Рафен подавил гнев, словно засыпал землей багровые тлеющие угли, и решил не искать виноватых. Перед прибытием на Кибелу им сказали, что это назначение — дань церемониалу, скорее дело чести, нежели серьезное сражение. Теперь слова не имели значения. Возможно, сам Рафен и его братья проявили недальновидность, решив, что проклятых и совращенных не заинтересует мир-кладбище. Теперь им предстояло компенсировать эту ошибку кровью врага.
Подобравшись вплотную к роще, выбранной врагом в качестве плацдарма, Рафен замедлил шаг. Кладбищенские газоны, в других местах аккуратно подстриженные, здесь потеряли свой привычный вид. Скверна уже проникла за пределы лагеря предателей и раскинула свои черные щупальца на траве — проплешины оскверненных растений и отравленной жижи напоминали трупные пятна и чумные язвы. Местами земля вскрылась, будто старая рана, и выбросила наружу мертвецов. Разбитые и изуродованные надгробия валялись в черном месиве из костей, исторгнутых оскверненной почвой. Палец Рафена дрогнул на спусковом крючке болтера, суставы под перчаткой побелели от напряжения. Порыв праведной ярости опалил душу космодесантника огнем, жажда битвы запульсировала в венах. Рафен жестом приказал другим Кровавым Ангелам отойти и выбрать позиции. Сам он тоже удобно расположился в углу разрушенного склепа и оттуда впервые за день посмотрел на противника. Прежде он избегал этого — единственная доступная мера, позволявшая удержаться от соблазна прошить врага огнем. Несущие Слово когда-то были самым благочестивым орденом Адептус Астартес, но те дни канули во мрак. Губы Рафена скривились в брезгливой усмешке, обнажая клыки, — он разглядел, как космодесантники-предатели самонадеянно слоняются между палатками из орочьих шкур и все еще дымящимися после прохождения сквозь атмосферу шарами — десантными капсулами «Клешни ужаса». Кровавый Ангел старался не вслушиваться в назойливые выкрики вражеских демагогов, которые бродили у границы лагеря, изрыгая слова своих мерзких молитв. Нейрокнуты с треском опускались на спины илотов, рабы вопили.
Несущие Слово походили внешне на Рафена и его братьев, только темные и нечистые. Их боевую амуницию словно окунули в кровь, и та запеклась на броне. Среди украшений доспехов преобладал один символ — лицо рогатого демона с разинутым в крике ртом на фоне звезды с восемью лучами. Многие космодесантники Хаоса носили рогатые шлемы, филигранно отделанные, украшенные искусной резьбой из детских костей или свитками пергамента с нечестивыми текстами. Эти украшения крепились к керамиту с помощью винтов из обсидиана. Другие предатели ходили без шлемов, демонстрируя лица, испещренные ритуальными волдырями, гипертрофированные клыки или деформированные хрящи, превратившиеся в шипы.
Один из космодесантников пристрастно и усердно пытал раба, крики которого разносил ветер. Левая рука мучителя заканчивалась пучком шевелящихся металлических щупалец, которые словно обладали собственным разумом. В правой руке он держал нейрощуп и пользовался им, как скульптор резцом, осторожно отделяя тонкие полоски плоти. Крики жертвы становились то выше, то ниже, меняли октаву, и Рафен внезапно понял, что вражеский солдат играет на человеке, как на инструменте, сочиняя симфонию боли. Кровавый Ангел отвел взгляд и сконцентрировался на предстоящей миссии.
