Он на меня посмотрел, поздоровался и неожиданно спросил, как
давно я работаю. А я молчала, не знала, что ему ответить. Потом меня несколько
дней все ругали, называли дурой. И через неделю его секретарь ушла в декрет.
Про отца можете спросить. Это был не Лев Давидович. Он принципиально против
таких детей. Об этом он мне прямо говорил.
Конечно, я понимала, что ему понравилась. Но он ни разу не
дал даже повода усомниться в своей порядочности. Пока однажды ему не позвонила
какая-то дама. Она что-то от него требовала, и он просто положил трубку. А
потом позвал меня и попросил никогда больше ее с ним не соединять. Он меняет
номера своих мобильных довольно часто. И, конечно, он не аскет, об этом все
знают. Вот тогда я и сказала, что с этой дурой я его больше не соединю. Он
заинтересовался, спросил, почему я считаю ее дурой.
«Если она не ценит вашего хорошего отношения», –
ответила я ему.
Еще через неделю он пригласил меня на ужин. Я охотно пошла.
И с удовольствием провела с ним время. Нужно отдать ему должное, он ни разу за
три года не настаивал на наших отношениях. Честное слово. Я понимаю, что вам
рисуются разные апокалиптические картины, но я говорю правду. Даже иногда в
зарубежных поездках он так устает, что забывает обо мне. И мы всегда спим в
разных номерах. Поэтому меня так задевали ваши слова о зарплате. Я поступила в
еще один университет и за это время выучила французский, которым он не владеет.
Он хорошо знает английский и немецкий.
– Вы сказали, что все знают о его любвеобильности?
Супруга входит в понятие «все»?
– Думаю, что да. Он ничего не скрывает. Просто он не
тот человек, который считает, что нужно скрывать подобные вещи. Он
по-настоящему интересный и привлекательный мужчина. И, конечно, нравится женщинам.
– Вы просто идеальный секретарь, – сказал
Дронго, – даже сумели внушить себе, что любите своего шефа. И считается,
что он вас так уважает.
– Совсем наоборот. Мне его часто бывает даже жалко, он
так выматывается, особенно в последнее время. А люблю я своего друга, о котором
вы спрашивали. Что касается Льва Давидовича, то он, по-моему, никого не
уважает. Ни своих заместителей, ни своих помощников, ни своих близких. И меня
не очень уважает. Однажды в моем присутствии один из его близких друзей сказал,
что я очень красивая. Деменштейн холодно на него посмотрел и сказал: «Это тот
случай, когда на товаре написано, что руками трогать нельзя. Можно только
смотреть». Прямо в моем присутствии, представляете? Я, дура, потом полчаса
проревела в туалете. Пока не поняла: он не хотел меня обидеть, просто таким
образом дал понять своему другу, чтобы тот на меня не западал. И вам наверняка
рассказал, что мы встречались. Он не станет прятаться. Я даже думаю, что его
супруга знает в том числе и о наших отношениях. По-моему, это ее вполне
устраивает.
– Почему?
– Она не любит летать самолетами на дальние расстояния.
И он часто берет меня с собой в Америку на переговоры. И вообще, она достаточно
умный и трезвый человек.
– Насколько я слышал, она намного моложе его.
– На шестнадцать лет. Ей только тридцать три. Вы
наверняка видели ее по телевизору. Она вела телевизионную передачу. Потом
возглавила молодежную редакцию. Ее фотографии часто публикуют в журналах и в
газетах. Она до сих пор делает такую карьеру на телевидении, что все ей
завидуют. Еще бы. С такими деньгами мужа у нее любые проекты получаются на
«ура». У нее такое запоминающееся имя. Снежана Алтуфьева.
– Возможно. Я редко смотрю развлекательные передачи.
– Это ее второй муж. С первым она развелась десять лет
назад, когда только приехала в Москву из Воркуты. Он был, кажется, тоже
телевизионщиком, сейчас работает оператором на каком-то канале.
– Почему у них нет детей?
– Не знаю. Но, по-моему, оба не хотят детей. У Льва
Давидовича уже взрослые дети, зачем ему сейчас эти пеленки и проблемы? А она не
хочет рожать. У нее не было детей и от первого мужа. Не знаю почему. Может, не
может, а может, не хочет. Я не узнавала.
– И вы считаете, что она знает о ваших отношениях?
– Думаю, что да. Вы не понимаете таких людей, как Лев Давидович.
Он не такой, как мы все. Они другие. Вы представляете себе человека, который
может позволить себе все? Абсолютно все, – почти восторженно сказала
Регина. – Если хочет слона, то ему привезут слона, если захочет обниматься
с бегемотом, то ему привезут бегемота. Или сам полетит туда и будет купаться в
реке, которую он нашел на карте. И полетит туда на частном самолете. Когда у
человека миллиард и больше, он уже находится в другом мире. Для нас с вами не
совсем понятном. Они другие существа. У них другая среда обитания, отличная от
нас с вами. Он может купить любую женщину. Весь мир у него в кармане.
– Я вижу, что слово «миллиард» действует на вас
достаточно сильно.
– А на кого оно не действует? В этом мире все решают
только деньги. Если у вас есть этот миллиард, то вы не просто умный и успешный
человек. Вы самый умный, самый успешный. Тысяча женщин будут мечтать провести с
вами хотя бы одну ночь, любой мужчина станет считать за честь пожать вам руку.
Вы можете одеваться – как хотите, жить – как вам нравится, встречаться – с кем
хочется. Вы уже не обычный человек…
– А потом приходит Неверов и начинает вас
шантажировать, – попытался вернуть ее на землю Дронго.
– Они плохо закончили, – убежденно произнесла
Регина. – Востряков просто чокнулся, а Неверов сбежал. Просто понял, что
этот «орешек» ему не по зубам, и сбежал.
– Похоже, вы абсолютно счастливый человек, что
работаете в компании, которую возглавляет миллиардер.
– Это лучше, чем работать в продуктовой лавке, где
вечно пахнущий чесноком вонючий кавказец пристает к тебе, пытаясь за копейки
получить все сразу. Вы не считаете?
– Между прочим, я из Баку.
– Извините, я не хотела вас обидеть. От вас как раз
хорошо пахнет. Какой у вас парфюм?
– Это неважно. Значит, разница большая и вы ее цените?
– Конечно, ценю. Мне подарили квартиру, вы уже давно
поняли, что я ее не смогла бы купить. Я получаю зарплату, как федеральный
министр, и даже больше. Увидела весь мир, провожу полеты в салонах первого
класса, где рядом со мной бывают коронованные особы, актеры из Голливуда и
известные политики. Я даже один раз летела с самой Викторией Бекхэм, можете
себе представить? Из Лос-Анджелеса в Лондон. С самой Викторией. Она сидела в
соседнем кресле, сняв с себя весь макияж. Я ее сразу узнала. Но так и не
решилась взять у нее автограф. Потом себя долго за это ругала. Но в первом
классе так не принято.
– Правильно сделали, что не взяли, – меланхолично
заметил Дронго, – эта женщина однажды призналась, что за всю свою жизнь не
прочла ни одной книги. И вы, человек с почти двумя высшими образованиями,
делающий такую стремительную карьеру, выучивший французский язык, хотели взять
автограф у подобной дамочки?
