Вот так и ведется эта игра…
Теперь, пока барон истекает кровью, мне надо было дернуть за другую нитку, пока у меня есть время.
16 июня 2014 года
Римская республика
Пятьюдесятью километрами севернее Рима
Найти Тихона, моего бывшего телохранителя из казаков в Персии, который один раз крепко меня выручил, было намного сложнее. Современный человек уязвим прежде всего своей плотной связью с остальным миром. Он живет в городе, регулярно ходит на работу, носит с собой мобильный телефон, платит квартплату и заполняет налоговую декларацию. По выходным выбирается в общественные места, заходит в бары, пьет там спиртное. Тихон жил в монастыре, сотового явно не имел и лишь иногда выбирался оттуда, выполняя приказы некоего аббата Марка, бывшего генерала русской разведки, воцерковившегося и принявшегося бороться с ересью и дьявольщиной (наверное, я никогда такого не пойму). В самом монастыре, как вы уже догадались, не было ни вышки сотовой связи, ни проводной линии – монахам они тоже ни к чему. Где точно находится монастырь, я не знал. А если бы и знал – отправиться без приглашения не рискнул бы. Оставалось самое надежное, но и самое утомительное – ждать.
Для ожидания я выбрал место неподалеку от той дороги, на которую мы свернули в прошлый раз. Чтобы ожидание было нескучным – купил две пиццы «с собой» в картонных коробках, упаковку энергетика «Ред Булл», попросил налить кофе в термос и купил несколько шоколадок. Про себя решил, что буду следить ровно три дня – за это время обнаружат либо меня, либо я найду Тихона или кого-то из братии. Если ничего не получится, выходить на связь придется другими методами, и после того, как я поговорю с бароном Полетти, на мой взгляд, ключевым игроком в интриге, знатоком того, что происходило в итальянской банковской системе последние двадцать лет.
Тихона я едва не упустил. Если бы я расположился там, где не виден сам выезд на дорогу, я бы ни за что не обратил внимания на небольшой грязный фургончик, принадлежащий, видимо, сантехнику или ассенизатору или кому-то в этом роде. Тем более я знал, что в монастыре предпочитают совсем другие машины, в основном гольф-класс с чрезвычайно мощными моторами. Только удивление от того, что такая машина едет по знакомой дороге, заставило меня всмотреться внимательнее. И через лобовое стекло я увидел Тихона – он не мог затонировать лобовое на такой затрапезной машине, это было бы и подозрительно, и незаконно.
Тихону я доверял – настолько, насколько можно было доверять кому-то в нашем мире: по крайней мере, два года назад ему было достаточно лишь ничего не делать, чтобы меня убили. Поэтому я тронул машину с места, обогнал и посигналил – ровно в том месте, где у дороги был небольшой ресторанчик. Тихон остановил машину, я вышел, ничего плохого не ожидая.
Увидев меня, из машины вышел и Тихон.
– Какими судьбами?
– Занесло… кривым ветром.
Мы обнялись, крепко – в Италии вообще любят трагедии при приветствиях и расставаниях. Обнялись, не называя имен друг друга.
– Перекусим? Приглашаю…
И мы пошли в ресторанчик, где нас никто не знал и никто не ждал…
Заказали pasti. Ничего другого здесь и не подавали, это было заведение для проезжих людей, просто чтобы утолить голод. Но итальянцы в еде, как и в прочих удовольствиях, перфекционисты, они не признают половинчатых решений. И потому pasti, которые подавали здесь, в придорожной забегаловке, были приготовлены в дровяной печи и с домашним же, острым до слез салатом. В Москве подобное блюдо вам подадут лишь в самом дорогом итальянском ресторане.
– Как у вас дела, Витторио? – спросил я. – Все воюете с драконами?
– Как получается…
– Как аббат Марк?
– Пока жив…
Я недоуменно посмотрел на него.
– Что значит – пока?
– Он же болен. Рак, синьор. Врачи оставили ему два года. Это было три с половиной года назад…
Вот так так… Вот и раскрылась одна тайна – почему генерал русской разведки оставил службу и ушел в монастырь. Три с половиной года… Значит, он делает важное и нужное дело, если Господь еще не призвал его к себе…
– Он… в порядке?
– Святой отец… никогда не показывает телесной слабости.
– Мне нужно встретиться с ним. Он в монастыре?
– Это можно… Пойдемте, что ли… подброшу.
– А куда ты ехал?
– Да так… мелкое послушание. Работы нет пока.
Мы вышли из траттории, сели в фургон. Машина развернулась, покатила в обратном направлении, свою я оставил на стоянке. Противоугонка здесь хорошая, вряд ли угонят. Угоняют обычно в городах.
– Как сам-то?
Я дружески хлопнул казака по плечу. Черт… в этом мире так редко удается встретить старых друзей, потолковать с ними о том о сем. В моем мире, я имею в виду. В мире кривых зеркал, зла и предательства. Это мир разведки.
– Да все так же, синьор адмирал, все так же.
– Вернулся бы ты к супруге, что ли. Простил бы ее, на землю осел, хозяйством обзавелся, что ли…
Судя по лицу Тихона, сказал я лишнее.
– Не время… – сказал он, управляя машиной. – Раньше я думал… ну год, ну два. А теперь знаю – нельзя уходить отсюда. Здесь – тоже война…
Да…
Чтобы скрыть некоторую неловкость, я уставился на приборную доску. Машина была в самой простой комплектации, вместо бардачка здесь была пластиковая полка, на которую можно положить инструмент, папку с бумагами и тому подобное. И там – что-то показалось мне необычным. Вроде… тот же самый телефон… но здесь, рядом с грязной ветошью и ключом. Это же… дорогая и современная модель.
– Твой? – показал я на телефон
Тихон помрачнел еще больше.
– Да нет… Одной… женщины, забыла по дороге. А я тут плохо разбираюсь, не знаю, что к чему…
Я почувствовал, что Тихон о чем-то не хочет говорить. Казаки люди простые, они растут в основном в станицах, при простых и понятных отношениях, потому и разведчики из них получаются как из… немцев. Потому я и сказал Тихону, что надо бы ему прекращать все это дело и возвращаться в станицу. Убьют ведь…
В каждом телефоне есть такая страничка, на которой записываешь личные данные. Это помогает, когда потерял телефон и надо вернуть. Записывают, конечно, не все; я, например, и не думаю этого делать – но записывают. И здесь страничка была заполнена. От вида фотографии женщины, которая была прикреплена к личному файлу, я обомлел.
– Когда ты это нашел? Когда у тебя была эта женщина?
– Да, считай, вчера…
– И где она? Куда ты ее отвез?
Тихон не ответил, а только цыкнул зубом.
– Знал я, добром не кончится…
– Что добром не кончится? Она в беде? Дружище, это очень серьезно. Помнишь еще, кто такой Коленвал и что он до сих пор на свободе?