Командир отделения, брат-сержант Корис, отдал группе недвусмысленный приказ: определить местонахождение вражеского лагеря, оценить силы и расположение противника. В схватку ввязываться не следовало. Настроив ауспик на поиск скоплений военной силы, Рафен нашел штурмовые отряды и терминаторов, но транспорта оказалось мало — можно сказать, жалкая горстка. Рафен перебрал в уме варианты. Возможно, отряд космодесантников Хаоса прощупывал оборону своего противника. Не исключено, что эта команда тяжеловооруженных болванов явилась сюда, чтобы оценить обстановку перед массированным наступлением. Рафен невольно задал себе вопрос: какова судьба их собственного, оставленного на орбите корабля? С выводами спешить не стоило, однако если десант предателей оказался настолько велик, то и небо теперь принадлежало им. Рафен недолго просчитывал перспективы — он понимал, что все это значит. Первая неожиданная бомбардировка уничтожила и покалечила половину гарнизона Кровавых Ангелов, космодесантники увязли в обороне, враги наступали, и перевес был на их стороне.
То, что случилось в следующий миг, мгновенно прервало мрачные размышления Рафена. Из распахнутого люка оскверненного «Секача» вылез монстр, на две головы превосходивший ростом любого из воинов в лагере предателей. Его наплечники по краю украшали тусклая позолота и строчки отвратительных рун. Ауспик Рафена попытался прочитать их, но изображение смазалось и поплыло. Запястья и пояс предатель обмотал стальными цепями, на концах которых болтались черепа-жаровни с багровыми углями в глазницах. Из наплечников торчали некротические шипы, которые источали струйки ядовитых испарений. Рафен и прежде встречал чемпионов Извечного Врага, поэтому не сомневался: перед ним магистр высадившейся на Кибеле роты.
Чемпион Несущих Слово приблизился к палачу и заговорил с ним. Пока они беседовали, в сознании Рафена всплыли обрывки воспоминаний, фрагмент доктрины ордена, назидание, усвоенное со слов старого Кориса в те времена, когда седой ветеран служил наставником. Несущие Слово в самом деле несут на себе извращенную метку Хаоса, практикуют свою грязную религию под руководством предателей высокого ранга… Несомненно, рослый космодесантник-предатель был одним из них. Сам темный апостол на прицеле! Рука, сжимавшая болтер, дернулась. Рафен позволил себе отвлечься и представил, как он прикончит этого монстра вопреки приказу сержанта. Жажда далеким громом отдалась в ушах, знакомое напряжение, которое обычно появляется перед битвой, пронзило кости. Одним-единственным выстрелом Рафен мог вызвать замешательство в стане врага. Но в случае неудачи разведывательная миссия отряда будет сорвана, и оставшиеся в Некрополите братья могут погибнуть. Кровавый Ангел нехотя ослабил хватку.
За этот миг колебаний Рафен едва не поплатился жизнью. Руна ярко вспыхнула на ретинальном дисплее, запоздало предупреждая о движении сбоку. Со скоростью, которая не вязалась с чудовищным весом боевой брони, Рафен развернулся на пятках и перехватил болтер. Он столкнулся с Несущим Слово практически лоб в лоб, увидел перед собой усыпанное отвратительными оспинами лицо космодесантника Хаоса и его заостренные зубы.
— Кровавый Ангел! — воскликнул тот, словно выплюнул ядовитое проклятье.
В ответ Рафен прикладом болтера свирепо ударил Несущего Слово в лицо, вынуждая вражеского воина отшатнуться. Открыть огонь он не осмелился: стрельба привлечет внимание всего лагеря. Рафен знал: боевые братья не смогут прийти к нему на помощь, не обнаружив себя. Однако это почти не имело значения. Он уничтожил достаточно грязных порождений варпа и не сомневался, что сумеет прикончить и этого еретика, если понадобится — голыми руками. Застигнутый врасплох, Рафен слышал, как колотится его сердце. Хотелось скорее добиться превосходства и уничтожить мразь, которая осквернила Вселенную еще до его рождения.
Рука Несущего Слово метнулась к оружию на поясе. Пальцы, в которых оказалось слишком много суставов, скользнули по броне. Рафен с силой обрушил болтер на руку врага, словно пытался раздавить паука.
