– Открывай, – привычным уверенным тоном приказал Грешник. – Ты знаешь, зачем я здесь, Робинзон должен был тебя предупредить.
– Предупредил. А бабы чего с тобой? – неприветливо буркнул завхоз.
– А ты догадайся с трех раз, Головин. Совсем мозги мхом заросли?
– Отец надолго уходит, можем больше и не увидеться, – с трудом сдерживая неприязнь, ровным голосом пояснила Фиона.
– Проводим Серёжу и вернемся, – торопливо добавила Майя… – Как же не проводить-то…
– Тихо уже, закудахтали. Открывай склад, Головин, пока я сам это не сделал. Времени у меня в обрез, мне еще караванщиков догонять. Нужно по-быстрому затариться ценным барахлом для обмена на лекарства и выходить. Язва уже передала тебе список?
– Не было ее.
Про Борова, кстати, ни слова. Как-то даже подозрительно. Неужто еще не нашли? Вечный бардак с этим Пятницей, да и его помощники работают как сонные мухи, совсем от рук отбились, дармоеды. Но сейчас это даже на руку.
– Тогда сходи и поторопи ее, старый пень. Сказано же – времени в обрез! Открывай, мать твою!
Заставить Головина торопиться – все равно что теплом дыхания растапливать лед в морозильнике. Завхоз прошаркал к столу, бережно опустил на него миску, облизал ложку – Фиона скривилась с таким видом, словно ее сейчас вырвет. Пошарил по поясу, звякнув связкой ключей. Начал медленно перебирать ключи, оглядывая каждый так внимательно, словно видит впервые.
Поляков вырвал связку из его рук, бесцеремонно отпихнув завхоза плечом в сторону.
– Не мешайся-ка ты под ногами, Головин. Иди лучше Язву поищи.
– Многовато себе позволяешь, – злобно заскрипел гном, но сразу умолк, когда за его спиной «деликатно» лязгнул оружейный затвор, а в затылок уперся ствол «Витязя». В бесцветных глазках Пятницы, глубоко утонувших под бровями в провалах глазниц, блеснула злоба. Он не испугался. Но возражений больше не последовало. И он, конечно же, понял, что происходит. Дураком он не был, иначе бы не задержался в завхозах.
– У отца. Нет. Времени! – выделяя каждое слово, свирепо проговорила дочь.
– Подержи его пока на мушке, – одобрительно кивнул Поляков, увлекая жену за собой, – а мы пошарим по складу. Дернется – пристрелишь. Но только в крайнем случае. Без глушака далеко слышно будет. И стойте на виду, от двери не уходить.
– Я поняла, пап.
Поляков прошелся вдоль забитых имуществом стеллажей, возвышавшихся до потолка по обе стороны помещения. Упаковки газовых зажигалок, полулитровые баллончики к ним для заправки, пакеты с одеждой, ящики с термосами, светодиодными фонарями, фляжками и одноразовой посудой, пальчиковые аккумуляторы и зарядные устройства к ним, фильтры к респираторам, пластиковые пеналы с таблетками сухого спирта. И много чего другого. Из всего этого богатства требовалось как можно быстрее забить три рюкзака только самым необходимым. Тем, что не будет обременять в пути, но сгодится на первое время для обмена на более-менее комфортную жизнь в метро.
– Делай как я, Май. И без вопросов. – Пристроив свой карабин на свободной полке, он вручил пустой рюкзак жене.
Майя кивнула, хватая, по примеру Полякова, упаковки зажигалок из большого ящика. В четыре руки дело пошло споро. Грешник хмыкнул, поглядывая на жену. Молодчина, хоть сейчас никаких вопросов. Так, чуть не забыл – таблетки с сухим спиртом, отличный розжиг для сырых дров… Жаль, что оружие хранится не здесь, а на главном складе, – затворники им не торговали, берегли для себя. Ничего, хватит и этого, кроме того у завхоза в бытовке имелась еще пара стволов, надо будет забрать… И маски нужно всем новые прихватить, фильтры… Ну вот, теперь осталось заполнить последний рюкзак, и можно в путь.
Он запустил руку в очередной ящик, с беспокойством начиная думать о том, что все идет слишком уж гладко. Интуиция кричала, что нужно уже бежать, а они все возятся тут…
Прервавшись, Поляков негромко окликнул дочь:
– Фи, как обстановка?
Молчание в ответ заставило его оглянуться. Дверь склада оказалась наполовину прикрыта, а Фионы видно не было. Как же он не заметил и ничего не услышал?! Очень нехорошая, подозрительная тишина. Дочь не могла не отозваться, если бы все было в порядке. Грешник подхватил «Вепря» и положил руку на плечо Майи, вынудив ее замереть. Знаками дал понять, чтобы оставалась на месте и молчала. Жена поспешно кивнула, побледнев.
Стараясь ступать неслышно, Сергей двинулся к выходу со склада.
– Грешник, выйдешь добровольно – женщин не трону, – раздался из караулки насмешливый голос Робинзона. – Оставь оружие и выходи с поднятыми руками.
Поляков стиснул зубы так, что едва не брызнула крошкой эмаль. Твою же мать, попались! Так глупо попались… Как же Фи это допустила… Надо было самому присмотреть за безопасностью, Фи всего лишь девушка, и у нее нет опыта отца…
Майя схватила Сергея за руку, расширенными от страха глазами заглянула ему в лицо, едва сдерживая готовый вырваться вскрик. Он успокаивающе погладил ее по плечу, лихорадочно соображая, что предпринять. Майю в драку вовлекать нельзя, она не обучена и не приспособлена, только зря пострадает. Нужно все сделать самому…
– Не тяни, Серёга. У тебя шансов нет, но женщин я еще могу оставить в живых. Хотя бы ради них сдайся.
– Здесь много товара, Робинзон, – с угрозой отозвался Грешник, чувствуя, как в сердце нарастает ледяной ком. – И немало всякой горючей хрени. Не боишься, что я сейчас взорву все это к дьяволу?
– Не взорвешь. Здесь лишь малая часть из того, что имеется в Убежище, и ты это прекрасно знаешь. Ущерба ты мне не нанесешь, а сам сдохнешь. И уверяю, твоя любимая Фиона переживет тебя ненадолго. Считаю до десяти. Не выйдешь – кину гранату, и черт с ним, со складом. Я тебя хорошо знаю, напрасно рисковать не буду. Раз…
Гранату, значит? Грешник положил карабин обратно на полку, присел возле своего рюкзака, который так и не успел наполнить, достал из бокового кармашка ребристое тело «лимонки». Порывисто поднялся, склонился над самым ухом Майи и едва слышно шепнул:
– Стой пока здесь. А я что-нибудь придумаю, потяну время.
– Серёжа, – всхлипнула Майя, на глазах ее показались слезы.
– Все будет хорошо. – Он коротко обнял ее свободной рукой, прижался на миг небритой щекой к ее щеке. Он не строил иллюзий по поводу исхода этой встречи с Робинзоном. Он – всего лишь Грешник, а не супермен из комиксов. Обычный человек. Проще всего просто покончить с собой прямо сейчас, дав шанс женщинам выжить. Но Поляков не мог не попытаться сделать хоть что-то, не тот у него был характер, чтобы сдаваться. Он был абсолютно уверен, что обещание Робинзона сохранить жизнь жене и дочери – ложь. И не лучше ли тогда забрать его на тот свет с собой? Подбить итоги их давнего знакомства сразу и окончательно?
– Пять, – продолжал считать Храмовой. – Шесть.
– Выхожу, Паша. Не сотрясай воздух зря.
