– Не подходите ко мне! Уходите сейчас же, или я охрану вызову!
«Дошло наконец-то» – Максим выдохнул с облегчением.
– Ладно, ладно, я пошутил, – он изобразил на лице испуг и растерянность, но сестру было уже не остановить. Она визжала так, что поднимавшиеся по лестнице паломники – пожилая пара – прижались к стене и боком проскочили опасный участок холла.
– Что ты сказал? – женщина в платочке вошла в раж. – Да я кто, по-твоему!? Тут тебе что – публичный дом!?
«А разве нет?» – Максим отступал от налетавшей на него озверевшей тетки, и, защищаясь, выставил перед собой руки. Где-то он сделал неверный шаг, и беседа пошла по другому пути, надо немедленно исправляться. Максим сгреб «сестру» в охапку, зажал ей ладонью рот и предложил негромко:
– Так пошли туда. Здесь же недалеко. – И в обнимку с «барышней» сделал несколько шагов к входной двери. Тетка вырывалась и изворачивалась, платок сполз с ее головы и болтался на плечах, короткие крашеные волосы поднялись «ирокезом». Кто-то попытался войти в помещение с улицы, но, услышав крики, передумал, и дверь грохнула у «сестры» перед носом.
– Пусти меня! – она вцепилась обеими руками в перила у лестницы. – Отпусти сейчас же, козел!
– Дура, – Максим оттолкнул ее от себя. – Могла бы денег заработать. – И пошел по коридору, добрался до стойки, притормозил и пинком загнал в угол притаившуюся на полу компьютерную мышь. Потом перегнулся через стойку и сбросил на пол монитор.
– Сволочь! – визжала «сестра». – Стой там, куда пошел! Петр Сергеевич! Петр Сергеевич, скорее! Быстрее сюда! Да, да, срочно!
– Я не Петр Сергеевич, – Максим обернулся и посмотрел на растрепанную раскрасневшуюся тетку с мобильником в руке. – Передумала?
– Да мне по херу, кто ты! Погоди, тебе сейчас все объяснят, далеко только не уходи! – «сестра» вбежала за стойку, охнула и вылетела обратно.
– А, ладно. Надумаешь – приходи, я у себя буду, – Максим больше не оборачивался. Он поднялся на второй этаж и зашагал по коридору. Кирюшу пришлось ждать почти полчаса, хоть бы этот Петр Сергеевич поторопился. На полпути в коридоре Максиму попалась странная конструкция – этажерка на колесиках. Швабры, тряпки, ведра, емкости с моющими средствами громоздились на ней вперемешку. Стояло это сооружение рядом с открытой дверью одной из комнат. Оттуда выползла бабка в сером халате и резиновых тапках, она потянулась к пластиковому ведру, но увидела Максима и бросилась назад, как застигнутый врасплох на кухне таракан, и захлопнула за собой дверь. Максим постоял с минуту возле двери, но старуха не показывалась – то ли пряталась от паломников по собственной инициативе, то ли выполняла приказ Петра Сергеевича. Каков у него норматив на прибытие к месту происшествия, интересно? «Эх, жаль я время не засек» – Максим добрался до своей комнаты и едва успел войти в номер и закрыть за собой дверь. Второй заместитель Гузикова ждать себя не заставил, примчался через несколько минут и загрохотал кулаками в дверь.
– Кто? – развязно крикнул Максим. Куртку он сбросил на кровать, свитер валялся рядом, накрыв собой рюкзак.
– Конь в пальто! – гаркнули в ответ.
– Пошел ты… – Максим распахнул дверь в санузел.
– Открывай, или я дверь вышибу! – голос явно принадлежал крупной особи мужского пола. Максим ничего не ответил. Мужик за дверью продолжал бесноваться, дверь дрожала, Максим ждал. Люди по способу усваивания информации делятся на три типа: аудиалы – они воспринимают информацию на слух; визуалы – лучше усваивают зрительно и кинестетики – они усваивают информацию тактильно. По опыту Максим знал, что в мире больше всего кинестетиков – пока в морду не дашь, не поймут. Петр Сергеевич принадлежал к третьей категории. Он быстро дошел до кондиции и с ним уже можно было поговорить один на один. Максим повернул ключ в замке и отступил назад. Дверь распахнулась, ее ручка с силой грянула о шкаф, по зеркалу пробежала трещина. Но разлетелось оно в осколки позже, когда Петр Сергеевич, неповоротливый откормленный мужик лет сорока с небольшим, вломился в номер, пролетел мимо дверей санузла, но недалеко. Максим рванул его за рукав на себя, одной рукой сгреб за ворот, второй – за короткие редкие волосенки и швырнул башкой в противоположную стену. Пострадал кафель от удара или нет, в темноте было непонятно, зато оппонент сдулся мгновенно. Он даже не пытался сопротивляться, три удара лбом о край чугунной ванны вмиг остудили весь его пыл. Максим бросил тушу заместителя директора на пол, захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Вроде, обошлось, в коридоре никого. Прошел в ванную, обшарил карманы куртки и штанов поверженного противника, нашел мобильник. Мужик лежал ничком и не шевелился. Максим перевернул его, посмотрел на оплывшее заросшее лицо. То ли дышит, то ли нет – непонятно, лоб и волосы в крови, нос тоже. Максим перешагнул через тело, повернул кран и плеснул Петру Сергеевичу в лицо холодной водой. Не помогло, пришлось повторить процедуру, потом еще раз и еще. Наконец, мужик очнулся, мотнул башкой, промычал что-то и заерзал на полу.
