– Это не тот случай, – возразил Дронго, – он
был сильным и абсолютно здоровым человеком. Я думаю, что он не принимал никаких
лекарств. Тем более в новогоднюю ночь, когда он столько выпил.
– Но у него в крови нашли снотворное, – напомнил
Морбитцер, – и потом, этим нельзя отравить человека или убить его. Значит,
все в порядке. Никто не станет пытаться отравить человека снотворным.
– Странно, – сказал Дронго, – я сидел рядом
и, кажется, видел тот самый момент, когда он выпил это снотворное.
– Тем более, – добродушно произнес Морбитцер,
который не понял, что именно сказал Дронго.
Они подали друг другу руки.
– В следующий раз сообщите нам о своем приезде, – попросил
начальник полиции, – проведем встречу с нашими сотрудниками. Сегодня
первое января, их трудновато будет собрать.
– Мне очень хочется надеяться, что мы сегодня еще раз
увидимся, – сказал Дронго, – во всяком случае, я на это очень
рассчитываю.
– Не уверен, – ответил Морбитцер, – только
если у вас появятся действительно неопровержимые доказательства. До свидания.
Они все вместе вышли из кабинета. Дронго остался один.
«Как все просто, – подумал эксперт, – случайно
найти нож с двумя волосками и обвинить молодого человека в убийстве! Странно,
что нож нашли так быстро. Как будто убийца хотел, чтобы его нашли. И еще эта
большая доза снотворного в крови погибшего… Нужно подняться к Айше Галимовой и
попытаться переговорить с ней. Если, конечно, она захочет вообще
разговаривать».
Дверь открылась, и вошел менеджер отеля. Эрвин Бальтцер даже
вздрогнул, увидев чужого человека в своем кабинете. Он боялся журналистов: они
уже узнали о случившемся ночью происшествии и теперь пытались выяснить
подробности.
– Я думал, что вы журналист, – выдохнул Бальтцер.
– Сейчас ухожу, – кивнул Дронго, – я просто
пытался осмыслить все происходящее.
– Говорят, что убийцу уже нашли, – произнес
менеджер. – Я рад этому больше остальных. Можете представить себе мое
положение?
– Я могу попросить одного из ваших сотрудников показать
мне данные по людям, которые были вместе с убитым? – попросил Дронго.
– Что именно вас интересует?
– Когда они заказывали номера, когда приезжали, кто
раньше, кто позже… В общем, обычные подробности, связанные с вашим отелем.
– Конечно, можете, – согласился Бальтцер. –
Спуститесь вниз, я сейчас дам указание нашему портье. Он распечатает вам любые
данные, которые вы попросите.
– Спасибо. – Дронго вышел из кабинета и направился
к портье. Там он задержался больше обычного – почти полтора часа. И только
затем решил подняться в номер к Айше Галимовой. Но сначала он позвонил.
– Слушаю вас, – услышал он тихий голос вдовы.
– Простите, что беспокою вас, и примите еще раз мои
искренние соболезнования. Я вчера заходил к вам, но вы спали. Это частный
эксперт. Меня обычно называют Дронго. Можно я поднимусь к вам?
– Я сейчас не в состоянии кого-либо принимать, –
ответила Айша.
– Прекрасно вас понимаю и разделяю ваши чувства. Но я
не имею права медлить. Сотрудники полиции уже арестовали помощника вашего мужа,
обвинив его в убийстве. Я должен постараться помочь ему.
– Руслана? Какая глупость! Разве он мог убить Анвара?
Хорошо, поднимайтесь ко мне. Но не больше десяти-пятнадцати минут.
– Согласен.
Он положил трубку и поспешил к кабине лифта. Хорошо, что у
него осталась карточка, дающая право подниматься на восьмой этаж. Он поднялся
наверх, прошел к сьюту, который занимали Галимовы. Увидел дежурившего у номера
сотрудника службы безопасности.
– Простите, – сказал охранник по-немецки, – сюда
нельзя.
– Меня ждут, – ответил Дронго по-английски.
Охранник понял его и посторонился. Дронго подошел к двери и
постучал. Почти сразу ему открыли. Айша была в темном платье. Волосы были
собраны, под глазами темные круги. Очевидно, она очень беспокойно спала или не
спала вообще.
– Проходите и садитесь, – пригласила она потухшим
голосом.
Дронго сел в кресло. Она села в другое, посмотрела на него.
– Что именно вы хотели узнать?
– Вы сказали, что не верите в виновность Руслана.
– Не верю. Он не мог совершить такое преступление. Я
вообще думаю, что это был бандит, который давно сбежал. Среди людей, сидевших
за нашим столом, такого преступника просто не могло быть.
– Это приятная уверенность. А где ваша троюродная
сестра? Она сегодня ночью была здесь.
– Час назад уехала к себе в «Империал». Это я настояла,
чтобы она немного отдохнула. Бедняжка, она переживает точно так же, как и я.
– Ваш муж принимал какие-нибудь лекарства?
– Нет, – удивилась Айша, – никогда и ничего
не принимал.
– Сотрудники полиции сообщили мне, что в крови вашего
мужа нашли большую дозу снотворного. Он плохо спал? Или все же принимал
подобные лекарства?
– Никогда в жизни не принимал, – уверенно ответила
Айша, – они что-то путают. Или вы хотите сказать, что его отравили?
– Нет. До этого не дошло.
– Он ничего не принимал, – твердо заявила Айша.
– Я вас понял. Вы знали о его конфликте с господином
Фаркашем?
– Нет, сначала не знала. Но потом услышала, как об этом
говорили мой супруг и Иосиф Александрович. Они считали, что Фаркаш должен заплатить
два миллиона. Мой муж даже говорил, что у Дьюлы может не быть столько денег, но
Яцунский настаивал.
– Значит, оба хотели выплаты денег?
– Мне кажется, что да.
– А про Давида они не говорили?
– Я не слышала. Кажется, говорили. Но я ничего сейчас
не вспомню. Извините. Хотя муж говорил, что нужно проверить, кто вышел на
испанцев, и что Давид мог их обмануть. Да, так он и говорил.
– Что еще он говорил про Давида?
– Я не помню. Что-то связанное с Фаркашем. Кажется, они
были уверены, что Фаркаш вложил не только свои деньги, но и деньги Давида. Я
слышала, как Анвар говорил, что все нужно тщательно проверить.
– Ясно. Вы давно приняли решение приехать сюда?
– Где-то в декабре. Ближе к двадцатому числу. Или чуть
раньше. Анвар сказал, что нам лучше поехать встречать Новый год в Вену, и я
очень обрадовалась. Лучше бы не радовалась… Но я знала, что здесь будет и
Рахиля со своим супругом, и все наши сотрудники.
– А зачем он привез сюда всех своих ближайших
помощников?
– У них в компании сложилась такая традиция: отмечали
праздники все вместе. Поэтому он пригласил не только супругов Яцунских, но и
всех остальных – Руслана, Давида, Амалию… Даже Злату хотели взять, но, кажется,
Иосиф Александрович был против. У нее много работы.
