– Ну что ты, дочка, какие тут возражения. Добрую память, значит, Бухалыч оставил? Ну-ну, детишки, это хорошо, что добро не забываете. Но сдается мне, что и на все остальное у вас память неплохая, а? Угадал?
– А мы на вас зла не держим, Данила Иванович, – Наташка улыбнулась еще шире и доверительно добавила: – Мы ситуацию понимаем.
– Сердце радуется на тебя смотреть, милая, – Учитель благожелательно осклабился, демонстрируя крупные щербатые зубы. – На всей моей станции таких светлых лиц, как у тебя, дочка, не встретишь, а эти ямочки на щеках… Эх, вспоминаю жизнь свою молодую, до Катаклизма, была у меня зазноба, ну точь-в-точь, как ты…
– Переходите к делу, Данила Иванович, – Димка неловко хмыкнул, чувствуя себя от всех этих туманных вступлений как на иголках. Оставалось в который раз пожалеть, что мыслей читать он так и не научился.
– Думаю, Дмитрий Михайлович, мы сможем достичь соглашения, – сразу взял быка за рога Учитель, заговорив со сталкером подчеркнуто уважительно. – Фёдор передал мне ваше предложение. У меня есть встречное, и уверяю, условия взаимовыгодные.
– И что же за предложение, Данила Иванович?
– Все было бы просто, если бы не было так сложно, – пахан сокрушенно вздохнул, заметно помрачнев. – И с каждым днем все хуже. Про морлоков на Северной вы в курсе? Агась, вижу, Штопор уже поделился впечатлениями, а сам, впечатленный, вон, валяется в полном отрубе. Совсем оборзели, тварюги, людей мне калечат. Давно планирую зачистить станцию, навести, так сказать, порядок. Но вот проблемка у меня, проблемочка… Народ туда никакими посулами не заманишь, а под стволами гнать не хочу: мы люди вольные, не какая-то там Ганза или Полис. Не говоря уже о Рейхе. С Южными пробовал договориться, пошуровать совместно – не нашел понимания. Трения у нас давние за территорию. Кстати, проход между Северной и Южной они еще года два назад заблокировали насмерть. И нам так бы надо… Но мне кажется это неправильным. Предпочитаю все-таки поглядывать за Мертвым Перегоном, а не отгораживаться и делать вид, что нас это не касается. Тем более что звуки там подозрительные в последнее время. Люди врут – вода плещет. Сам не слышал, но проверить стоит. Затопление – бедствие посерьезнее пожара.
– Так что от нас требуется? – спросил Димка, уже догадываясь, что ему предстоит.
– Разведка, Димон, – буркнул наконец Фёдор, подтверждая худшие опасения. – Разведка ему требуется.
– Агась, – подтвердил Учитель, – зачистку я вам поручать не собираюсь, сами сделаем. Но сперва мне нужно, чтобы ты лично туда сунулся и посмотрел, что к чему.
– Данила Иванович, а что вам позволяет думать, что эта работа именно для меня? И что я не останусь вместе с морлоками в виде кучки обглоданных костей?
– Резонный вопрос, Дмитрий Михайлович. – Учитель смотрел на Сотникова пытливым, задумчивым взглядом, в котором угадывалось тщательно скрываемое сомнение. – Но ларчик открывается просто. Я как раз перед стрельбой разговаривал с дикими караванщиками, так они про тебя такое понарассказывали, что верится с трудом, но не могу не верить. Они люди странные, по нашим меркам, замкнутые, лишнего слова не выудишь, но врать не приучены. Если уж говорят, то по существу – про то, что сами видели или во что искренне верят.
Вот оно как. Значит, дикие все-таки здесь. Жаль только, что при всей своей хваленой замкнутости болтают больше, чем следует.
– А что конкретно они рассказали?
– Что людям помогаешь. И выживаешь, как никто другой.
– Мне это не кажется хорошей идеей. – Приветливость девушки, с которой она встретила старика, испарилась, теперь ее голос звучал почти враждебно. И Димка ее отлично понимал – именно об этом он ей и твердил все это время. Их постоянно используют. Пусть даже ради благих целей. Измененные с их способностями – просто расходный материал, которым затыкают дыры при авралах.
