– Отлично. А теперь катись отсюда. – Максим вытолкнул «внука» из квартиры и вышел следом за ним. Тот равновесие не удержал, оступился, схватился за перила, но все же плюхнулся задом на бетонную ступеньку. Но подняться не успел – от пинка по ребрам слетел вниз, на площадку между вторым и третьим этажом. И дальше, на второй этаж также быстро и тихо, без криков и стонов. Максим шел следом за «внуком», «помогал» ему преодолеть очередной лестничный пролет, пока они оба не оказались на первом этаже. Дверь одной из квартир открылась, на пороге показались двое – парень и девушка. Они топтались в коридоре, не решаясь сделать шаг вперед и смотрели то на Максима, то на «внука» с окровавленной и перекошенной рожей.
– Квартиру вскрыть хотел, – пояснил молодым людям Максим, – а я его застал.
– Может, в полицию позвонить? – предложил парень, и девушка согласно закивала головой.
– Не надо, – отказался Максим, – он все понял, осознал. Обещал, что больше так не будет и уже уходит.
«Внук» все понял правильно, ему даже удалось самостоятельно доковылять до выхода из подъезда и открыть дверь. Максим поднялся на один пролет вверх, посмотрел в окно. «Внучок» добрался до своей блестящей «Шкоды» и теперь искал ключи у себя в карманах. Максим вернулся «домой», запер за собой дверь. Тихо как, даже жутковато. Где бабка-то, жива хоть? Зря он так, надо было «внучка» сначала в коридор вывести, и там уже бить…
– Кто там? – раздался с кухни тонкий, словно птичий голос.
– Свои, – Максим распахнул дверь, посмотрел через порог. Бабка сидела в обнимку с папкой и во все глаза смотрела на Максима.
– Все, Римма Михайловна, не переживайте. И забудьте об этой скотине, он больше не придет. Слышите меня? Вот и хорошо.
«И обо мне забудьте» – но на эту тему с бабкой говорить незачем, все равно концерт уже окончен. Завтра снова чемодан-вокзал-Александров. Конечная точка маршрута – очередной чиновничий гадюшник, и путь к нему свободен. Ждать больше нечего, надо возвращаться, и побыстрее. Исчезнувший «хвост» скоро начнут искать, и плясать следующая партия губернаторских посланцев начнет от печки, то есть от этого дома. И до морга ближайшей больницы или реанимации, тут уж кому как повезло. Но недооценивать этих ребят нельзя, у дома, где жила Ленка с Васькой, у детдома и колонии капитана Логинова будет ждать новая охрана, если уже не ждет.
В город Максим соваться не стал, вышел из электрички, не доезжая одну станцию до конечной и направился к стоянке такси.
– Комната нужна или квартира, недели на две или на три, – сказал он водиле.
– Сколько платишь?
– С хозяином разговаривать буду. Твое дело – отвезти.
– Ладно, садись. Только от города далеко, зато на природе, – предупредил таксист.
– Очень далеко? – перспектива таскаться каждый день за несколько десятков километров Максима не устраивала.
– Километров семь. Да там маршрутка ходит, доедешь, если что.
Выбора не было, пришлось тащиться за город. На горнолыжной базе отдыха, практически вымершей с наступлением весны, Максим оказался единственным туристом. Зато и выбор был – любая из комнат на двух этажах новенького корпуса. Максим выбрал ту, что окнами выходила к заросшему травой склону. Прорубленная в лесу широкая просека спускалась к узкой тихой речке с заросшими цветущей черемухой берегами, вокруг тишина и покой. Из персонала – только охранник со старой, полуслепой овчаркой, администратор и горничная.
– Столовая не работает, – предупредила она Максима и замерла в ожидании реакции туриста. «Кто бы сомневался» – Максим расплатился наличными за две недели вперед и пошел в свою комнату. С наступлением теплого времени года на турбазе вымирал не только персонал, но и горячая вода в кранах.
