— Понял тебя, Толик. Сейчас будем. У вас как, порядок? Без потерь?
— Все нормально, командир. Наши все целы.
Осторожно оглядываясь, подошли матросы. Увидев окровавленного немца, они остановились и опустили автоматы.
— Это вы его так, товарищ капитан третьего ранга?
— Я. Берите аккуратно. Отнесем на причал.
Затем старпом спустился к дому и заглянул в окно. На полу, с окровавленной бородой, лежал метеоролог, подстреленный Пахомовым. Между тем «Дмитрий Новгородский» уже подходил к берегу. Старпом закинул за спину автомат и направился к причалу. Моряки уже перенесли сюда раненого немца и теперь стояли кругом, в замешательстве глазея на расплывающуюся по доскам кровавую лужу.
— Командир! Пусть доктор приготовится, — Долгов подтянул микрофон к губам. — У нас немец раненый, надо бы посмотреть.
Причал показался хрупкой соломинкой рядом с пытавшейся пришвартоваться лодкой. Субмарина коснулась носом деревянных свай и застыла. Трап кое-как перекинули на разбухшие от воды доски. Дмитрий Николаевич спрыгнул первым, сразу за ним на причал перебрался Артем.
— Что тут у вас? — командир смотрел то на старшего помощника, то на лежащего у его ног немца.
— Да вот, ранили, а что дальше делать — не знаем. Не добивать же. Доктор, взгляни.
Артем опустился на колени и приподнял окровавленную рубашку. Из правого бока немца пульсирующим бугорком била черная кровь.
Артем осторожно отодвинул в сторону окровавленную ладонь немца.
— Навылет. Печень пробита.
— Так что? Вылечить сможешь? — заглядывая ему через плечо, спросил старпом.
— Да чего вы с ним возитесь! — растолкав матросов, рядом появился Сан Саныч. — Добейте и дело с концом. А если слабаки, так давайте я добью.
— Замполит, пошел вон! — не сдержавшись, процедил сквозь зубы Дмитрий Николаевич.
— Ой-ой! Это же надо, какие вы все впечатлительные. Можно подумать, это я его подстрелил.
— Ну что, Артем? — командир заглянул в лицо доктору.
Бледное лицо немца исказила гримаса боли, и он потерял сознание. Кровь уже не била фонтаном, а лишь слабо сочилась из показавшегося, с запекшимися черными краями, пулевого отверстия. Артем опустил край мокрой рубашки и отрицательно покачал головой. Он еще немного подержал голову немца на весу, затем, пощупав на шее пульс, опустил на причал.
— Здесь без вариантов, товарищ командир. Его не спасли бы и в береговом госпитале.
Дмитрий Николаевич взглянул на затихшего немца и с сожалением произнес:
— Ему не повезло. Идемте, осмотрим дом. Валентиныч, а ты организуй пока на лодке аврал. Весь экипаж в твоем распоряжении.
Войдя в дом, командир покосился на лежавшего у окна бородача.
— Толик, сколько их всего было?
— Четверо, как ты и говорил.
— Надо бы о них позаботиться. Ну ты понимаешь… Возьми моряков с лопатами и где-нибудь подальше…
— Хорошо, командир, сделаем.
Дмитрий Николаевич подошел к столу и перелистнул стопку метеорологических карт. Здесь же стояла металлическая рама радиостанции с выглядывающими колбами ламп. От нее тянулись шнуры к телеграфному ключу и закрытому сеткой микрофону. Ровным зеленым светом горел глазок готовности. На стене на гвоздиках висели листы, на которых было записано время восхода и захода солнца, а также приливов и отливов. Осмотрев стол, командир заглянул в соседнюю комнату с плитой и посудой.
Артема заинтересовали висевшие над рацией листы бумаги. Он поочередно их снимал и, прочитав, бросал на стол. Вдруг он будто осекся и от волнения зашептал:
— А ведь их пятеро.
— Что? Док, что ты там нашел?
— Товарищ командир, их было пятеро!
— С чего ты взял? Я видел в перископ четверых.
— Взгляните, — Артем протянул лист бумаги. — Это график дежурств. Он расписан на пятерых.
