— Был, да его взрывом покорежило. Паша пулеметчика из подствольника снял.
В небольшую комнату, где был люк на чердак, вошла Химера:
— Ребята, надо поторапливаться.
— Ты связалась с Тахо? — Полукров оглянулся на нее с лестницы.
— Да. Отряд уже совершил посадку. Сбить конвертоплан не удалось.
— Уроды косорукие! — раздался из соседнего помещения вопль Ходокири.
— Черт, — вздохнул Артем. — Значит, их впятеро больше, чем нас.
— Да нам шандец! — снова крик Павла.
— Павлуша, успокойся, да! — крикнул в сторону двери Засоль. — Мы в обороне! У нас преимущество!
В дверях показался Павел, мастерящий запал для зажигательной бутылки.
— Слышь, умник, только вот по нормам боя на одного обороняющегося штурмующим нужно выставить четырех бойцов. Так что в итоге на один наш труп придется один или два живых говнюка иноземных.
— Мы не статистики, а рейтары, — напомнил ему Артем.
— Ну, это очень здорово, Тёма. Именно по этой причине я помру со спокойной душой! — зло бросил в его сторону Павел и вышел, тихо матерясь.
Девушка проводила его взглядом и продолжила:
— Шелкопряда и Малона засекли и пустили погоню на снегоходах. Один снегоход они разбили и взяли двух пленных.
— Черт, они сами-то в порядке? Скоро будут? — Артем спрыгнул с лестницы и деликатно взял Химеру за руку.
— Хорошо, что Ходок вышел и не видит этого, — пробормотал Мустафа.
— Артем, они сейчас уходят от погони и запутывают следы. Когда вернутся, не сказали, но велели немедленно готовиться к осаде.
— Да кинут они! — снова раздался крик Павла. — Свалят, и всех делов. Мертвым платить не надо!
— Может, хватит уже, болван?!
Артем ушам своим не поверил. Такой разгневанной он еще не видел Химеру.
— Тебе, идиоту, в голову не приходит, что я с вами, и уже одно это гарантирует, что они тоже останутся с нами?! Я даже не говорю о том, что им знакомо понятие чести, которое для тебя, конечно, пустой звук!
В дверном проеме опять возник Ходокири.
— А ну не смей повышать на меня свой писклявый голосок, сопля ты сопливая, — зашипел он.
— А ты прекрати пороть всякий бред!
— Это твоему Шелкопряду знакомо понятие чести?! Ха! Человеку, который продал своих! Я ведь правильно понял его историю, нет?
— Черта с два ты что-то понял! — вмешался в спор Артем. — Понятие чести его и заставило уйти из компании!
— О, смотрите-ка, кто тут у нас запел! — Павел хлопнул в ладоши. — Наш Ромео решил вступиться за свою Прошмальетту!
— Паша! Я тебя предупреждал! — Полукров шагнул в сторону друга, но в этот момент между ними возник Мустафа Засоль.
Он был ниже ростом их обоих и потому молча посмотрел снизу вверх сначала на одного, затем на другого. Потом вдруг врезал локтями Артему и Павлу под дых.
— Вы не волки, братья, вы петухи какие-то, — сказал он согнувшимся от боли друзьям.
— М-да, братцы. — Тут же возник Иван Булава. — С таким настроем мы положим друг друга раньше, чем сюда явятся головорезы из Оазиса. Вот смеху-то будет.
— Вань, что там Егор, печь затушил? — прокряхтел Полукров, растирая рукой ушибленное место.
— Я сам затушил. Егор пьяный в говнище.
— Как это? Уже?
— Уже. Я сам удивился. Да понять можно — человека убил. И не в бою, а спящего пленника.
— Здорово! — воскликнул Ходокири. — У нас минус один ствол! Охренеть просто!
— Да что толку, что печку затушили? — махнул рукой Засоль. — Снега на трубе все равно нет. Только дурак не догадается, что в этом доме печь совсем недавно топилась.
— Ну, если они умные, то им еще догадаться надо. А если будет валить дым…
Все было как в кошмарном сне. Какой-то странный арест. Допрос, помутненное сознание, ответы без утайки на самые опасные вопросы. Юзеф открыл глаза. Голова гудела, левая рука в локтевом сгибе — видимо, от уколов. Болело лицо. Кажется, во сне его кто-то бил. Элдридж? Или это был не сон?
Он испуганно огляделся. И вдруг ощутил тяжесть. Все тело покрыто блестящей кольчугой. Он одет в металлический скафандр, даже глаза прикрыты очками со стеклами, армированными сетью из тончайших стальных нитей. Рядом на полу лежит старая автоматическая винтовка «Энфилд».
Складковский поднялся на ноги и осмотрелся еще раз. Просторный бетонный зал с ярким освещением. Одна из стен, та, что с массивной бронедверью, имеет большое панорамное стекло. По углам помещения коробы генераторов. В центре воронка с дрожащим воздухом. Он понял, где находится. Возле места силы. Той самой аномалии, которой война наградила остатки города, называвшегося когда-то Гданьском и ставшего промзоной Сопотского Оазиса.
— Возьмите в руки оружие, вдруг оно вам понадобится там, куда вы сейчас отправитесь, — послышался из динамика на потолке знакомый насмешливый голос.
— Что все это значит?! Почему я здесь?! Что на меня надето?! — закричал Юзеф.
За стеклом виднелось несколько силуэтов. Один из них принадлежал Элдриджу, другой Новаку. Лица еще двоих не удалось разглядеть, они были в тени.
Двигаться было трудно, но арестант все же приблизился к прозрачной перегородке.
— На вас стандартное обмундирование пехотинца нашей компании. А сверху так называемая клетка Фарадея. — Переданные динамиком слова Малколма эхом завибрировали в зале с аномалией.
— Что вы хотите этим сказать, черт возьми?!
— Вы станете нашим испытателем. Героем-первопроходцем. Мы телепортируем вас.
— Что?! — во всю глотку заорал Складковский. — Да вы в своем уме?!
— Я — да. А вы?
— Вы, чертов сумасшедший, знаете хоть, что происходило с животными, которых телепортировали до этого?!
— Ну, вы же не животное. — Смех Элдриджа неприятно заклекотал над головой Складковского. — И я, конечно же, знаю, что с ними происходило. Вы тоже знаете. Но самое неприятное, что это знают и наши враги. А все почему? Потому что вы — предатель. Надеюсь, теперь вам ясно, почему вы так одеты и что стало причиной вашего нахождения у аномалии?
— Я не войду в аномалию! Не войду!
— Ну да, дружище. Это вам не в тело красоток одноглазых входить. Я понимаю. Только вот… кому здесь интересно ваше мнение? — Элдридж мотнул головой вправо-влево. — Да, похоже, никому.
— Я же погибну!
— Как ваши друзья по охоте, которых вы убили из-за той девицы? Или как могли бы погибнуть все мы по вине одного предателя? Вы разве чье-то мнение спрашивали, дорогой Юзеф? Я сомневаюсь.
— Ты маньяк, Элдридж!
