Сидевший рядом с кроватью дочери Томас Соркин при моем появлении нахмурился и спросил:
— Что вы там устроили?
— Простое недоразумение, — пожал я плечами, во все глаза уставившись на подругу. — Анна, ты как?
— Боюсь, сейчас не время… — начал было Томас, но девушка накрыла его ладонь своей. — Папа, оставь нас ненадолго, — попросила она.
Господин Соркин заколебался, потом все же поднялся со стула и нехотя поплелся на выход.
— Только недолго, — обернулся он на пороге.
— Разумеется, — пообещал я, прикрыл за ним дверь и вернулся к подруге. — Как ты? — спросил, присаживаясь рядом с ее кроватью. — Как с тобой обращались?
— Никак не обращались, — слабо улыбнулась в ответ девушка, слегка отстраняясь от меня. — Сутки просидела в полном одиночестве в четырех стенах, даже вспомнить нечего.
— Анна, с тобой точно все в порядке? — уточнил я, услышав в ее голосе какие-то непривычно ровные интонации. — Ты только скажи…
— Все в порядке, Виктор. Все в полном порядке. Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя. Надо побыть одной, успокоиться. Понимаешь?
— Нет, — честно сознался я.
— Прошу тебя, — прошептала Анна и провела ладонью по моей щеке. — Я просто хочу собраться с мыслями и решить… решить, как жить дальше. Дай мне время, хорошо?
— Хорошо, — кивнул я. — Как скажешь.
— Будь добр, позови папу, — попросила тогда девушка.
Я поднялся со стула и запустил в палату Томаса.
— До скорой встречи, — попрощался с Анной и вышел за дверь.
На сердце было неспокойно. Обычно всегда хорошо чувствовал настроение подруги, а тут — как отрезало. И вроде правильные вещи говорит, да только царапнула какая-то мелочь и никак покоя не дает. Словно уже видел, как с людьми происходит нечто подобное, но с кем и почему — как отрезало. Не помню.
На выходе из больницы будто нарочно наткнулся на Леопольда Марона. Тот, весь в черном, с единственным красным пятном гвоздики в петлице, шествовал к моргу в сопровождении столь же мрачной свиты.
— Специальный комиссар Грай, — холодно улыбнулся он, — рад видеть вас в добром здравии.
— Это не взаимно, — отрезал я и спокойно зашагал дальше, да только новый глава семьи Маронов решил оставить последнее слово за собой.
— Я планировал увидеться с вами сегодня и обсудить наши разногласия, — неожиданно выдал он мне в спину, — но, к сожалению, встречу пришлось перенести.
Осознав смысл услышанного, я развернулся и приподнял шляпу.
— Всегда к вашим услугам.
Гангстерам подобный ответ по вкусу не пришелся, и послышалось раздраженное бурчание, но сейчас меня их недовольство волновало меньше всего. Проблемы надо решать по мере их возникновения. Правда, судя по заявлению Леопольда, он всерьез вознамерился занять верхнюю строчку перечня моих неотложных дел.
Собирался повстречаться, значит? И попросил Аарона Малоя организовать нашу встречу? Ну-ну.
Знать бы еще, кто в этой парочке главный.
Хотя так ли это важно?
С верхней ступеньки крыльца я полюбовался, как Роман Волин суетится вокруг патрульного автомобиля, в который прибывшие на вызов полицейские грузят его телохранителей, потом спустился к служебной машине и распахнул дверцу, но прежде чем успел усесться на переднее сиденье, Артур выбрался из-за руля и заявил:
— Нам нужно кое-что обсудить.
— А по дороге это нельзя сделать? — поморщился я. — Как ты считаешь?
— Нет, — отрезал парень. — Давно уже хотел поговорить с вами начистоту, но обстоятельства складывались таким образом, что это было неуместно…
— Короче.
— Мне не нравятся ваши методы, комиссар, — напрямую заявил Левин. — Я считаю неприемлемым использование служебного положения в личных целях! И оказание услуг кому бы то ни было тоже абсолютно аморально! И уж точно я не собираюсь покрывать ваши делишки перед дивизионом внутренних расследований, ставя под угрозу свое собственное будущее!
— Прижали они тебя, да? — догадался я.
— В то же время, — упрямо продолжил Артур, — мне представляется неправильным давать показания против человека, с которым работаю, поэтому работать с вами больше не могу. Что было, то было, но в дальнейшем на меня не рассчитывайте.
— Как тебе будет угодно, — пожал я плечами и уселся на переднее сиденье. — Хочешь вернуться к Петру — твое право. А сейчас отвези меня в управление.
— Хорошо, — мрачно кивнул Левин и забрался за руль.
— Еще съезди ко мне на квартиру и привези табельный револьвер.
— Хорошо, — скрипнул зубами Артур.
— А потом… — Я заметил, как перекосило паренька, и усмехнулся. — Расслабься. Потом найдешь Крамера и оформишь обратный перевод.
— Так и сделаю!
К управлению мы подъехали минут через десять, там я отдал Левину ключи от квартиры и выбрался из машины, а парень укатил выполнять мое последнее теперь уже распоряжение.
Вот интересно, он действительно такой принципиальный или просто запачкаться боится?
Хотя — интересно ли? Ничуть.
В холле седьмого этажа по-прежнему царило столпотворение, но народу за столами заметно поубавилось. Не стал задерживаться там и я, лишь кивнул знакомым и отправился в кабинет. Отпер дверь и без сил повалился на стул.
Выдвинул нижний ящик, с сомнением глянул на полупустую бутылку, но пить не стал и заправил в печатную машинку проложенные копиркой чистые листы.
Отчеты, отчеты, отчеты! Вечно одни бумажки, никуда без них.
Когда на рабочее место вернулся Ян Навин, голова у меня трещала так, будто не дремал всю ночь в кресле, а пил и кутил. Да и выглядел, подозреваю, соответствующе. Очень уж выразительно на меня коллега посмотрел.
— Ты спал в костюме? — не сумел сдержать он удивления.
— Ну да, — хмыкнул я, добивая последнюю строчку отчета. — Что, так заметно?
— А сам как думаешь? — Ян снял пиджак и повесил его на спинку стула. — До Крамера тебе, конечно, еще далеко, но ты ведь всегда можешь взять у него пару уроков, да?
Я скомкал один из испорченных листов и швырнул им в Навина. Не попал.
— Поздравляю, кстати! — тогда уже на полном серьезе заявил Ян. — Рад, что с Анной обошлось.
— А уж я как рад! Ладно, как у вас следствие продвигается?
— Никак, — честно признал Навин. — Вычислили парочку подельников Малоя, но эти чудаки затеяли перестрелку, и парни из штурмового дивизиона понаделали в них дырок. Так что мы не продвинулись ни на шаг.
— Не продвинулись? А я тут с Малоем пообщался.
— Что значит — пообщался? — опешил Ян. — Почему не арестовал?
