— Петр, вот только не надо, а? Если парень виновен, я и пальцем о палец не ударю, чтобы спасти его шкуру, кто бы меня о чем ни просил. Как ты сказал — просто умою руки.
— Не знаю, не знаю, — пробормотал инспектор, но тон его говорил об обратном.
Он знал. Знал, какие выставит условия, и знал, что мне они не понравятся.
— Выкладывай, — потребовал я. — Давай-давай! Не тяни!
— Займешься этим делом неофициально. Если посчитаю, что ты намеренно путаешь следствие, вылетишь отсюда в тот же миг. И капитан не поможет. Уяснил?
— Что еще?
— Мне понадобится от тебя небольшая услуга.
Небольшая услуга?
Ага, как же — небольшая! Инспектор обычно на мелочи не разменивался.
Могила? Не думаю. Мигрень? О, да!
— Чего ты хочешь?
— Нет, — резко мотнул головой Крамер и без обиняков поставил вопрос ребром: — Просто реши, согласен или нет.
Решить? А есть ли у меня выбор?
— По рукам, — скривился я и сразу перешел к делу: — Итак, что здесь стряслось? Кого убили?
— Идем, — позвал меня за собой инспектор и на ходу начал рассказ: — Тело неизвестной женщины двадцати — двадцати трех лет было обнаружено в мусорном контейнере в семь часов утра.
— Причина смерти?
— Многочисленные колотые и резаные раны. Орудие убийства не обнаружено. Нет ни одежды, ни документов.
— И что связывает ее с обвиняемым?
— Ничего. — Инспектор выдержал паузу и усмехнулся: — За исключением капель крови на лестнице черного хода и смазанного отпечатка ладони на дверной ручке квартиры. Тоже кровавого.
— Все улики действительно косвенные, — пренебрежительно фыркнул я. — Время смерти установили?
— В процессе.
Мы обогнули жилой дом и подошли к заборчику, окружающему мусорную площадку. Сверкнула магниевая вспышка, и полицейский фотограф отошел в сторону, освобождая место помощнику коронера.
— С семи утра для этого было достаточно времени, разве нет? — удивился я.
— Поначалу этим делом занимались местные, нас подключили только после того, как стала известна личность подозреваемого, — пояснил Крамер и задумчиво оглядел изжеванный кончик сигары. — Да еще криминалисты полчаса по окрестным улицам плутали, пришлось машину за ними посылать.
— И где они? Криминалисты, в смысле?
— Снимают отпечатки пальцев в квартире подозреваемого и с лампой черного света ищут там следы крови. Найдут — и дело сделано.
— Улики косвенные! — напомнил я. — Косвенные! Разрабатывайте другие версии! Устанавливайте личность убитой! Работайте!
— Да ну тебя, — отмахнулся инспектор и остановился в паре шагов от переложенной на брезент жертвы.
Блондинка. Крашеная. А так — брюнетка. Молодая. Симпатичная.
Была симпатичная, теперь просто мертвая.
Склонившийся над телом помощник коронера толком не давал разглядеть повреждения, повлекшие за собой смерть, но и так было ясно, что жертве нанесли никак не меньше дюжины ударов ножом.
— Если ее убили в квартире, там должны остаться следы, — решил я. — Посмотрим, что скажут криминалисты.
— Не факт. В ранах отсутствуют нитки и остатки материи, значит, в момент убийства она была обнажена. Нападение могло произойти в душе или ванне. И если первый удар задел сердце, обильного кровотечения не было. — Петр Крамер разложил все по полочкам и спросил поднявшегося с колен помощника коронера: — Что-то определенное уже можете сказать?
— Смерть наступила от восьми до десяти часов назад, — ответил тот, стягивая резиновые перчатки, — но это навскидку. Точное время смерти назову после вскрытия. Тело можно забирать?
— Да, конечно, — разрешил Крамер. — Сейчас распоряжусь насчет кареты «скорой помощи».
— Подождите! — остановил я инспектора. — Подозреваемому жертву показывали?
— Да.
— Опознал?
— Нет.
— Понятно. — Я развернулся и зашагал обратно во двор. — Полагаю, алиби у него нет?
— Нет.
— Но улики только косвенные.
— Пока.
— Петр, ты ведь понимаешь, что концы с концами не сходятся? — хмыкнул я.
— В самом деле? — ухмыльнулся Крамер и передвинул сигару в уголок рта. — Решил примерить костюм адвоката дьявола? Ладно, излагай свои соображения.
Я остановился на углу дома и окинул взглядом огороженную территорию кондоминиума.
— Если убийство произошло ближе к полуночи, почему убийца не избавился от тела? Зачем сунул его в мусорный контейнер? Из будки на въезде не просматривается ни черный ход дома, ни калитка в ограде. Разве так сложно вынести тело за территорию и выбросить его на соседней улице?
— Возможно, его кто-то спугнул.
— Ночью?
— Возможно, он решил избавиться от тела только под утро.
— Он идиот?
— Возможно, — на полном серьезе кивнул инспектор и добавил: — К тому же идиот пьяный. Вечер провел в клубе, изрядно набрался, снял девку, но что-то у них не заладилось, и он ее зарезал. А когда протрезвел, бросился заметать следы. Сейчас патрульные проверяют мусорные баки по соседству, ищут одежду жертвы и орудие убийства.
— Понятно. — И, не спеша соглашаться с версией Петра, я в свою очередь спросил: — Калитка на ночь запирается?
— Думаешь, тело могли подкинуть?
— Запирается или нет?
— Последнюю неделю замок был сломан.
— И это не кажется тебе подозрительным?
— Виктор, ты цепляешься за соломинку! — отмахнулся инспектор. — Это сделал Готвальд!
— Мне надо с ним поговорить.
— Хорошо, — легко согласился Петр. — И кстати, напомни ему, что чистосердечное признание…
— Да-да-да! — отмахнулся я и, не став слушать Крамера, зашагал к полицейскому автомобилю. Распахнул дверцу, забрался на место водителя и попросил сидевшего рядом с подозреваемым на заднем сиденье адвоката: — Мэтр, оставьте нас.
— Вы не имеете права! — возмутился тот. — Я не покину своего клиента!
Я тяжело вздохнул, а потом указал на стоявшего в воротах Алекса Брига:
— Мэтр, вам знаком этот импозантный господин?
— Да… — несколько неуверенно подтвердил адвокат.
— Ну и чего тогда вам еще нужно?
Одутловатый мужчина средних лет смерил меня недоверчивым взглядом, но все же выбрался из салона и аккуратно прикрыл за собой дверцу.
— Что происходит? — только тогда забеспокоился Рональд Готвальд-младший. — Кто вы такой?
