Максим не ответил, он и сам уже был не прочь передохнуть, но все никак не мог найти подходящего места. Да и времени было еще полно, часа полтора. А вот теперь, действительно, хватит, можно сделать паузу. Максим съехал на обочину и подрулил к небольшому магазинчику «24 часа». Точка удобная, народу нет, в крошечной кафешке всего три пустых столика – тишина и покой. Кассирша, она же продавец, разогрела в микроволновке готовые бутерброды и небольшую пиццу, Максим забрал со стойки стаканы с горячим чаем и поставил их на стол, уселся на пластиковый стул напротив прижатого к стене губернатора.
– Ваше здоровье, – он приподнял стакан и глянул на генерала. Напыщенный павлин основательно полинял и превратился в скромную перепелку. Взгляд затравленный, мина кислая, словно лимонов объелся. Зато губы сжаты и спина прямая, ну, это не пропьешь, как ни старайся. Губернатор посидел с видом оскорбленного Будды, глянул на столик и взял-таки пластиковый стаканчик. Брезгливо вытянул из емкости мокрый пакетик, бросил его на тарелку и сделал большой глоток.
– Дрянь какая, – стакан вернулся на стол.
– В самом деле? Я и не заметил. Ну, на вкус и цвет все фломастеры разные, – Максим расправился со своим бутербродом и смотрел на пачку печенья на витрине, прикидывая, стоит ли из-за нее подниматься с места. Решил, что стоит, и уже привстал из-за стола, когда в кармане джинсов запищал мобильник.
– Прошу, – Максим передал телефон губернатору и плюхнулся обратно на стул. Разговор получился долгим, и генерал больше слушал, чем говорил сам. Потом прикрыл микрофон ладонью и тихо произнес:
– Они здесь, едут в Дмитровское… – но договорить не успел.
– Мне надо ее услышать, – ответил Максим. Генерал протянул ему трубку, но Максим покачал головой. Губернатор снова поднес телефон к уху:
– Где она? Дай ей мобильник, пусть скажет пару слов.
В трубке послышался треск, потом двое заговорили одновременно, а потом Максим услышал Ленку. Она не орала и не ругалась, за кармой своей следила. Но интонации, с которыми она говорила, ее тон и тембр голоса, и то, как она произносила отдельные фразы… Странно, что тогда, в Александрове, образовался только один труп, ее яда и отчаяния хватило бы на роту мерзавцев.
– Хватит, – произнес Максим, и губернатор снова прикрыл микрофон ладонью. – Пусть водитель назовет цвет и марку машины, а заодно и место, где он находится, и что видит в окно.
Губернатор повторил приказ слово в слово.
– «Бэха» черная, с кольца съехали, еду мимо прудов, впереди строительный магазин, сейчас буду поворачивать, – доложил водитель.
Отлично, мимо прудов – это то, что надо. Максим вырвал у губернатора телефон, выключил его, бросил в рюкзак, вытащил черную папку и флэшку.
