– Эй, – позвал Артур, – кто здесь есть? Брат Обо, я проснулся!
Тишина. Стук капель. Влажное дыхание.
Некоторое время он прислушивался, затем сделал попытку встать. Кривой незатянувшийся рубец на животе немедленно стал кровоточить, в горле горячо захлюпало, белые плитки поплыли перед глазами. Артур не рассчитал сил и рухнул вперед, повалив ширму, прямо на залитый водой пол. Синий мох на колене, ставший вдруг крепким, словно камень, спас ногу от повторного перелома.
Слева, как часовые, торчали мертвые пульты с клавишами и рукоятками, зато справа, занимая пространство от пола до потолка, взламывая кафель, пышно кустились заросли неведомых растений. Свет проникал сквозь стеклянный потолок.
– Брат Обо!.. – в последний раз выкликнул человек.
Обещанный спаситель не отозвался. Зато вместо него из зарослей вынырнуло нечто, похожее на раздувшуюся рыбу-ежа. Когда до колена Артура оставалось не больше полуметра, из рыбы стремительно выдвинулась костяная игла с мутной каплей на конце.
Раненый человек оказался проворнее. Колено здоровой ноги спружинило, подкидывая его вверх, руки сами нашарили единственный предмет, способный защитить – дюралевую стойку от ширмы. В мгновение ока он очутился на ногах, оторвал стойку и ткнул врага своим оружием. Тварь уклонилась от боя, пискнула и нырнула в щель. Почти одновременно в мозг человека ворвалась волна страха.
Дьявол, это ведь она меня боится, догадался Артур. А я… я точно всю жизнь на них охотился? Какого дьявола я на нее накинулся?
Он подождал, готовый отразить атаку. Но никто на него не нападал.
– Где тут люди? – спросил Артур у пустоты. – Где тут обычные люди, мать вашу?!
Он обыскал операционную. В зарослях нашлись закрытые аквариумы с коричневой жижей, оттуда доносилось неприятное чавканье. Артур предпочел не трогать тяжелые крышки. Чуть дальше он обнаружил то, что имитировало вздохи крупного животного. Два коричневых пузыря раздувались – каждый больше метра в диаметре, после чего сморщивались, опадали, выдыхая в нагретое помещение порцию относительно свежего воздуха.
Затем Артур наткнулся на узкую дверцу, за которой висели клеенчатые фартуки, защитные костюмы и другая одежда. Он напялил фартук, поскольку все халаты оказались малы и попросту расползались по швам.
Наверное, я ученый, предположил Артур. Или все гораздо хуже… Надо мной ставили опыты? Почему именно японцы? Может, я воевал против них? Кажется, они ставили опыты над военнопленными?
За первой дверью он обнаружил вторую. Артур застыл как вкопанный, не решаясь вдохнуть. В мелкой овальной ванне покоилась девушка. Вид обнаженного, блестящего, словно намазанного маслом, тела не вызвал в нем никаких мужских эмоций. Скорее всего, девушка принадлежала к одной из восточных народностей. Короткая черная челка покрывала лоб, раскосые глаза были слегка приоткрыты, и в темноте, казалось, следили за непрошеным гостем. Она плавала лицом вверх в мутной густой субстанции, сверху ее покрывало что-то вроде тонкого целлофана. От коричневых «легких», из соседней залы, прямо под прозрачную пленку тянулся гибкий хобот. Но девушка не дышала, и сердце ее не билось.
Артур прикрыл свой левый глаз, затем – правый, и снова левый. Так и есть, ошибиться он не мог, правый глаз свободно видел в темноте. В комнате отсутствовал всякий свет, но Артуру это почему-то не мешало.
Он сделал попытку прощупать женщине пульс прямо сквозь пленку. Пульс отсутствовал. Зато, наклонившись ближе, Артур заметил кое-что совсем неприятное. Ноги «спящей царевны» заканчивались ластами…
Он рывком отпрянул.
– Кто ты такая? Кто тебя так?! – вопросы растаяли в бетонной коробке.
Сбоку от него находился шкафчик со стеклянными полочками. Мужчина неловко потянул дверцу, достал несколько бутылочек. Даты на выцветших бумажках ему ничего не говорили.
Две тысячи двадцать четвертый год.
Много это или мало?
И сколько лет ему самому?!
Уже не опасаясь издать лишний звук, недавний пленник выдернул из шкафа три стеклянные полки, развернул шкафчик и потащил за собой, туда, где было больше света. На четырехметровой высоте, прямо над его операционным столом, расцветал стеклянный колпак. Там проходила обзорная галерея, похожая на те, что устроены в медицинских институтах для желающих наблюдать за операциями.
– Но я не врач, – покачал головой Артур. – Я вспомнил, что делали врачи. Они лечили. Это больница… Нет, это институт. Здесь учили медиков…
Задняя стенка шкафчика представляла собой сплошное зеркало.
– И я не солдат, – сказал он своему отражению. – Я помню… я командовал…
Артур сам толком не знал, чего стоило ждать от зеркала. На него смотрел хмурый незнакомец в кожаном фартуке, стершемся на сгибах. Левое плечо незнакомца было развито втрое лучше, чем правое; бугристая белая ручища заканчивалась невероятным кулаком. Грудь, предплечье второй руки и лодыжка левой ноги поросли седым волосом. Справа на груди багровел еще один изогнутый шрам, которого он раньше не заметил.
– Я старый… – уныло прокаркало отражение.
Однако волевое скуластое лицо, украшенное ссадинами, и наголо выбритый череп, зарастающий свежей русой шевелюрой, говорили об обратном. Обветренной медной физиономии в зеркале можно было дать от силы тридцать пять. Левый глаз, серый и послушный, вел себя по-родному. Зато правому глазу, черному, выпуклому, влажному, было явно тесно в изуродованной глазнице. Тому глазу, что видел во мраке.
– Суки… – простонал мужчина. – Что вы со мной сделали?
Артур бросил последний взгляд в зеркало, подобрал свою дюралевую стойку и заковылял к стальной двери. За толстым иллюминатором горела алая лампочка, в ее унылом свете виднелась противоположная стена коридора. На кафеле запеклись багровые потеки.
– Японский… – Артур провел пальцем по тревожным завиткам чужого языка, тронул блестящее колесо запора. – Английский… Английский я понимаю. Я помню.
Он прочел надпись трижды, изо всех сил складывая тревожное значение слов.
«В случае Красной тревоги – автоматическая герметизация. До полной очистки выход запрещен!»
– Это не больница, – сказал себе Артур. – Нет, это ни хрена не больница…
И взялся за колесо.
2
Сектор В2
Брат Обо скорчился за дверью в луже крови.
Японца пригвоздили к полу деревянным копьем. Удар был так силен, что бронзовый наконечник раскрошил кафель за спиной несчастного. Впрочем, брат Обо не легко уступил свою жизнь, он уложил как минимум пятерых. Судя по кровавым следам, еще двое уползли с тяжелыми ранами. Следы вели направо, за угол. Слева просвет коридора перегораживала стальная дверь.
«Сектор В2. Опасность биологического заражения. Всем категориям гражданского персонала доступ категорически запрещен».