Дмитрий Николаевич посмотрел на расчерченный листок. И без знания немецкого языка можно было догадаться, что это. Сутки разбиты на дежурства по четыре часа, а напротив значились имена заступающих. Имен было пять.
Старпом, сообразив быстрее остальных, бросился через кухню в оставшуюся не осмотренной последнюю комнату. Это была спальня. Тумбочки с личными вещами, плафон на длинном шнуре и пять аккуратно застеленных коек. Долгов заглянул под одну из них — вдруг недостающий немец спрятался там! Но ни в спальне, ни в других комнатах его не было. Командир со старпомом осмотрели пол, нет ли хода в подвал или погреб. Но на деревянном полу не было даже щели или царапины. Всюду царили порядок и чистота.
— Надо прочесать остров, — Дмитрий Николаевич озабоченно посмотрел на Долгова. — А пока никому с лодки не сходить!
— Сейчас прочешем, командир.
С берега доносились команды главного механика и раскатистый мат боцмана. Гулко ударила по железу кувалда, загремела сталью цепь, а затем грянула длинная автоматная очередь.
Командир со старпомом переглянулись.
— «Шмайсер»… — прошептал уже опытный Долгов.
Он бросился к двери, на ходу сбрасывая с плеча автомат.
На берегу разбегался в разные стороны экипаж. Кто успел — нырнул в рубку лодки, те кто были дальше — попрыгали под причал и теперь стояли по горло в воде. На траве остался лежать главный механик. Неуклюже волоча раненную ногу, он полз к дому, под защиту стен.
Старпом выглянул из-за угла на залитый солнцем остров.
— Толик, он с горы бьет! — крикнул Валентиныч.
В ту же секунду немец выстрелил еще раз, и возле механика взлетели столбы жидкой грязи.
— Сволочь! — Долгов злобно выдохнул и, не целясь, ударил по камням на вершине скалы. Теперь и он увидел, где прятался немец. Стрельба стихла. В перестрелке наступила пауза. Этим и решился воспользоваться Артем. Выскочив из-за угла, петляя, он побежал к Валентинычу. Схватил его за ворот и потащил к дому.
— Молчит, — произнес старпом.
Старпом, прикрывая доктора, держал на прицеле камень, за которым занял позицию немец. А Валентиныч, взволнованный ранением, громко делился с Артемом впечатлениями. Показывая пальцем на окровавленную выше колена ногу, он объяснял:
— Поверите, не больно. Как бревном под задницу! Шел, шел, вдруг бац — уже лежу!
— Старпом, ты же говорил, что всех перебил! — подал голос из-под причала Сан Саныч.
— Не высовывайтесь! Мой косяк, сам исправлю.
Пригнувшись, Долгов перебежал от дома к обрыву у берега и рухнул на мокрые камни. Немец не стрелял. Осмелев, старпом выглянул и перебежками двинулся к подножию горы. Преодолев двадцать метров открытого пространства, он вспотел, как от многокилометрового кросса. Мелькнула надежда — может, у фрица кончились патроны? Для верности Долгов дал короткую очередь в сторону камня, за которым предположительно залег немец. По идее, тот должен был как-то себя проявить, хотя бы огрызнуться. Но все было тихо. Тогда старпом вскочил и, выставив вперед автомат, подбежал к вершине скалы. На том месте, где прятался немец, осталась только примятая трава. Вокруг валялись короткие блестящие гильзы, но самого стрелка и след простыл. Долгов заглянул за соседние камни, но везде было пусто. Он уже не знал, что и думать. Наваждение какое-то! Прикрывшись рукой от слепящего солнца, старпом осмотрел с вершины весь остров и далеко внизу увидел бегущего немца. На берегу лежала небольшая рыбацкая лодка, и тот бежал к ней, отчаянно размахивая руками и перепрыгивая через валуны. Старпом лег на землю и не спеша прицелился. Затем посмотрел на прицел и перевел планку на двести метров. Выдохнув и на миг застыв, дал короткую очередь. Не добежав до лодки нескольких шагов, немец упал, уткнувшись лицом в траву. Долгов поднялся и неспешно пошел вниз.
