— Посвети.
— Это же Франсуа… — Таня ухитрилась прочитать фамилию на кармашке. Грудь и живот трупа густо пропитались кровью, но повреждений на комбинезоне я не заметил. — Разве Франсуа дежурит снаружи?
— Посвети на рану! — приказал я, приблизившись к воротам вплотную. Сомнений не оставалось: здоровяку Франсуа оторвали голову, а точнее, скрутили, как лампочку из патрона. Позвоночный столб был вывернут на сторону, вокруг него намотались обрывки пищевода и трахеи. Версии о марсианских захватчиках, сбежавшей из зоопарка горилле и крокодилах в канализации я, к огромному сожалению, был вынужден отложить.
Лучше бы это оказалась горилла.
— Питер, там, смотри! — севшим голосом выкрикнул Леви. Мы с Таней вздрогнули одновременно. Среди деревьев скользнул белесый силуэт и снова исчез. Мне показалось, что это был человек с очень длинными руками.
— Барков, назад! И запри дверь!
Два раза нашему другу повторять не пришлось.
Малыш, не обращая ни на кого внимания, раскачивал в глубине тоннеля декоративную пальму. Он что-то бормотал себе под нос и отходил все дальше. Аварийные лампы светили слишком тускло, и мне это совсем не нравилось. Коридор был низкий, прямоугольный в сечении, и в нем свободно разъехались бы два автомобиля. Но обзору препятствовали пальмы и ползучие растения, непонятно за каким хреном расставленные по стенкам.
— Ты запер?
— Ага… Матерь Божья, Питер, там голый человек. Откуда он взялся?!
— Питер, он не доберется до нас? — теребил меня Леви.
Все они требовали от меня ясности и утешения. Машинально я погладил ледяную Танину руку у себя на плече. Наверное, я стал придатком механизма, который возит меня по земле. Я не могу как следует испугаться, бесстрастно разглядываю оторванные головы и готов выстрелить в того, кто встанет на пути. Пистолет лежал у меня на коленях.
Венец человеческих талантов, квинтэссенция устремлений тысяч поколений мужчин.
Теперь я примерно представлял, что случилось.
Франсуа не полагалось сегодня заступать в смену.
Он кого-то подменил и не уснул вместе с остальными. Когда погас свет и отказали телефоны, парень читал журнал… Затем он увидел что-то снаружи, в парке, что-то неопасное. И вышел посмотреть, не доставая оружие. Скорее всего, он увидел нагого, беспомощного человека, возможно, женщину, и не успел задать себе вопрос, кого же могли отпустить так поздно на прогулку.
А потом на него набросились и открутили голову.
Замечательный сценарий.
Я в последний раз оглянулся на родимый корпус. За воротами царила прежняя умиротворенная тишина. Чарующий океанский бриз почти не достигал ароматных клумб, мириады светляков выстраивали воздушные замки, тарахтели цикады. И над всем этим великолепием размахнуло крылья бескрайнее южное небо. Где-то там, в пушистой траве, бродил рассерженный обитатель блока «А». Совершенно невменяемый, судя по тому, что он натворил. А ежели натворил не он, выходит, еще одно чудо науки поджидало нас в гараже.
Мы загнали себя в западню.
Я оглядел свою армию и скомандовал подъем. По подземному переходу двигались в следующем порядке: впереди крался Барков с садовой тяпкой наперевес. Оказалось, что в клетушке обезглавленного дежурного полно инструментов. Барков то и дело оглядывался, словно боялся, что мы повернем назад, и указывал под ноги.
Он шел по следу из кровавых капель. В полумраке можно было принять эти черные кляксы за краску, если не знать, что это такое. Либо тот, кто оторвал голову вахтеру, сам был ранен, либо…
Либо он что-то жевал на ходу.
Мое кресло подталкивала Таня, для храбрости периодически клала мне тоненькую ладошку на плечо. Таня сама предложила услуги санитара, чтобы мотор не создавал лишних звуков. Ни одна из тысяч прочитанных мною книг не могла дать подсказку, что же произошло с нашей маленькой рыжеволосой подружкой. Неужели тарабарщина, сочиненная мной на ходу, затронула в девушке скрытый нервный узел, ответственный за комплексы и страхи? А я, дурак, который записывает прорву малозначащей информации, не удосужился нажать кнопку плеера, когда сочинял для нее снотворную басню…
Я напрягал зрение и слух, раздувал ноздри, пытаясь определить, что же нас ждет за вторыми воротами, но упрямая интуиция молчала. Обидно, чертовски обидно попасть под пулю или столкнуться с маньяком именно тогда, когда я сумел сделать что-то по-настоящему хорошее.
А ведь и правда! Если Танина отвага не пройдет до утра, то я смогу записать в актив пусть маленький, но плюсик…
Барков проявил навыки потомственного индейца и семенил от пальмы к пальме почти беззвучно. Наверное, ему не терпелось продемонстрировать отвагу после проявленной слабости. Пальмы торчали из приземистых кадок, расставленных в шахматном порядке, а между ними змеились лианы. На колени мне набросили плед и с правого бока подперли деревянным ящиком с красками Руди. Таким образом, моя правая рука, державшая пистолет, практически не напрягалась. Локоть упирался в спинку сиденья, а палец лежал на крючке. Я не надеялся, что при сильной отдаче сумею удержать оружие в пальцах, и попросил Таню примотать мою ладонь обрывком тряпки к рифленой пластмассовой ручке. Леви трясся, как банный лист, и отставал, потому что любознательный художник поминутно тащил его из стороны в сторону. Вот кто топал громче всех, несмотря на мягкие тапочки. Иногда Руди порывался во весь голос что-нибудь сообщить, но апостол ловко затыкал ему рот очередным леденцом. Конфеты и шоколад предоставила Таня. Мы шли по следу крови. Вначале я планировал отдать пистолет Баркову, но оценив его нервный тик, понял, что первые же пули достанутся нам. А затем он застрелится и обретет покой. Мы договорились с Таней, как она поступит в случае опасности. Ее задача включала мгновенный разворот кресла в сторону вероятного противника, после чего девушке надлежало присесть за моей спиной и не высовываться.
Я подумал о Куколке. Вот кто прекрасно годился для боевых действий. О тех существах, которых она называла моими детьми, я трезво размышлять не мог. Что-то во мне противилось, словно врубалась на полную мощность сирена, заглушая остатки логики. Проще всего было бы успокоить себя тем, что меня использовали.
Такая фраза часто произносится в кино.
Мне очень хотелось посоветоваться с Барковым: несмотря на его выкрутасы, больше поделиться было не с кем. Но в свете последних событий я решил поберечь психику соседа от таких новостей. Вряд ли он поздравит меня со счастливым прибавлением семейства. Кроме того, мне надлежало определиться в главном вопросе.
Я ни минуты не сомневался, что рано утром получу сообщение от Сикорски. Он же не идиот и обнаружит отсутствие компьютера. Наверняка, старый аллигатор предложит сделку. То есть сначала начальники будут в панике, захотят поставить на уши полицию и все такое, но Сикорски умеет смотреть вперед. Он начнет гадать, насколько я осведомлен, а когда убедится во взломе файлов «НРР», привлечет к поиску не копов, а совсем иные службы.