– Удача – штука капризная, Данила Иванович, – Димка сузил глаза. – С караванщиками мне повезло, а морлоки могут и схарчить.
– Не прибедняйся, я ведь не только караванщиков слушал. – Учитель многозначительно покивал, предпочитая не замечать ни неодобрительного взгляда девчонки, ни ее слов. – О вас в метро уже легенды складывают. Сдается мне, что одним везением такую выживаемость не объяснить, ну да допытываться я не стану, как именно у тебя это получается. Нужно сходить, Дмитрий. А когда вернешься – и люди приободрятся. Сумею тогда уговорить на, так сказать, ратные подвиги. И следопытов для тебя найду для похода на Бауманку, и вид сделаю, что вас тут никогда и не было. Вам ведь именно это и нужно? – Хозяин Новокузнецкой хитро прищурился и неожиданно добавил: – А с раненым вы все-таки зря возились. Вон наш лекарь считает, что этот гость залетный и не жилец уже, нужно кончить по-тихому, чтобы не мучился. Лекарства в дефиците, на умирающего тратить – непозволительная роскошь.
Димка, не удержавшись, взволнованно переглянулся с Наташей – девушка заметно побледнела. И мысленно ругнулся, поймав на себе цепкий взгляд пахана, не упустившего реакции гостей. Неудивительно, что хитрый старый черт уже о чем-то догадывается. В ходе давнего трехстороннего договора Учитель был посвящен ганзейцами в суть «быстрянки», а в остром уме и наблюдательности старику не откажешь, он тут недаром верховодит. Сообразил, куда пнуть побольнее, на что надавить, чтобы добиться согласия.
– Что скажешь, Дмитрий Михайлович? – продолжая благожелательно лыбиться, поторопил с ответом Учитель. Но за приветливой маской отчетливо проступал облик волка, надевшего овечью шкуру.
– Что хорошо торгуетесь, Данила Иванович, – нехотя усмехнулся Сотников.
– Все равно что голой задницей в печку, – Фёдор с досадой хлопнул ладонями по ляжкам и едва успел подхватить чуть не соскользнувшее с колен ружье. – Своих гавриков бережешь, Иваныч, а моих не жалко? Сгинут ведь ребята!
– Не ной, Федя, тебя лично никто не неволит, – жестко оборвал челнока Учитель. Затем обвел буравящим взглядом девушку с парнем. Похоже, игра в доброго старикана ему начала приедаться. – Да и вам, ребятишки, слово даю: если не согласитесь – скатертью дорога, удерживать не буду.
– Значит, не боитесь, что Ганза за нас спросит, Данила Иванович?
– Об этом беспокоиться не стоит, – заверил пахан. – Здесь пока еще моя власть. Да и никогда не нравился мне этот договор. Оружия нам Ганза подкинула, как и обещала… И Бауманский Альянс не обидел. А вот людей у нас больше не стало, ну и куда это оружие девать, если стрелять некому? Тебе с девушкой, вижу, тоже жить слаще не стало, иначе бы вы здесь не появились. Так что скажешь, по рукам?
Димка очень хорошо понимал – отказывать человеку, облеченному почти абсолютной властью на Новокузнецкой, сейчас не стоит. Не прост старик, очень не прост. О многом не договаривает, но и так понятно – приперло его конкретно. И любое слово, брошенное сгоряча, может выйти всем боком.
Допустим, с Новокузнецкой-то их выпустят… Но незнакомца точно не отдадут. И кто поручится, что отряд боевиков не оприходует их прямо там, на поверхности? Он с Наташей, конечно, кое-что умеет, но пули, всаженные снайпером в спину, останавливать еще не научился. И концы в воду. Умирают измененные так же легко, как и обычные люди, предшественник Шрама это хорошо продемонстрировал, полностью зачистив бывшее Убежище силой оружия и руками людей, умевших беспрекословно выполнять любые приказы. Не верилось, конечно, что Учитель так поступит. Но раз он так ему нужен, то можно и поторговаться.
