Шум внезапно оборвался, как отрезало.
Димка резко вскинул голову, и кровь застыла в жилах от увиденной картины: в полной тишине из Мертвого Перегона, закручиваясь по течению и захлестывая брызгами стены, врывался стремительный и мощный поток черной на вид смоляной жидкости. И эта невесть откуда взявшаяся река должна была в считанные секунды захлестнуть его с головой.
Вторая попытка забраться на платформу удалась лучше – дикий всплеск адреналина на короткое время придал необходимый толчок. Настигающая волна успела лишь лизнуть ботинки, а потом ему пришлось целую минуту пролежать на спине, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбина.
Повернув голову, Димка в какой-то прострации смотрел, как там, где только что ржавели рельсы, бесшумно проносится бурный черный поток, весь в завитках грязной пены. Уровень потока уже достиг полуметровой отметки и продолжал угрожающе повышаться. Димка понятия не имел, откуда вырвалось столько воды, но происходило именно то, чего и опасался Учитель – станции грозило затопление. И это, черт побери, уже не шуточки.
Скрипнув зубами, он через силу заставил себя встать, поднял непривычно отяжелевший «Бизон». Очертания утерянной в пылу боя снайперки смутно проступили сквозь тьму метрах в десяти. По-стариковски шаркая подошвами, Димка добрел до нее, подобрал, закинул ремень на плечо. Тяжесть оружия показалась просто неподъемной, но оставлять винтовку здесь не хотелось – морлоки могли вернуться в любой момент, так же внезапно, как и исчезли. Когда он наклонялся за винтовкой, то краем глаза заметил, что его ботинки маслянисто поблескивают, но не сразу это осознал. Пришлось посветить на ноги фонарем, пристегнутым к «Бизону». Густая жидкость медленно стекала с ботинок на мрамор вязкими лужами. Да вода ли это? Сгорбившись, Димка мазнул по «берцам» и непонимающе уставился на покрасневшие пальцы. Нет… Но ведь это невозможно. Столько крови быть не может…
Свет фонаря, поначалу яркий, вдруг быстро потускнел, мигнул и погас, словно его высосала тьма.
Димка щелкнул пару раз – безрезультатно.
А когда поднял взгляд, то в ужасе попятился. Уровень кровавой реки уже сравнялся с краем платформы. Блестящая, стремительно стелящаяся лента. Еще немного, и волны начали выплескиваться на мрамор. Повернувшись, Димка попытался бежать, но сразу выдохся. Тело не слушалось его, стало чужим. Чужим, старым, болезненно слабым. Кое-как он добрел до центрального прохода и побрел к эскалатору.
Путь обратно занял целую вечность. Он ступал медленно, напрягаясь изо всех сил с каждым шагом, обливаясь холодным потом. Казалось, к каждой ноге привязано по вагонетке, и с каждым пройденным метром они тяжелеют все больше, заставляя ныть кости и мышцы, дрожать от непомерных усилий все тело. Плечи ломило от тяжести оружия, и все же он еще держался, решив избавиться от него только в крайнем случае. Эта проклятая станция, поглощенная серой реальностью, пожирала его на ходу. Димка хрипло выдыхал воздух и шел. Он не сдастся, нет. Он нужен Наташке. Он должен вернуться и не останется гнить здесь вместе с костями морлоков. Эта потусторонняя хрень, витающая в стылом воздухе, впившаяся в него всеми когтями и высасывающая жизнь, не заставит его сломаться…
А воздух и в самом деле стал стылым – с губ уже слетали облачка пара, показывая, насколько понизилась температура. Кожу на лице стянуло от холода, волосы на голове стали жесткими и ломкими. Через целую вечность ступив наконец на первую ступеньку эскалатора, Димка позволил себе немного отдохнуть.
И с усилием оглянулся.