– Лежать, – Максим пнул замдиректора ногой в плечо, бросил ему на грудь мобильник. – Хозяину своему звони. Давай, давай, не спи, – поторопил он Петра Сергеевича. Тот захлюпал носом и попытался вытереть кровь со лба. Максим перехватил руку мужика за запястье, чуть вывернул ее и повторил негромко:
– Звони, скотина. Или сдохнешь прямо здесь.
Заместителя директора перекосило от боли, он грохнулся затылком об пол и выгнулся, как гусеница. Максим разжал пальцы и уселся на край ванной. Петр Сергеевич уже возился с телефоном, жал на все клавиши подряд, экран осветил его сморщенную окровавленную физиономию и проплешину надо лбом. Наконец, он нашел нужный номер.
– Что говорить-то? – еле ворочая языком, спросил он.
– А сам не соображаешь? Как есть, так и говори. Приехал тут не пойми кто, жену племянника директора изнасиловать хотел, про бордель, про рабов ваших все знает. Мало? Про квартиры стариков еще в курсе, – перечислил все грехи клана Гузиковых Максим. Мужик скривился, как от боли, и едва не выронил телефон.
– Слушай, дядя, – терпение Максима подходило к концу, – я ведь тебя могу прямо здесь и прямо сейчас. Фрагментами в канализацию. Полдня на это убью, но сделаю, без тебя воздух только чище станет. И потом хозяина твоего найду. А если сам позвонишь, то поживешь еще. Но как долго и счастливо – сказать не берусь. Тридцать секунд у тебя, двадцать уже прошло. Звони, падла! – Максим двинул мужика ногой по ребрам, тот хрюкнул и нажал на мобильнике кнопку вызова. Максим услышал длинные гудки – один, другой, третий.
– Да? – прозвучал раздраженный голос, и Петр Сергеевич гнусаво доложил в трубку:
– Здесь ты нужен… нет… да, пробовали… пока здесь… понял, – разговор оборвался. Петр Сергеевич уронил телефонна грудь:
– Приедет. Сказал, что приедет. И что мы…
– Вот и молодец. Спасибо тебе, – улыбнулся Максим. Первый удар пришелся заместителю Гузикова в челюсть, второй – в висок, третий по ребрам, дальше в пах, в живот. Петр Сергеевич отключился после второго или третьего и признаков жизни не подавал. Максим выдрал у него из штанов ремень, перевернул тяжеленную тушу на живот и скрутил мужику руки. Загрузил тело в ванну, умылся, вытер лицо, край полотенца затолкал связанному в рот. Нашел под раковиной отлетевший туда мобильник и вышел в гостиную. Прошел к окну, уселся верхом на стул и проверил записи в журнале звонков. Последний был сделан четверть часа назад на имя абонента «Феогност». «Почти как отец Федор» – Максим вытащил из мобильника аккумулятор, выбросил его в заросли за окном. Телефон пихнул себе в карман – надо будет выкинуть мобильник потом, подальше отсюда. Натянул свитер, куртку и рюкзак положил рядом. Теперь ждать, только ждать. А времени уже третий час дня. Обед, скорее всего, закончился, на ужин тоже рассчитывать не приходится. При мысли о еде в желудке заурчало. Раздобыть пропитание в ближайшие часы не получится, придется довольствоваться сухим пайком. Максим вытащил из рюкзака шоколадку и яблоко, неторопливо сжевал все это, глядя в окно. Жаль, ворота отсюда не видно. Высунулся почти по пояс, перегнувшись через подоконник. Клумба и часть забора из «рабицы» как на ладони, а также двор и вся движуха в нем.