– Отключили на все лето, – сообщила администратор. В голосе ее звучал сарказм: что ж ты, дружок, не в России, что ли живешь? Посмотрите на него – летом горячей воды захотел, обалдеть можно!
– Понятно. Но хоть справочник-то у вас есть? Телефонов местных, городских? – спросил администратора Максим. «Про интернет я даже не заикаюсь» – этого говорить он не стал.
– Пожалуйста, – на стол легла тоненькая книжечка размером в половину стандартного листа. Максим взял брошюрку, пролистал ее – все не то. Здесь только телефоны магазинов, салонов красоты, нотариальных и ритуальных контор.
– А нормального справочника нет? – Максим вернул книжку администратору. Она швырнула ее в ящик стола и спросила зло:
– Что значит – нормального? Этот вам чем не угодил? Ведь все есть, все написано…
«Не все» – Максим вернулся в комнату, закрылся, подошел к окну. Ладно, черт с ним, со справочником, звонить он все равно никуда не собирался. Знать хотя бы адрес, где находится эта опека, чтобы завтра с утра туда двинуть. А сначала поесть где-нибудь… И уже в полусне, после ледяного душа, перебирая мысленно все, что узнал, слышал и видел за последние дни, вспомнил фразу: «из исполкома». Исполком, понятное дело, давно сгинул, как пережиток прошлого, а вот в заведение-преемник надо заглянуть.
Сколько Максим себя помнил, каждый раз, когда ему приходилось посещать подобные учреждения, испытывал он одно и то же чувство – брезгливость и смешанную с отвращением тоску. Страх наступить в дурно пахнущую субстанцию, испачкать в ней одежду или обувь были сродни ощущениям при виде мерзкого насекомого или животного. Максиму всегда казалось, что в этих конторах пахнет содержимым давно прохудившейся канализации, и потоки нечистот вольно льются по полу. Но чиновники – крупные, помельче и самая незначительная сошка – ни вони, ни грязи не замечают. Они уже привыкли, или не представляют, что бывает по-другому. Максим побродил немного вдоль серого, увешанного наружными блоками кондиционеров фасада и вошел внутрь. Странное чувство, будто вернулся на три месяца назад – обстановка, нездоровая суета, взаимная злость и ненависть посетителей и чиновников напоминали Стрелковский гадюшник. И планировка здания похожа – холл, лестница в центре и два бесконечных коридора, уходящих в обе стороны. А над головой еще два этажа, бродить тут можно до вечера.
Максим вернулся к посту охраны – застекленной дыре в стене. Молодой человек в синей форме оторвался от «Косынки» на мониторе, и, не дослушав посетителя, буркнул:
– Второй этаж налево, в конце коридора. Там спросите, – и захлопнул окно перед носом Максима.
«Второй, так второй» – хоть какая-то определенность. Максим поднимался вверх по лестнице, прикидывая, хватит ли ему наличных. Сколько может запросить чиновник за информацию о том, в какой детский дом отправили Василису Логинову и где он находится? Да сколько бы ни запросил, если надо – в Москву придется смотаться и вытрясти из банковской ячейки все деньги. Сейчас все узнаем. Максим свернул налево и пошел вдоль череды белых дверей. На них только номера кабинетов, а таблички с названиями отделов отсутствуют. Коридор закончился окном в торцевой стене, за ним площадь с торговым центром и толчеей у его входа. Максим двинулся назад, прошелся по коридору еще раз. «Может, не налево, а направо?» – прогулка вдоль безымянных дверей завершилась у глухой торцевой стены. Максим вернулся в холл, обошел его по периметру, поглядывая на мелких служащих. С чайниками, пластиковыми бутылками с водой, с папками и просто с бумагами в руках они носились взад-вперед и на Максима даже не смотрели. Очередной проситель заблудился в чиновничьем термитнике, один из тысяч. Тут таких сегодня человек сто пройдет, и завтра сто, и послезавтра.