Волна, захлестнувшая платформу позади, не добралась до него всего несколько метров – она застыла, скованная поблескивающей ледяной поверхностью. Но теперь за ним кралась сама тьма – как Димка ни старался, взгляд больше не проникал в нее, упирался в черную стену, осязаемо плотную на вид, и эта стена неумолимо подступала все ближе, жадно проглатывая пилоны, слизывая мрамор платформы вместе с мусором и старыми обглоданными костями, сдирая шершавым языком облупившийся свод. Сотников не знал, что произойдет, когда эта тьма коснется его тела, но хорошо понимал, что больше останавливаться нельзя.
Он с трудом двинулся вверх, по стонущим и прогибающимся под каждым шагом ступенькам.
На середине, почувствовав что-то прямо за спиной, он все же не выдержал и резко оглянулся. Движение вышло неловким, и он едва не потерял равновесие, но все-таки успел ухватиться рукой за пластиковый поручень эскалатора, избежав смертельного падения вниз.
Стена тьмы, плотная и подрагивающая, словно желе, стояла всего в метре от него, дышала ему в лицо пронизывающим до костей холодом, алчно изучала тысячами невидимых глаз. Ему показалось, будто что-то шевелится в этой тьме, какие-то смутные силуэты проносятся в ее толще. Он услышал тихие призрачные шорохи. Шепотки, крадущиеся на мягких лапах. Поручень под пальцами вдруг продавился, рассыпался прахом. Тьма рывком придвинулась еще на полметра. Пот на лице мгновенно превратился в ледяную корку, веки застыли, ресницы и волосы покрылись инеем. Хрипло простонав, Димка из последних сил развернулся и двинулся дальше, вверх по эскалатору, чувствуя, как с каждых вдохом и выдохом кристаллики льда режут легкие, и молясь, чтобы у него все получилось.
На очередном шаге поднятая нога вдруг ухнула вниз, но тут же нашла опору: ступеньки кончились, потянулся ровный участок.
Перед лицом возникла решетка отсечки.
Протянув сквозь прутья руку, он хотел отодвинуть внутренний засов, покрытый кристалликами инея, но тот вдруг сдвинулся сам. Димка находился не в том состоянии, чтобы тратить силы на удивление – распахнув решетчатую дверь плечом, тронулся дальше. Все тело онемело от холода, промерзло до костей, он больше не чувствовал боли. Следующая заминка его просто убьет. Стоит еще раз оглянуться – и он пропадет, сгинет в этой ледяной тьме, в этой реальности потерянных душ… Слова пришли сами собой, и он понял, что это правда – он провалился в мир мертвых, и все, что ему нужно делать сейчас – идти вперед. Только вперед. Иначе он останется здесь навсегда, присоединится к блуждающим во тьме душам.
Оружие здесь не спасет, он напрасно надрывался.
Искатель стащил с плеча твердый, словно из жести, ремень и позволил снайперке упасть. На секунду дышать стало легче, и он опередил тьму на пару шагов. Сотников не оглядывался, но и так знал, насколько близко она за спиной. Следом так же бесшумно, словно в вату, упал «Бизон». Вторая решетка. Какая удача – дверь уже открыта. Мысль мелькнула и угасла, поглощенная дикой усталостью.
Прямой участок прохода до первой ступеньки лестницы он преодолевал еще вечность. Затем начался бесконечный спуск. С высоты Новокузнецкая выглядела такой же пугающе вымершей, как и Третьяковская-Северная, оставшаяся за спиной. Ни одной живой души. Ни света, ни тьмы – лишь серое пространство, насколько хватало взгляда. Но даже на то, чтобы вертеть головой, уже не осталось ни сил, ни желания. Он просто двигался в нужном направлении, уставившись перед собой.
Димка надеялся, что там, в настоящей реальности, люди все еще живы. Их просто не видно в мире мертвых. Тьма за спиной, вроде, начала отставать. Наверное, ей слишком многое требовалось переварить, чтобы обратить и этот мирок в прах. Ведь Северная была безжизненной уже давно, Мертвый Перегон властвовал на ней безраздельно, перекраивая реальность под себя, но здесь, на Новокузнецкой, эманация людской жизни пропитывала каждый сантиметр камня, дерева и ткани. Много энергии. Много пищи для смерти, которую он привел за собой, спасаясь от морлоков – таких же измененных, как и он сам…
