— Так в чем проблема? Изучи список баз, они есть в корабельной сети. Выносным терминалом тебя Ольга научит пользоваться. Она там постоянно зависает, и смотри, что тебе понравится.
— Хорошо.
После празднования я направился на летную палубу, вот-вот должен был подойти бот с журналистами и операторами, которые будут снимать нас в прямом эфире. Передачу сигнала на станцию будет вести Хорк, он уже был предупрежден и настроил оборудование на нужные параметры.
Бот забрал журналистов с планеты часа два назад, но вместо того чтобы сразу отвезти их на крейсер, он покатал их вокруг Луны, крейсера, показывая космос. Нужно сказать, что журналисты восприняли это с восторгом, операторы восхищались больше всех.
В данный момент бот на медленной скорости подходил к открытой летной палубе.
Два десятка мальчишек и девчонок, что были приставлены к техникам и пилотам, брызнули в стороны, прижимаясь к переборкам. Опытные, видимо, не в первый раз видят посадку ботов или челноков.
Как только открылись створки бота, наружу вышли двое журналистов и три оператора с камерами на плечах. Именно их мы выбрали для интервью. Операторов было трое, чтобы снимали нас с разных ракурсов, но журналистов всего двое, один из них был гражданином Германии, неплохо говорившим по-русски. Да, я собирался вести разговор в прямом эфире в России и Германии. А куда их там будут дублировать дальше, мне уже было неинтересно.
— Приветствую вас на борту сверхтяжелого крейсера рейдерского типа «Илья Муромец». Прежде чем пройти к столикам, — я показал на открытые створки с противоположного борта, где стояли столики и кресла, а на заднем плане была видна Земля. Красивое, наверно, будет зрелище, давать интервью на фоне Земли, — можете прогуляться по летной палубе.
— Можно осмотреться? — переспросил представитель немецкой прессы.
— Конечно, — широко указал я на летную палубу. — Только во внутренние помещения путь вам закрыт. Безопасность.
Журналисты с оператором разошлись по палубе, расспрашивая членов экипажа и воспитанников. Пока они занимались своей работой, я прошел к столику и занял удобное кресло.
Когда журналисты закончили (постарались быстро, всего за десять минут управились), они подошли к столику и заняли свои места. Операторы на штативе устанавливали свои камеры.
Запись шла на носитель, прямого эфира еще не было. После отмашки Хорк начнет передавать на антенну канала сигнал, сейчас же они с операторами обговаривали возможность подключения к нашим шнурам.
Пока они готовились, я посмотрел на обоих представителей прессы и решил представиться:
— Антон Кремнев, командир и владелец наемной эскадры.
— Эрик Хансен, информагентство Германии.
— Михаил Прохоров, Первый канал, — кивнул второй.
Они оба были не особо известны, тот же Прохоров работал в основном по горячим точкам. Хансен же — штатный корреспондент Германии в России.
— Хорошо. У вас подготовленные вопросы, или будем вести разговор экспромтом? — спросил я.
— Большая часть подготовлена, остальные могут возникнуть в ходе интервью. Вы не теряетесь перед камерой? — спросил Прохоров.
— Нет, не волнуйтесь. И язык хорошо подвешен.
— Когда начнем? — спросил Хансен.
Я вопросительно посмотрел на Хорка.
— У меня все готово, товарищ капитан, — вытянувшись, ответил он.
— Эфир начинается через минуту, — приказал я, хлопнув в ладони.
Оба журналиста тут же достали сотовые (они, кстати, работали) и сообщили своим редакторам о времени начала. На небольшом экране визора, где шли новости, появилась экстренная заставка, сообщавшая, что скоро начнется мое интервью. Мы подключились к кабельному телевидению и могли наблюдать.
— Так, мы кратко вас представим. Кто, как вы тут оказались, не у всех есть Интернет, дальше уже идут вопросы и вставками кадры записи, — быстро проговорил Прохоров.
— Хорошо, — кивнул я.
Мы сидели так, чтобы одна камера охватывала нас троих и фон за спиной. Вторая снимала нас с германским журналистом. Третья — с российским.
После представления меня телезрителям и краткой справки прозвучал первый вопрос:
— Наших телезрителей интересует причина вашего столь шокирующего поведения в пригороде Казани и в столице нашей Родины Москве? Не будут ли повторяться подобные случаи, и что ждать гражданам России? — спросил Прохоров.
«О, чувствуется рука правителей», — мысленно хмыкнул я, но отвечать стал с серьезным выражением лица.
— Вопрос несколько странен, с учетом того, что на моем блоге имперского сайта все эти мотивы разжеваны очень подробно. Поэтому отвечу одной фразой: я эвакуировал свою семью и мстил тем, от кого она пострадала. Закон я не нарушил. Я имею в виду наш, имперский закон. И это еще не все, например, олигарх Болтнев пока еще на свободе, владельцы сауны и клуба «Прометей», состоявшие в преступной группировке под предводительством Виктора Солнцева, тоже мои кровники. Я в Солнечной системе останусь еще на два месяца, так что, будьте уверены, я их найду и уничтожу.
— Что вы скажете по поводу счетчика на имперском сайте? Вас удивил результат? — спросил Хансен.
— Не особо, когда мне сообщили, что пятьдесят семь процентов населения хочет остаться суверенной планетой, я только вздохнул свободнее. Так что я открываю два вербовочных пункта — один в Москве, один в Берлине — и начинаю набирать будущих членов экипажа. Главное условие — желание стать гражданином империи Антран. Причина одна — мои корабли больше в Солнечную систему не вернутся, так что это единственный выход.
— Вы не думаете, что результат может быть сфальсифицирован?
— Я не думаю, я знаю, так что отвечу прямо. Господа, ваши вклады останутся целыми. Можете не пачкать штаны.
— Вы — бывший гражданин России, и понятно, почему вы хотите один из вербовочных пунктов установить в Москве. Но почему в Берлине? Почему не в других городах Европы или в Америке? Вы расист?
— Не в этом понимании слова. Причина открытия вербовочного пункта в Германии достаточно проста. Германские граждане и их потомки не единожды помогли мне. Буквально вытаскивали с того света, и я чувствую к ним благодарность. Поэтому хочу предложить помощь. Кроме зоны безопасности, я беру на себя охрану Германии и России от внеземного вторжения на момент нашего тут пребывания и также решил набрать у них будущие экипажи.
— Не могли бы вы просветить нас по этому вопросу? Почему вы решили помогать именно Германии? — попросил Хансен.
— Когда я был маленьким, лет шесть, если не ошибаюсь, мы с родителями отправились отдыхать в Грецию. Когда мы гуляли по пирсу, я бегал вокруг и, когда подбежал к краю, вдруг ощутил сильный толчок в спину. Меня столкнул в воду маленький черножопый мальчик. Знаете, бывают такие, телосложением на грушу похож. Черную грушу, где самое широкое место — в бердах. Я надолго запомнил его смех.
