Ему повезло: не погиб в первом же бою, и пришло странное ощущение: он победил. Не противника, война была еще не окончена. Алексей победил себя, свой страх. Как ему это удалось, он не понимал, да и не хотел понимать. Просто чувствовал, что знает цену самому себе. Он был готов погибнуть, но в то же время очень хотел жить! Странное ощущение, когда от него ничего не зависело, но все же выживание было в собственных руках. Война оказалась замечательной вещью, и, когда она закончилась, ему уже чего-то не хватало. Риска, наверное. Жизнь стала без него безвкусной, и тогда он поставил себе цель: место в Совете. На это потребовались бы десятилетия, но Алексей верил в удачу и знал, что сможет добиться своего. Привратники доверяли ему, но не считали равным себе. Теперь у него есть возможность ускорить события, но опять нужно было ждать.
Нет, что-то не так! Как-то неинтересно получилось с Мухиным… Ни выстрелов, ни поединка. Просто какого-то лекарства, вроде клофелина, в чай насыпал, как баба. Поэтому и самому противно стало, поэтому тело просит действия: недополучило чего-то. Да еще и Ленка теперь от него прячется. Но уж лучше так, чем она будет рыдать по этому Денису у него на плече! Чтобы выслушивать жалобы, нужно сначала собственные мысли привести в порядок.
* * *
В тишине хорошо было помечтать. Денис не замечал ничего вокруг, да и скучно уже любоваться окрестностями по второму разу. Единственное, на что он мог бы глядеть бесконечно, – это Елена, но увидит девушку еще очень нескоро. А закрыв глаза, можно представить, что она сидит рядом, совсем близко, как тогда в бункере. Приказ командира заставил всех умолкнуть, и ничего не мешало вспоминать: всего пару часов назад он был счастлив, думал, что вернется на станцию с Еленой, а потом наступило разочарование. Осталась надежда: они обязательно встретятся. Когда-нибудь. Скоро. Хотя «скоро» – это для командира, а для Дениса несколько месяцев – бесконечность. Что они понимают? Время пропадет зря, ведь он мог бы… Что мог сделать, он теперь понимал, но поздно. Целовать девушку нужно было сразу, а не ждать, когда между ними окажется непреодолимая преграда. От осознания собственной глупости спокойнее не стало. Хорошо хоть все молчат и не травят душу своими советами.
– Птер!
Денис открыл глаза, Индеец указывал на что-то поверх его головы, не произнеся больше ни слова. Остальные не решались даже шевелиться, хоть на таком расстоянии их не разглядел бы самый зоркий хищник, Денис тоже не оглянулся, верил безоговорочно, потому что Индеец не склонен шутить такими вещами, к тому же шепот его был слишком убедительным, так не пугают. Командир пригляделся. Над деревьями действительно мелькнуло что-то. Через несколько секунд треугольная тень пронеслась высоко в небе, закрыв на мгновение лунный свет, и начала снижаться. То ли ее привлек тихий стук движка, то ли медленно ползущий по рельсам объект заинтересовал, но обманывать себя и других Дредд не мог – этот дельтаплан зубастый нацелился прямо на них, а уж зачем: рассмотреть поближе или на макушку нагадить, только ему и известно. Ничего хорошего ждать от этих тварей не приходится, даже сытый птер добычу не упустит.
– Заметил, кажется.
– Мама! – пискнул «машинист», закрывая голову руками. Ему, вооруженному одним пистолетом, ничего другого и не оставалось.
– Ты тут хоть в штаны наделай, а езжай быстрее! Надо уводить его подальше, если не хотим со всем гнездом познакомиться. – Доронин тоже чувствовал внутри противный холодок страха, потому что бежать было некуда. Один птер еще куда ни шло, а вот десяток таких на одну маленькую клетку, набитую людьми, как консервная банка – тушенкой… Тоже про маму вспомнишь, да поздно будет. Удрать от птера по рельсам не удастся, но и поджидать его тут на малом ходу командир не собирался.
Черная тень нырнула к лесу, сливаясь с деревьями, слышалось, как падают снеговые пласты с сосновых веток. Тварь не задевала верхушек, но ветер, поднятый огромными крыльями, создал белый вихрь. Только так и можно было проследить ее путь. Долетев до края, мутант обрушил на рельсы кучу снега. Доронин впился взглядом в чащу на противоположной стороне дороги, но там ни одна ветка не шелохнулась. Не испарился же он… Пошел на разворот! В темноте было едва видно, как крылатый силуэт удалялся, потом поднялся выше, обозначившись на фоне облаков, и снова нырнул вниз.
– Ух, чего творит! – Глюк смотрел в прицел СВД.
– Ты что, оптику починил?!
– Да там только батарейка с места стряхнулась… Он такие кувырки выделывает!
– Ты, блин, заканчивай тут авиашоу смотреть, лучше винтовку заряди. Лысый, к задней стенке!
Тварь приближалась, бесшумно планируя над самой землей.
– Егор, видишь его?
– Плохо. Пусть его Глюк с курса собьет, а там уж я на деревьях… Не промахнусь.
Денис, сжимая в руках бесполезный сейчас автомат, наблюдал, как перевоплощался Глюк: еле уловимо растекся по дну дрезины, сливаясь с ее неровным ходом, и мягко нажал на спуск. Визг твари, треск веток справа, и тут же застучал пулемет Калашникова. Да, по такой белой туче и мечущемуся внутри нее большому птеру промахнуться было бы невозможно. Мутант остался висеть на дереве черной тряпкой.
Дрезина неслась вперед, но на звуки пальбы вдалеке поднялась в небо целая стая и закружилась над невидимым за лесом аэродромом. Отряд замер в ожидании, Лысый уложил пулемет на решетку, примериваясь к новым целям, но они были уже вне пределов прицельного огня, да и дрезина удалялась с хорошей скоростью, хоть и управлял ею перепуганный парень с зажмуренными глазами.
– Ты, это, вперед-то посмотри… – Доронин попытался привести того в чувство. – Интересно, а почему у вас среди шпал деревья не растут?
– Растут! Еще как растут. Летом замучаешься выдергивать, – отмер наконец «машинист». – Дорога – она прибыль приносит, следить же надо.
«Интересно, сколько же прибыли может принести аренда дрезины два раза в год?» – размышлял командир, но решил, что эти люди, скорее всего, работают не ради патронов, а ради самой дороги. Просто им, как и отряду, не сидится без дела. Дозу радиации на поверхности получают… Так взрослые же мужики, сами соображают, что делают.
Глюк по-прежнему наблюдал за небом в оптику, но скоро кружащаяся стая совсем пропала из виду за лесом. Одной угрозой стало меньше, но это еще не означало потери бдительности. Петь и плясать пока не с чего. Сталкеры немного расслабились и снова вспомнили о том, что среди них – толстокожих и прагматичных – затесался романтик. Командир прикрикнул на расшумевшихся бойцов и подозвал к себе Дениса. Веселье постепенно увяло, хоть повторных замечаний не последовало. Как-то скучно было уже отпускать шуточки, не видя реакции, а высовываться со скамьи, заглядывая за обширное тело командира, не вполне согласовывалось с субординацией.
– Валентин Николаевич… – Денис хотел поблагодарить, но мысль потерялась на полуслове, он опять не мог сосредоточиться. Да и за что? Если у командира уши в трубочку сворачиваются от того, как отряд вовсю изощряется в остроумии, то сам Денис ни при чем.
