– Не бойся, получишь! Ты мне что, не веришь?
– А с чего бы мне тебе верить? Я вообще так считаю, что
людям можно верить только в самом крайнем случае. Когда нет другого выхода. Я и
старым-то друзьям не верю, а тебя вообще до сегодняшнего дня ни разу не видела!
– Вынуждена тебя огорчить, но сейчас как раз тот самый
крайний случай. Придется тебе мне поверить, потому как другого варианта у тебя
все равно нет. Если хочешь узнать новый код тринадцатой ячейки – будешь со мной
ждать этого своего Динамита…
Антонина нахмурилась, вполголоса что-то пробормотала, но
вынуждена была смириться.
В этот момент объявили посадку на автобус до Пскова, и часть
пассажиров сорвалась с мест. Увидев освободившуюся скамейку в углу зала,
Надежда устремилась к ней, помахав рукой Анфисе.
Надежда села рядом с деревенской теткой лет семидесяти, закутанной
в серый вязаный платок. Тетка кормила мальчишку лет восьми вареной куриной
ногой.
Антонина устроилась рядом, через минуту подошла и Анфиса.
– Ну кофе здесь просто отвратный, – сообщила она,
присаживаясь на последнее свободное место рядом с Надеждой, – хуже, чем в
советские времена в пышечных и пирожковых подавали. А что, мы здесь еще долго
будем сидеть?
– По моим прикидкам, минут сорок, – сообщила
Надежда, – но это если повезет…
Деревенская тетка скормила внуку куриную ножку и приступила
к бутербродам с копченой колбасой.
Антонина не сводила глаз со входа в вокзал.
Люди сплошным потоком входили и выходили, так что в глазах
рябило от разнообразия лиц и одежды. Здесь были городские и сельские жители,
белокожие светловолосые северяне и смуглые жители Кавказа, представители
народов Севера и Средней Азии, местные жители и гастарбайтеры…
– Подайте на пропитание ветерану чеченской
войны!.. – раздался рядом гнусавый голос.
Надежда подняла взгляд и увидела небритого одноного человека
в камуфляже.
– Ты же прошлый раз был афганский ветеран? –
проговорила она удивленно. – И собирал не на пропитание, а на протез!
– А тебе не все равно? – проворчал инвалид. –
И что, питаться мне, по-твоему, не надо?
– Надо, конечно, – признала Надежда Николаевна и
протянула ему десятку. – Только следующий раз не говори, что ты ветеран
Куликовской битвы…
Соседка по скамье, дождавшись, пока инвалид отойдет на
безопасное расстояние, повернулась к Надежде и сказала:
– Это зря вы, женщина, ему деньги даете. У нас в
Больших Бобрах был тракторист Пашка Стульев, так он по пьяному делу под свой
собственноличный трактор свалился… в общем, ногу ему оттяпали по самое здравия
желаю. Так что вы думаете? Встречаю его в прошлом годе на вокзале в Новгороде,
ходит наш Пашка на костылях и в таком точно пятнистом костюме, аккурат как вот
этот, и просит подаяния, как он есть боевой ветеран и участник афганской войны!
А сам до прошлого года дальше Больших Бобров никуда и не выбирался! А как меня
увидал, обрадовался, подсел и хвастать принялся, сколько он на своих костылях
денег заколачивает. Это страшное дело, какие деньги! Правда, все их тут же и
пропивает…
– Вот он! – прошипела Антонина, схватив Надежду за
плечо и глядя в сторону входа. – Сережка Динамит заявился!
Надежда проследила за ее взглядом и увидела в дверях вокзала
высокого худощавого мужчину лет тридцати пяти с очень светлыми короткими
волосами и бесцветными глазами альбиноса. Он внимательно и настороженно
оглядывал зал.
– Он! – прошептала Антонина, прячась за плечо
Надежды. – Ну я тебе его показала – говори мне срочно код ячейки!
– Ну уж нет! – отозвалась Надежда Николаевна,
следя за блондином. – Ты мне сама говорила, что людям верить можно только
в самом крайнем случае! А вдруг тебе просто надоело ждать, и ты показала на
первого попавшегося мужика?
– Да чесслово – это Динамит!
– Ага! Мало ли что ты скажешь… мне этот твой Динамит
без надобности, мне моя сумка нужна. Вот как получу ее – так тут же сообщу тебе
код ячейки!
Антонина только что не зарычала от злости.
Надежда не обращала на нее никакого внимания – она следила
за подозрительным блондином.
Тот еще раз огляделся по сторонам и уверенно двинулся к
камере хранения. Как только он прошел мимо безмятежно дремлющего милиционера,
Надежда Николаевна вскочила со скамейки и устремилась следом.
Динамит вошел в камеру.
Пожилой милиционер проснулся и о чем-то вполголоса беседовал
с одноногим инвалидом. Надежда прошла мимо них и опасливо вошла внутрь камеры.
Белобрысый тип стоял возле открытой ячейки, доставая оттуда
сумку.
Сумка была та самая, которой Надежда лишилась минувшим
утром! Собственная Надеждина сумка, в которой лежали ее вещи: любимый выходной
костюм, итальянские туфли, нарядное платье, а самое главное – подарки!
Однако не успела Надежда обрадоваться, как события начали
развиваться по совершенно неожиданному сценарию.
Тот самый инвалид, который только что мирно беседовал с
милиционером, внезапно отбросил костыли и с удивительной прытью бросился к
белобрысому преступнику. Причем – Надежда не поверила своим глазам – у него
было две ноги!
Но это еще не все!
Невесть откуда выскочили еще трое парней, которые неслись
вслед за «инвалидом».
Всей гурьбой они навалились на белобрысого, и человек в
камуфляже, который, судя по всему, был у них главным, хорошо поставленным
голосом выпалил:
– Госнаркоконтроль! Сергей Дунаев, вы арестованы за
незаконное хранение и оборот наркотиков!
Времени на размышление не было.
Сумка с вещами и подарками могла снова уплыть, причем на
этот раз без всякой надежды на возвращение.
И снова Надежда Николаевна положилась на свою хорошо
развитую интуицию.
Она бросилась к белобрысому типу, истошно крича:
– Держите его! Хватайте его! Ух ты, воровская морда!
Подбежав к Динамиту, она одной рукой попыталась вцепиться
ему в волосы, а второй – ухватилась за сумку.
– Тетка, ты что, с дуба рухнула? – удивленно
проговорил белобрысый, пытаясь увернуться от Надежды.
– Сообщница! – радостно воскликнул один из
проводивших задержание.
– Гражданка, что вам надо? – официальным тоном
проговорил «афганский ветеран», отталкивая ее от арестованного.
– А ты, попрошайка, вообще вали отсюда! –
прикрикнула на него Надежда Николаевна и повернулась к троим его
спутникам. – Ребятки, вы никак из милиции? Очень хорошо! Этот вот, с
белыми волосами, сумку мою хотел украсть! А вот этот, который в пятне, –
не иначе как его сообщник! То-то он все ходил по вокзалу, высматривал,
приглядывался… еще инвалида изображал! Вот жулик-то… еще, зараза такая, за
афганского ветерана себя выдавал, у народа последние десятки выманивал! Деньги
мои отдай, паразит!
