В кабинет неслышно вошла жена корветтен-капитана.
— Вернер, ты совсем не жалеешь себя и Вилли. Отпусти уже наконец его спать и сам тоже иди отдыхать.
— Сейчас, дорогая, сейчас. А вот Вилли сегодня поспать не получится. Урсула, не волнуйся, я сейчас приду.
— Завтра, наверное, весь день будет шторм, — не торопилась уходить супруга. Открыв плотную штору, она смотрела в темноту. — Габи очень хотела сходить на пляж и искупаться.
По лицу командующего пробежала тень. Он хотел сказать, что такая погода — это мечта подводника. Но, вспомнив о дочери, осекся.
— Как она?
— Все так же. В полдень опять приходил доктор. Говорит, что нашей дочери необходимо жаркое лето, сухой климат. А здесь все наоборот. Доктор, конечно, пытается нас успокоить, но мне кажется, что Габи стало хуже. Раньше, хотя бы изредка, появлялся румянец, а теперь ее лицо не покидает бледность.
— Это реакция на сырость. Не волнуйся, скоро циклон пройдет и наступит настоящее французское лето. С жарой и зноем.
— Скорей бы, — тяжело вздохнула Урсула. — Так ты идешь?
— Еще десять минут, дорогая. Мне необходимо сделать важный звонок.
Дождавшись, когда жена выйдет из кабинета, Вернер Винтер потянулся к телефону:
— Соедините меня со штаб-квартирой адмирала Карла Деница!
Несколько минут ожидания показались невероятно длинными.
«Возможно, адмирал уже отдыхает?» — с чувством вины подумал корветтен-капитан.
— Слушаю, — наконец прозвучал знакомый голос на другом конце провода.
— Господин адмирал, это командующий первой флотилии. Прошу прощения за поздний звонок.
— Не оправдывайтесь, Вернер. Что у вас?
— Господин адмирал, я считаю, что вы должны взглянуть на один снимок. Не хотелось бы вдаваться в детали по телефону, но я немедленно отправляю к вам своего адъютанта. Думаю, к утру он уже будет у вас.
— Хорошо. Я предупрежу, чтобы его сразу провели ко мне.
Трубка загудела, дав отбой. Корветтен-капитан Винтер задумчиво прошелся по кабинету, затем опечатал конверт со снимком и вызвал адъютанта:
— Вилли, возьмите мой «опель» и немедленно поезжайте в Париж. Этот конверт передадите лично в руки адмиралу Деницу. Вас будут ожидать.
Дождавшись, когда во дворе его старинной французской усадьбы вспыхнули фары и машина вырулила на дорогу, Вернер задернул шторы и сел ближе к камину.
«До Парижа пятьсот километров, — размышлял он, глядя на карту. — Вилли доберется часам к восьми».
Пододвинув поближе телефон и вытянув к огню ноги, он задремал, свесив голову на грудь. В шесть часов его разбудил настойчивый звонок. Вилли добрался раньше, чем рассчитывал Вернер. Стряхнув остатки дремы и прокашлявшись, чтобы адмирал не почувствовал его сонный голос, Вернер схватил трубку телефона:
— Слушаю!
— Я ознакомился с вашим материалом, — прозвучал задумчивый голос адмирала. — Это очень интересно.
— Я был уверен, что это будет достойно вашего внимания.
— Вернер, вы считаете — это англичане?
— Маловероятно, господин адмирал. В Англии много наших шпионов, и пропустить производство такого объекта невозможно. Даже несмотря на жесткую секретность, хотя бы крупицы информации, но просочились бы.
— Американцы?
— Думаю — да. Наша агентурная сеть там не так развита. И технический потенциал значительно мощнее английского. Если кому и по плечу такое… — Вернер задумался, подбирая нужное слово, чтобы не называть предмет их с адмиралом разговора. — Изделие, то только американцам.
— Кто еще видел снимок?
— Фотография сделана в единственном экземпляре. Она у вас. Негатив у меня в сейфе. Возможно, видели в фотолаборатории авиаполка.
— Сообщите им, что разведчик снял обломки брошенного корабля.
— Есть, господин адмирал.
— Вернер, всю информацию по этой теме засекретить. Любое вновь поступившее сообщение подавайте мне немедленно. И кстати, что вы собираетесь предпринять?
— Нам известен район нахождения этого объекта. Севернее работает наша группа по перехвату конвоя НХ-88. Две лодки придется снять и перенацелить на задачу по поиску американца. Ночью будем посылать на разведку «кондоры», оснащенные локаторами и прожекторами, с приказом фотографировать все, что им покажется необычным. Уверен, что несмотря на необычные формы, им тоже необходимо всплывать для подзарядки аккумуляторов.
— Хорошо. Какие новости по конвою? Насчет танкера я знаю.
— Ночью им удалось оторваться, но маршрут вполне предсказуем, так что еще сумеем организовать пару атак.
— Связь имеете со всеми лодками?
— Не ответила U-84.
— Что с Хорстом?
— Пока молчит. Его регулярно вызывают на связь, но безответно.
— Хорст Упхофф, насколько я помню, всегда ставил скрытность превыше докладов в штаб. Очевидно, увлекся преследованием. Думаю, Вернер, волнения преждевременны. Скоро он объявится.
— Я тоже на это надеюсь, господин адмирал.
— Что-нибудь еще?
— Да, господин адмирал. Я хотел бы знать степень моих полномочий при охоте на американского призрака.
— Мне понравилось, как вы его окрестили. Вернер, я не ставлю перед вами невыполнимых задач. И не рассчитываю на то, что вам удастся выловить его целым и невредимым. Меня вполне устроят фрагменты корпуса и оборудования. А еще лучше — попытайтесь пленить кого-нибудь из членов экипажа. Наверняка наш призрак опасен, так что не рискуйте и предупредите командиров, чтобы атаковали без предупреждения и с дальней дистанции. Помните, Вернер, все ваши действия должны происходить под завесой полной секретности. Для верности сочините какую-нибудь легенду. Я рассчитываю на вас!
— Так точно, господин адмирал! — выкрикнул Вернер Винтер уже в гудящую трубку.
Глава пятая
УРОКИ ИСТОРИИ
Возле медблока столпился почти весь экипаж. Даже те, кому выпало время дежурства, прибегали на минуту и шептались:
— Как там? Ну, хоть что-нибудь расскажите! Кто он?
Почувствовав величие момента, Артем раздулся, как почуявшая приближение дождя жаба.
— Так! А ну быстро все отбежали от двери! Не мешайте спасать человека!
Заметив появившегося командира, он театрально заломил руки и забубнил:
— Товарищ командир, ну хоть вы им скажите! Ну ведь совсем невозможно работать!
— Ты не сильно тут надувайся, а то надорвешься, работник.
Командир отстранил Артема и вошел в тесное помещение медблока. Вдоль стены нависала единственная двухъярусная койка с аккуратно заправленным комплектом белого белья. На нижнем ярусе поверх одеяла лежал выловленный из воды моряк.