– Это ваше, – он швырнул все на стол, стакан с недопитым чаем перевернулся, упал и покатился по столу, свалился на пол. Губернатор вскочил из-за стола, шарахнулся к окну, Максим рванул в другую сторону. Выбежал из магазина, сел в машину, погнал с места. «Сорок минут, сорок минут» – крутилось у него в голове, он не сводил взгляд с наручных часов и почти не смотрел на дорогу. Через четверть часа впереди показался знакомый проселок, Максим свернул, машина запрыгала на кочках, заскребла днищем по засохшей грязи. Из проселка выехал на лесную дорогу, проехал по заросшим колеям еще немного, и машина плотно села брюхом в песок. Все, дальше пешком. Максим закинул рюкзак за спину и рванул в лес, промчался через березняк, вылетел на открытое место и издалека увидел знакомый трехметровый забор вокруг резиденции господина губернатора. Ага, значит, врет желтая пресса, и нет там никакой вертолетной площадки! Вот гады, им бы только денег с доверчивых граждан содрать… Максим сбежал с возвышенности к ручью, перепрыгнул его и помчался к дороге. Пересек отличное ровное полотно, добежал до последнего поворота перед «замком» и привалился спиной к березе. По часам выходило, что прошло чуть более получаса с момента разговора с водителем, и, если губернатор ничего не напутал, оставалось еще минут пять-шесть. Максим закрыл глаза, стараясь разобрать в шуме леса звук двигателя. Одна минута, две, три, пять – вот они, едут. Сумерки уже почти перешли в ночь, небо снова заволокло тучами и начал накрапывать мелкий теплый дождик. В темноте мелькнул огонек, и на пригорок вылетела машина, вспыхнул свет мощных фар. Она на мгновение исчезла из виду, потом, чуть сбросив скорость, вошла в поворот, и Максим рванул вперед. Над дренажной канавой оказался небольшой пригорок, поэтому прыжок получился сверху и вбок. Максим свалился на капот, перекатился на другую сторону и приземлился на обочине. «Бэху» занесло влево, она остановилась, перегородив собой дорогу. Водительская дверца открылась, но из машины никто не вышел. Максим помог – подбежал, выдернул водителя за рукав, врезал ему дважды коленом в живот и в пах, добавил снизу в челюсть и отшвырнул в придорожную канаву. Сам прыгнул следом, обыскал тело и вытащил из внутреннего кармана пиджака пакет с документами. Задняя дверца машины приоткрылась, Максим бросился назад, захлопнул ее и уселся за руль. Пассажир с заднего сиденья молча вцепился ему в волосы, Максим вырвался, отбил занесенную для удара руку, но поздно – правую щеку обдало горячим, глубокая царапина пролегла от виска и почти до верхней губы.
– Тихо, тихо, прекрати, – Максим поймал в темноте пассажира за запястье одной руки и кое-как перехватил вторую.
– Пошел к черту, сволочь! Отпусти меня! – Ленка вырывалась, как кошка, прижатая дверью за хвост. Максим придавил ее руки локтем, схватил за подбородок. Ленка дернулась еще раз, оскалилась от злости, хорошо, хоть не зашипела.
– Так, уже лучше. Открой глаза и посмотри на меня, – негромко произнес он, не ослабляя хватку. – Вижу, что не узнала. Значит, буду богатым, – и отпустил руки. Ленка отшатнулась к спинке сиденья, моргнула и проговорила медленно, как спросонья:
– Макс? Это точно ты? Откуда? Так не бывает, мне сказали, что ты убит при задержании, – и умолкла, вслед за приступом ярости пришел закономерный упадок сил.
– Не дождетесь. Привет, вдовушка, – Максим вытянул руки в просвет между передними сиденьями и прижал Ленку к себе. Ревет, понятное, дело, куда ж без этого. Ничего, сейчас все пройдет. Еще минут пять, и надо отсюда сматываться.
– Мы тебя ждали, ждали, ты не звонишь, твой номер недоступен. Васька заболела, меня с работы за постоянные больничные уволили. Потом поликлиника, школа – везде же кучу бумаг собрать надо, – бормотала Ленка, она всхлипывала и дрожала, как от высокой температуры.
– А потом эти приперлись, они дня два за нами ходили, я заметила. Даже Васька поняла, в чем дело. А потом…
– Я все знаю, – перебил ее Максим, – Васька рассказала, как вы их в сортире мочили.
– Васька! Где она?! – вскинулась Ленка и зачем-то попыталась открыть дверь. Максим схватил жену за плечи, встряхнул несильно и проговорил – негромко и с расстановкой.
– Все закончилось, все живы и здоровы. Сейчас к ней поедем, только сначала успокойся. Посмотри, там где-то аптечка должна быть, себе валерьянку найди, и мне чего-нибудь, чтобы кровь остановить. И вообще, давай оказывай мне первую помощь, самому некогда, – поторопил он Ленку и перекинул рюкзак на заднее сиденье.
