Несмотря на ветер, разговаривать можно было вполне сносно, не напрягая голос.
Старпом молча пожал плечами — что тут скажешь, испытание предстоит не из легких, это и без слов ясно.
Гюнтер нацелил бинокль в темноту. Где-то там, по правому борту, была земля, и где-то здесь, в этих водах, они догоняли парусник «Кармен», когда еще только начинали свой боевой путь, переплыв Атлантику. Казалось, это было так давно и совсем в другой жизни.
Молчание начинало тяготить.
— Как вам удалось расколоть Удо? — произнес Гюнтер, чтобы хоть как-то разрядить возникшее между ним и Отто напряжение.
— Здесь нет ничего сложного. — Старпом сбросил с головы капюшон, чтобы его было лучше слышно. — Поверьте, гораздо проще дураку выдавать себя за умного, для этого надо только раздувать щеки и глубокомысленно молчать, чем человеку умному и образованному изображать из себя простачка. Интеллект в глазах скрыть не так-то просто. Герреро, кроме его родного испанского, знает английский и португальский, не каждый из нас может похвастаться таким багажом. Несколько наводящих вопросов, затем я спросил прямо о его роли на американском пароходе. Врать он не стал.
Пенящийся вал захлестнул рубку, заставив всех на мостике пригнуться. Отто засмеялся, стряхивая воду с промокшей головы. Так радуются возможности бросить вызов стихии только настоящие моряки. Гюнтер с интересом посмотрел на старпома.
— Отто! Откройте, наконец, тайну, как вы оказались на моей лодке? У меня не было времени посмотреть ваш послужной список или хотя бы поинтересоваться у тех, кто вас знает. Удовлетворите мое любопытство, уж очень необычный вы у нас старпом.
— Ваше право, вы капитан. — Отто улыбнулся и добавил: — Зато я перед походом узнал о вас много. Что поделать, это преимущество дает служба в штабе.
Хмурая улыбка пробежала у Гюнтера по лицу. Ему было неприятно, что кто-то копался в его личном деле.
— Нет-нет! Не думайте ничего плохого, я не рылся в вашем нижнем белье. — В темноте старпом не увидел изменившееся лицо командира, но правильно расценил его молчание. — Меня интересовала лишь авария с вашей первой лодкой. Извините, если я вам напомнил о тяжелых для вас событиях.
— Ничего. О пятьсот восьмидесятой я никогда не забывал.
…11 ноября 41-го первая его лодка во время учений в Балтийском море столкнулась с вспомогательным судном «Ангелбург». Погибли двенадцать моряков его команды. Было много расследований и разбирательств, Гюнтер уже решил, что на нем как на подводнике поставят крест, но неожиданно, после полугодового безделья, его вызвали и предложили принять под командование океанскую лодку IX серии, U-166.
Его единственной просьбой было оставить с ним как костяк нового экипажа остатки старой команды.
Никогда Гюнтер об этом не забывал, двенадцать жизней тяжелым бременем лежали на сердце. В то же время он отметил, как умело, будто опытный дипломат, старпом ушел от ответа.
Словно прочитав его мысли, Отто продолжил:
— У меня, капитан, не такое героическое прошлое. До войны ходил на судах торгового флота. Сколько их было, сейчас и не вспомню. На последних трех я был капитаном. — Он снова замолчал, затем продолжил: — Какое время было. Поверите, трудно найти порт, где бы я не попил пива.
Гюнтер с удивлением слушал старпома, он уже действительно жалел, что поленился перед походом навести справки об Отто. Возможно, удалось бы избежать некоторых неприятных моментов в их отношениях. Теперь он понял, откуда это упорное обращение: капитан. Привычки, вжигаемые годами, так быстро не меняют. Гюнтер молчал и слушал рассказы о том, как хорошо до войны принимали немцев во всех уголках мира. Как высоко ценилась немецкая марка, а флаг Германии можно было встретить в любом порту.
Неожиданно Отто оборвал свой рассказ на полуслове, как будто вспомнил о чем-то важном, но невысказанном.
— Капитан, а вам не кажется странным, что, когда мы шли в Мексиканский залив, все побережье светилось заревом огней?
— Отто, вы лучше меня знаете, что для американцев на первом месте бизнес, а потом война. Кто поедет отдыхать на побережье, где все скрыто светомаскировкой?
— Я не о том. За двое суток, которые мы идем обратным маршрутом, я не видел ни одного огня.
— Может, научились, наконец? — неуверенно сказал Гюнтер.
— За два дня? — хмыкнул старпом. — А радиомолчание?
— У нас вышла из строя радиостанция.
— Оба комплекта? — Отто скептически покачал головой. — Наш радист утверждает обратное.
— Он ошибается.
— Странно. Мне он показался грамотным малым. Все время что-то паяет, читает схемы.
— Да, свое дело Ганс знает.
— Но вы ему все равно не верите?
— Послушайте, Отто! Эфир забит всякой ерундой! В любое время, днем и ночью! Музыка, новости, шифровки — наши, чужие! Куда ни крути, всюду вездесущий доктор Геббельс, наконец! А вы меня пытаетесь убедить, что в один день все решили объявить молчание? — Гюнтер сорвался на крик. Все эти тайны ему уже самому порядком надоели. — Он вздохнул и, успокаиваясь, добавил: — Бывает так, что самые мудреные загадки в конце концов объясняются очень просто. Я думаю, это как раз наш случай.
Они вновь замолчали. Вспышки молний вырывали из темноты узкий нос лодки. Он то полностью скрывался под водой, то вырывался из накатывающихся волн. Ветер уже не свистел, а стонал в натянутых тросах антенн. Сигнальщики присели, спрятавшись за борт мостика. Но уходить Гюнтеру не хотелось, он начинал испытывать симпатию к старпому.
— Когда началась война, меня призвали на флот, — неожиданно продолжил свой рассказ Отто, — дали офицерское звание. Сначала обещали назначить командиром на эсминец, затем дать лодку. Я даже прошел курсы командиров в Мюрвике.
Гюнтеру показалось, что старпому тоже не хочется прерывать разговор.
— Да, видно, что-то не получилось, может, мой возраст не понравился, может, еще что-то, но скоро интерес ко мне потеряли, а чтобы я не очень расстраивался, предложили спокойную и непыльную должностенку при штабе флотилии.
— А к нам на лодку как занесло?
— Можно сказать, по идейным разногласиям.
— Отто, неужели у вас еще есть время заниматься этой политической ерундой?
«Только идейного борца мне не хватало на борту!» — подумал Гюнтер.
— Нет-нет! Вы меня неправильно поняли. Капитан, вы же знаете, наши морские традиции не приветствуют членство в какой либо партии. — Старпом даже замахал руками.
Немного задумавшись, он ответил вопросом на вопрос:
— Как вы относитесь к религии?
От такого оборота Гюнтер опешил:
— Наверное, нормально, хотя последний раз я был в церкви, еще когда венчались с Гертрудой.
— Но наверняка знаете святого отца Зигфрида?
