– Это я понимаю.
– Может, кого-то из оставшихся друзей, – продолжил
Дронго, – мне важно узнать, каким человеком в жизни он был. Не
следователем, а именно человеком.
– Понятно. Тебе нужна информация из первых рук. Хочешь
«засветить» старика. Ладно, что поделаешь. Буду искать тебе кого-нибудь из
прокуратуры, там у меня раньше было полно знакомых. В общем, до завтра. Я тебя
жду ближе к семи часам вечера.
– Еще одна просьба, – быстро сказал Дронго, –
будьте осторожнее.
– В каком смысле?
– За исчезновением Неверова могут стоять определенные
люди, которым вдруг да не понравится ваше любопытство.
– Хорошо, что предупредил. Учту. До свидания.
Дронго отключил телефон. Это был аппарат, взятый Эдгаром на
чужое имя в Новгороде. Таких телефонов было несколько, и пользовались ими по
мере необходимости, чтобы не дать возможности кому бы то ни было прослушать их
разговор и выйти на собеседника.
На следующее утро Дронго позвонил в приемную Деменштейна.
Ему сразу ответил приятный женский голос. Очевидно, это была Замира.
– Добрый день, – вежливо поздоровался
Дронго, – извините, что я вас беспокою. Можно Регину к телефону?
– Конечно, – удивилась молодая женщина. В их офисе
не было принято звонить по личным делам, тем более по городскому телефону. У
Регины был свой мобильный. Но она переключила телефон на старшую.
– Я вас слушаю, – сказала Регина. У нее был
низкий, прокуренный голос.
– Добрый день, – еще раз произнес Дронго, –
вас должны были предупредить. Меня обычно называют Дронго.
– Да, я знаю, – несколько растерялась Регина.
– Я хотел бы с вами встретиться. Но не на службе. Где
мы можем увидеться?
– До семи часов вечера я на работе.
– А в обеденный перерыв?
– У нас нет обеденных перерывов, – усмехнулась
Регина, – в нашем офисе хорошая кухня. Мы все здесь питаемся.
– В таком случае я вынужден буду прийти к вам, –
решил Дронго, – хотя мне этого пока очень не хочется. Может, вы сумеете
убедить Льва Давидовича отпустить вас на один час. Скажем, с двух до трех.
– Конечно. Если это вам нужно.
– Попросите у него разрешения. И встретимся в кафе,
через улицу. Идете до конца квартала и сворачиваете сразу направо. Потом еще
раз направо. Там будет кафе, где я вас буду ждать.
– Знаю, – ответила Регина, – я здесь недалеко
живу. Значит, до встречи. В два часа я постараюсь успеть.
Он посмотрел на часы. Затем позвонил по прямому телефону
Суровцеву:
– Добрый день, Матвей Константинович.
– Здравствуйте, кто говорит?
– Меня обычно называют Дронго.
– Я слышал, – спокойно подтвердил Суровцев, –
говорят, что вы лучший эксперт по проблемам преступности.
– Это только слухи. Мы можем увидеться?
– Конечно. Только не в нашем офисе. Я не хочу, чтобы о
вас знали мои сотрудники. Вы меня понимаете?
– Где и когда?
– Назовите любое место.
– В таком случае сделаем так. У вас под офисом
находится гараж вашей компании. Я буду ждать вас там на выходе из гаража. Как
только выезжаете, сразу резко сверните налево в переулок. Там я сяду в вашу
машину. Договорились?
– Вы знаете, какая у меня машина? – удивился
Суровцев.
– Это нетрудно узнать, но будет лучше, если вы мне сами
скажете.
– «Мерседес» «триста двадцатый». Стального цвета.
Запишите номер…
– Я его лучше запомню, – усмехнулся Дронго, –
значит, ровно в одиннадцать. До свидания.
Он снова отключил свой телефон. Это был уже другой номер.
Его брали в Ростове. Таким образом, невозможно было вычислить, кто и когда
звонил сотрудникам компании.
В половине одиннадцатого он был уже на нужном месте. Сначала
прошел переулок из конца в конец, осматриваясь. Затем шагнул в один из
подъездов, выбирая наиболее удобное место. Наконец вышел и снова продефилировал
через весь переулок, проверяя, нет ли за ними наблюдения. Посторонних он не
почувствовал. В его статусе и при его опыте не обязательно было увидеть
наблюдателей, чтобы понять, ведется за ним наблюдение или нет.
В пять минут двенадцатого автомобиль Суровцева выехал из
гаража и сразу свернул в переулок. Через минуту он был уже на месте. Дронго
уселся в салон, на переднее сиденье, рядом с водителем. Суровцев был грузным,
кряжистым, широкоплечим мужчиной лет пятидесяти. У него были перебитые уши
борца и крупные руки. Выделялся мясистый нос, кустистые брови, тяжелый
подбородок. Волосы у него пока не начали седеть и были темно-коричневого цвета.
– Вот вы какой, – сказал он, осматривая
Дронго, – я думал, что вы немного другой.
– В каком смысле? – усмехнулся Дронго. –
Более красивый или более молодой?
– Я не об этом. Люди вашей профессии такие хлипкие
интеллектуалы, размышляющие и придумывающие. Как писатели или программисты. А у
вас фигура и внешность человека из охраны Президента. С таким ростом и плечами
люди обычно работают в охране. А среди интеллектуалов выделяются узкоплечие
очкарики. Я думал, что вы такой.
– Вы тоже явно не подходите под трафарет, –
заметил Дронго. – Судя по ушам, в молодости вы занимались борьбой…
– Вольной, – кивнул Суровцев, улыбаясь, – и
даже был чемпионом Воронежской области.
– Ну, вот видите. Внешность бывает обманчивой. Хотя
вам, наверно, ваше спортивное прошлое помогало в уголовном розыске.
– Всегда, – ответил Матвей Константинович, –
и от своих ребят я тоже требовал, чтобы были на уровне.
– Значит, мы удовлетворили любопытство друг друга. А
теперь давайте начнем наш разговор. Вы знаете, почему я захотел с вами
встретиться? Судя по тому, что вы не задали мне ни одного вопроса, вы уже в
курсе.
– Да, – ответил Суровцев, – это мой
заместитель подсказал нам найти вас и попросить о помощи. Поэтому я не
удивился. Лев Давидович рассказал мне вчера вечером, что уже виделся с вами и
обо всем договорился.
– Вы с самого начала были в курсе всех этих событий?
– Я не читал писем, Лев Давидович мне их не давал. Но я
знал, что его пытаются шантажировать. И мы сразу начали поиски этого типа.
Востряков оказался таким шустрым дилетантом. Ничего не знает до конца, ничего
не понимает, ничего не умеет. Мы его быстро взяли в оборот. Через него вышли на
его двоюродного дядю. Такой мерзавец оказался, а ведь еще генерала успел
получить. Но когда мы провели обыски, он сразу исчез. Я даже думал, что
Востряков не приедет. Но он оказался смелым дураком. Ради первого миллиона
поехал на встречу, не получив подтверждения от своего родственника. И сразу
попал к нам. Это мы уже потом узнали от него.
