависят от расположения шефа. Как часто в жизни мы пытаемся
приспособиться, пойти на компромисс даже не с собственной совестью, а с
устоявшимися моральными нормами. Кто имеет право осуждать Регину, если за ее
покорное согласие она получает такую невероятную зарплату и фантастическую
квартиру в центре города. Кто может осудить Арсаева, если пришедший с ним босс
может обеспечить жизнь и судьбу своего помощника, сделав его навсегда
счастливым.
Кто без греха, пусть первым бросит камень. Как часто мы идем
на подобные компромиссы. Легко быть Диогеном в бочке и ничего не желать. Трудно
быть современным человеком в двадцать первом веке и ни от кого не зависеть. Моя
свобода оплачена ценой моей работы, – неожиданно пришла в голову эта
мысль. – Если бы не мое умение находить преступников, если бы не мои
возможности вычислять виноватых, если бы не мои скромные таланты указывать на
виновных, то, возможно, и я теперь стоял бы на месте Арсаева с таким же
напряженно-угодливым лицом. И все-таки нет. Нет и еще раз нет. Все зависит от
самого человека, от его умения быть Человеком, состояться при любых, даже самых
сложных и невероятных жизненных испытаниях. Во все времена находятся люди,
бросающие вызов устоявшемуся укладу, традициям, нравам, лакейским взглядам и
льстивым подхалимам. Во все времена существуют поэты, воспевающие свободу,
писатели, позволяющие себе утверждать свои взгляды, художники, не подвластные
диктату официальных властей, ученые, готовые взойти на эшафот ради истины,
политики, готовые умирать ради своих идей. И обычные люди, которые есть почти в
каждой стране, в каждом городе, в каждом селе, у всех народов и во все времена.
Некоторые называют их донкихотами, некоторые считают чудаками, некоторые
презрительно морщат губы или смеются над их неумением жить. Но именно эти люди
бросают вызов времени и судьбе, властям и косным взглядам коллег, чтобы в
конечном итоге выстоять и победить. Победить, невзирая даже на свое внешнее
поражение. Распятый Христос и растерзанный у Фермопил царь Леонид. Взошедшие на
костер и сожженные Джордано Бруно и Жанна д’Арк. Убитые своими врагами Авраам
Линкольн и Мартин Лютер Кинг. Кто посмеет сказать, что потерпели они поражение
в этой вечной схватке Добра со Злом? Кто посмеет отрицать, что величие их побед
простирается на века, заставляя людей вновь и вновь верить в возможность
существования новых людей, которые бросят этот вызов и снова победят?»
Деменштейн уселся за столик, пожав руку поднявшемуся Дронго.
Рядом устроился Арсаев, который даже немного отодвинул свой стул от стула шефа,
чтобы тому было удобно сидеть. Два телохранителя, вошедшие за Львом
Давидовичем, устроились за крайним столиком в углу.
– Что произошло? – холодно уточнил Лев
Давидович. – Почему нужно было меня так срочно вызывать?
